Рику Мисора - Сага о бездарном рыцаре 8

— С-Сайкё-сэнсэй, а что вы будете делать?!

— Схвачу этого засранца! Ку-тян и остальные и без того заняты защитой!

Нэнэ призвала веер Бэниироагэха, одним взмахом разбила стекло комментаторской кабинки и, окутав себя плотным слоем магии, хотела выпрыгнуть, как вдруг…

— Не нужно, — сказал Икки.

— Ты чего, Куро-бо?

— Я остановлю его, сэнсэй, а вы защитите зрителей.

— Не дури, Куроганэ! Ты уже победил! Можешь отступить! — крикнула Куроно.

— Не могу. Во-первых, вам ни в коем случае нельзя ослаблять защиту. А во-вторых, Аманэ-кун смотрит на меня.

— Куроганэ!

— Несмотря на глубокую рану и проигрыш, Аманэ-кун до сих пор не сдался. Я не могу отвернуться от него, — ответил Икки и наставил меч на врага.

Естественно, он не собирался отступать. Ведь…

— Наконец-то ты раскрылся, Аманэ-кун.

…Впервые Синомия отбросил ложь и показал истинное лицо.

«Моя Безымянная слава неуязвима. До сих пор для меня не было ничего невозможного. Все мои желания исполнялись. Поэтому… Поэтому я смог махнуть рукой на себя!» — кричал он.

Иной раз легче наложить на себя руки, чем признать собственное бессилие и продолжить жить, так что в каком-то смысле Аманэ можно было считать стойким. Тем более, он искал причину, чтобы сдаться — и нашёл её в безграничности благородного искусства, — а значит в глубине души всё-таки не хотел этого.

«Я понимаю, что ты чувствуешь. Прекрасно понимаю. Ведь и я когда-то был таким же», — подумал Икки, дефектный ребёнок из сильной семьи.

Родственники не верили в него, всячески изводили и в лучшем случае не обращали внимания.

Икки так отчаялся, что почти последовал примеру Аманэ, когда встретил храброго человека, который верил в себя, несмотря ни на что.

«Тебе больно, да, парень? Хочется выть и кричать от злости? Да… Никогда не забывай это чувство. Оно означает, что ты пока ещё не сдался», — сказал тогда Рёма Куроганэ.

«Спасибо, дед. Если бы не ты, я давно бросил бы это сражение», — поблагодарил Икки.

В отличие от него, у Сиона не было Рёмы, Сидзуку и Стеллы. Отгороженный Безымянной славой, точно оболочкой абсолютного одиночества, он стенающим призраком бродил по миру.

«Я ничего не смогу с этим поделать», — убедил он себя.

«Это очень больно, — кивнул своим мыслям Икки. — Но я знаю, чем помочь Аманэ-куну. Не зря же я в своё время поклялся стать таким же рыцарем, каким был мой дед, и подбадривать всех, кто отчаялся и разуверился в своих силах!»

— Ненавидишь меня? Не можешь простить? Тогда собери всю свою злость в кулак и брось мне вызов. А я приму его и своей великой слабостью сокрушу твою обречённость! — решительно сказал Икки, активировал Итто Шуру, окутавшую его всполохами голубого пламени, и атаковал.

— Уа-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — сдавленно закричал Аманэ, посылая навстречу руки смерти.

Тонкая магическая броня Итто Шуры не продержалась бы против них и секунды, однако Икки упрямо нёсся вперёд.

— Ха-а! — выдохнул он, стремительным ударом разрубил линию рук и помчался дальше.

«Всего лишь шаг!.. Всего мгновение!.. И всё!»

Голубое пламя развеяло чёрное, словно лунный свет, разорвавший непроглядную ночную тьму.

Разбегающиеся зрители разом остановились и повернулись к арене.

— Н-ничего себе!

— Он выиграл и ещё обезвредить его решил?!

Они не понимали, почему Икки так упорствует, однако прониклись его решимостью и поддержали криками:

— Давай, Куроганэ! Не смей проиграть ему!

— Разнеси этого жулика!

— Икки-кун, вперёд!

И парень побежал ещё быстрее, уклоняясь от чёрных рук.

Нэнэ прищурилась.

— Концентрация силы сыграла с Ама-тяном злую шутку .

— Злую ? — переспросил Иида.

— Да. Усилив Безымянную славу до видимого состояния, Ама-тян, конечно, научился игнорировать промежуточные процессы, переходя сразу к результату — смерти. И Куро-бо типа теперь его никак не достанет, все дела. Однако взамен его благородное искусство утратило главное преимущество.

— Какое?

— Удачу и случайность. До сих пор Ама-тян просто говорил: «хочу, чтобы было так» или «вот бы произошло то-то и то-то». И судьба благоволила ему, искажая причинную связь непредсказуемым образом. Ама-тян даже сам не знал, какие выкрутасы она выкинет. Мы видели, как Куро-бо, сражаясь с ним, исправлял собственные ошибки. Исправлял! То есть Безымянная слава постоянно оказывала на него эффект. Но сейчас Ама-тян взял благородное искусство под контроль и зарядил его мощнейшим импульсом ненависти, наделив абсолютной смертоносностью, но лишив фактора случайности. Короче говоря, все эти руки — просто сгустки магической энергии, передвижения которых можно просчитать. А это как раз то, что Бездарный рыцарь умеет лучше всех!

Кроме того, Аманэ впервые использовал Безымянную славу осознанно.

Его неумелые действия не могли причинить никакого вреда Икки.

— Эй, Куро-бо! Раз уж ты тут на пафосе развыступался, то давай! Доведи дело до конца и прибей уже этого дурня ! — крикнула Нэнэ, не отходя, однако, от окна, чтобы в любой момент спрыгнуть и вмешаться в поединок.

А затем…

— !..

Икки приблизился к Аманэ на расстояние удара мечом.

Синомия раздражённо оскалился, но не отступил — понимал, что упадёт.

Призвав две Лазури, он окутал клинки аурой смерти и принял удар в блок.

Его лицо пылало отчаянной решимостью.

«Если я проиграю, то больше не смогу оправдывать свою обречённость! Я слишком много потерял!.. Надо только задеть Икки-куна! Одно касание, и я победил!»

Аманэ закричал и контратаковал. Его мечи описали ужасные кривые дуги, летя совсем не туда, куда он метился.

Удача покинула его.

— …

Не поведя и бровью, Икки и выбил Лазури из рук Аманэ сверхбыстрым ударом катаны.

Клинки улетели далеко назад.

«Я слабак! — стиснул зубы Синомия. — Бесит! Как же это меня бесит!»

Он уже и забыл, когда в последний раз злился из-за собственного бессилия.

Аномальная сила исполняла любые его прихоти, подавала всё на блюдечке с голубой каёмочкой… чтобы потом безжалостно отнять и оставить лишь безымянную славу.

Аманэ давным-давно махнул рукой на собственные желания.

Но сегодня…

— Уа-а-а-а-а-а! — отчаянно завопил он, снова призвал мечи и взмахнул ими.

Никто не ожидал от него такого. Даже Икки оказался застигнут врасплох.

Причём это был не абы какой удар, а очень красивый, уверенный, чёткий.

Неужели Безымянная слава снова направила его руку по нужному пути?

Нет. Она до сих пор несла лишь смерть.

Аманэ атаковал сам.

В самый последний момент он вспомнил, как двигалось тело под «допингом» удачи, и бессознательно повторил ту оригинальную технику.