Рику Мисора - Сага о бездарном рыцаре 5

Он терпеть не мог беззаконие и несправедливость, но не отрицал их существования, не требовал от врагов честного поведения.

Он был благородным воином, а не спортсменом.

Юдай убедился в этом, обменявшись с ним парой фраз, и признал его равным себе.

— Хе-хе… Честно сказать, я сильно расстроился, когда узнал, что Райкири проиграла какому-то втърогоднику. Я же хотел в этот раз принять её смертъносный приём и всё равно победить, да только вот… получилось, что её место занял весьма интересный парень. И он оказался дъстойным соперником. Я уже жду послезавтра.

— Я покажу всё, на что способен, — вызывающе ответил Икки.

Не только Юдай «сканировал» противника, Икки тоже просветил его насквозь и получил такой же ответ: Король меча семи звёзд был благородным воином.

По всему выходило, что в первом же поединке каждого из них ждал бой не на жизнь, а на смерть.

Оба рыцаря волновались и одновременно предвкушали грядущую схватку.

Они уже вступили в противостояние: играли в гляделки.

— А, кстати, — внезапно сказал Юдай. — Может, пъйдёшь и переоденешься уже? Вся грудь нараспашку.

— Бх?!

Икки только сейчас вспомнил, что Сара разорвала его рубашку.

— Или же ты любишь прихвастнуть мускулами? — подколол его Юдай.

— Н-нет, конечно!

Вспыхнув, Икки торопливо прикрылся.

Все засмеялись.

Напряжение улетучилось, и веселье вновь вступило в свои права.

Неподалеку от зала для приёмов располагалась курительная комната.

У окна стоял седеющий мужчина в бордовом костюме и, прищурив глаза за стеклами очков с затемнёнными линзами, наблюдал за конфликтом.

— Цукикагэ-сэнсэй, ваша ученица совершенно не умеет себя вести.

Директор национальной академии Акацуки и действующий премьер-министр Японии Бакуга Цукикагэ обернулся и радостно улыбнулся.

— О-о, какие люди. Такидзава-кун, ты ли это? Давно не виделись.

Куроно Сингудзи чуть вздрогнула.

«Такидзава-кун? Я как будто вернулась обратно в школу, когда сэнсэй ещё преподавал… когда я восхищалась им».

— …

Тем более внешне Бакуга мало изменился.

Куроно зажгла сигарету, глубоко затянулась, чтобы успокоиться, и поправила:

— Теперь я Сингудзи, сэнсэй.

— А, точно. Мы же в последний раз виделись как раз у тебя на свадьбе. Ну как ты, жива-здорова?

— Да, спасибо. И роды прошли успешно.

— Ну и здорово. Это самое главное. Да, — улыбнулся Бакуга.

Куроно отметила, что морщины у него на лице стали глубже, и неприязненно поморщилась.

«Сэнсэй и правда радуется искренне. Те же мягкий голос, тёплая улыбка, как и раньше, когда я уважала его… Но лучше бы он изменился. Лучше бы скалился и ненавидел. Тогда мне, наверное, не пришлось бы снова и снова спрашивать себя: „Почему сэнсэй так поступает?“.»

Она подавила недоумение и намеренно дала волю гневу.

— Мне… крайне не хотелось бы встречаться с вами в таких обстоятельствах.

«Я больше не ваша ученица. Я директриса академии Хагун, и я должна ненавидеть вас, директора академии Акацуки, приказавшего напасть на моих учеников. Вам нет прощения, а значит весь этот фарс ни к чему. Я должна убедиться, зачем вы так поступили, в чём ваша истинная цель».

Куроно знала, в чём заключается её роль, поэтому, в отличие от Бакуги, твёрдо обозначила свою позицию.

— Ха-ха, — засмеялся премьер. — Ну, естественно, ты сердита. Ведь я использовал твою академию как средство для достижения цели.

Он открыто признал, что своими действиями нанёс вред бывшей ученице.

— Зачем вы это сделали? — уверенно продолжила Куроно.

— Я уже говорил об этом на интервью. Несмотря на то, что блейзеры — это ключевые фигуры в обороноспособности страны, Япония уступила право на обучение иностранной организации. Мы не можем ни выдать лицензию рыцарям, ни отозвать её. Такое положение… трудно назвать благоприятным, не так ли? Я же забочусь о процветании нашей страны, поэтому и начал действовать, — повторил Бакуга сказанное им на пресс-конференции.

— А вот мне кажется, сэнсэй, что вы недоговариваете.

— Ну что ты. Нет, конечно. Признаться, Сингудзи-кун, я думал, что ты поймешь мои революционные методы. Как-никак ты последовала примеру Букёку и реорганизовала Хагун.

— Сожалею, но ваши методы вне моего понимания. Конечно, директор академии Букёку Макуноути пошёл вразрез с методами Федерации и ввёл множество правил и традиций, а также сменил программу обучения, чем с одной стороны добился значимых результатов, но с другой привлёк пристальное внимание генштаба. Однако… он не выходил за рамки здравомыслия. Вы же поступаете иначе. Вы нанимаете террористов, поступаетесь общественными принципами — в общем, творите беззаконие.

— Что, террористов? Прости, но я совершенно тебя не понимаю, — неловко улыбнулся Бакуга.

«До последнего строите из себя невиновного? И раскалываться не хотите, да? Видимо, мне с вами не совладать…»

— Но ты выбрала правильное слово. Беззаконие. Только с его помощью можно сломить неправильные законы, — холодно добавил Бакуга.

— !..

Этого было достаточно.

Безусловно, Куроно много размышляла, выдвигала различные версии, почему бывший учитель решился на подобное. Поэтому…

— Сэнсэй, вы… всё-таки в этом дело, да?

Поэтому она поняла, что скрывалось за его словами о беззаконии.

И это был худший вариант развития событий.

— Всё-таки? Что ты хочешь этим сказать?

— Мне с самого начала многое не давало покоя. Желая восстановить образовательное право блейзеров, вы наняли «Освободителей», основали Акацуки и приняли активное участие в Фестивале искусства меча семи звёзд, чтобы в возможностях вашей академии никто не сомневался. Но это окольный путь, слишком окольный.

Если призадуматься, само возвращение права — не такое уж сложное дело.

Федерация очень дорожит Японией: третье место в мире по экономической силе и терпимость к религиям с отличающимися друг от друга системами ценностей позволили ей стать эдаким «мостиком» между странами, исповедующими веру в разных богов. Поэтому дело только за умелыми переговорами. Достаточно намекнуть, что в случае отказа Япония покинет союз, и штаб наверняка пойдёт навстречу.

— Таким образом восстановление права — это вопрос из категории переговоров. Тогда тем более странно, что в такой ситуации сам премьер-министр связывается с террористами и разжигает конфликт внутри страны. Слишком широкий размах… Вот что не давало мне покоя. Но теперь я поняла: мыслить стоило в обратном направлении. Вы не творите беззаконие ради цели, вы прикрываетесь целью, чтобы творить беззаконие.