Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 1 [СИ]

- Я – не твои кировы шершни, которых ты селекционируешь!!! Разводи их – а меня не надо!!! И только посмей ее снова тронуть!!!

Разговор был не слишком долгим. Отец смотрел на меня с искренним недоумением, как бы не понимая, чем я недоволен. И это бесило еще сильнее.

После этого я резко изменил планы. Я больше не хотел видеть этого человека, поэтому немедленно отправился в деканат, забрал свою заявку на бакалавриат и подал другую – на полевую практику. Моему решению не удивились – школяры нередко меняют выбор в последний момент.

Кроме того, я попросил, если возможно, направить меня в какую-нибудь глушь. За пределы Мистерии и как можно дальше от портальных станций. И вот этому решению деканат уже удивился – обычно-то просят о прямо противоположном. Но на практику в таких местах желающих немного, так что мне охотно пошли навстречу.

Экзамены я сдал блестяще. Пытаясь прогнать тяжелые мысли, я с головой ушел в учебу и до конца семестра не отрывался от книг и тренировок. В конце луны Дельфина мне был выдан аттестат о начальном волшебном образовании и направление на полевую практику.

Те летние каникулы я провел у дяди Жробиса. Он охотно дал мне кров. Они с отцом из-за этого поссорились, но это не было чем-то новым. До конца луны Горностая я жил в уютном доме под кроной грамадеваты – жертвенного древа, из которого черпают силу адепты Арбораза. Там же отметил и Бонадис, Добрый День.

А когда наступила луна Вепря, я покинул Мистерию и отправился к своему куратору. Семи отведенных на дорогу дней хватило в обрез – деканат исполнил мое желание и законопатил так далеко от портальной станции, что я еле уложился даже с умением летать.

Серьезно, дикая глушь. Я даже не помню название страны. Одно из тех микроскопических королевств, которых по всему Парифату рассыпаны тысячи. Во многих нет даже придворных волшебников – настолько бедны их правители.

Мне, впрочем, досталось относительно зажиточное – они могли позволить себе лиценциата. Это уже достаточно серьезно, скажу я вам. Правда, это был нелюдимый старик с мерзким характером, который брал за услуги недорого, но и почти не приносил королевству пользы. Его банально боялись лишний раз потревожить. Под стать волшебнику был и фамиллиар – столетний злобный барсук.

Не знаю, зачем он вообще взял практиканта. Возможно, решил все-таки стать на старости лет магистром, но я что-то сомневаюсь. Теперь мне иногда кажется, что он был скрытым магиозом, который просто затаился в том медвежьем углу, а меня обучал исключительно чтобы не привлекать лишних подозрений.

Я ни разу не ловил его ни на чем запрещенном, но в его башне была закрытая комната, куда он не впускал даже меня. Барсук всегда появлялся из ниоткуда, если я вдруг заходил в ту часть дома. А взгляд у него был ох и недобрый!..

Хотя обучал он неожиданно хорошо... не барсук, конечно, а его волшебник. Неприятный был тип, сварливый, но из тех, которые если уж за что-то берутся, то вкладывают в это всю душу. Среди кураторов, увы, часто попадаются те, для кого практикант – просто бесплатный прислужник или досадное условие для нового звания.

Но этот старик был не из таких. Он, правда, полностью переложил на меня прием посетителей и ту работу, что он все-таки делал для короля, но это было отличной практикой. Я многому научился за те три года.

- А как его звали? – спросил Бельзедор.

- Мэтр Гуцей Свалиборг, - чуть промедлив, припомнил Дегатти.

- А, ну значит, ты практиковался в Инкитии.

- Что?.. – заморгал Дегатти. – Да, точно... а ты откуда знаешь?

- Не отвлекайся, рассказывай дальше.

В Мистерию я вернулся девятнадцатилетним юношей. За три года моего отсутствия там произошли серьезные перемены. В 1456 году Новой Эпохи, как известно, Мистерию атаковала Империя Зла, а председатель Локателли и лорд Бельзедор сошлись в поединке. Война была короткой, но разрушительной, а после нее произошел раскол еще и в ученом совете. Медариэн со скандалом покинул пост президента Риксага, и его занял ректор Элементурия, Хаштубал Огнерукий.

Но я все это пропустил. Я в тот год лечил овец, принимал сложные роды, призывал дождь, гонял упырей на болотах и снимал кошек с дерева. И это было по-своему неплохо. Тихая, спокойная жизнь с минимумом ответственности. Мне все кланялись, подносили мелкие подарки и называли «ваша мудрость». Возможно, я бы мог к этому привыкнуть.

Признаться, в первый год у меня было сильное желание не возвращаться вообще – получить зачет за практику, стать просто специалистом и послать в Паргорон бакалавриат. Понятия не имею, как сложилась бы моя жизнь, поддайся я тогда этому желанию.

Но я все-таки передумал. Уже в том возрасте я был волшебником не из худших – и мне хотелось продолжать учебу. Душа жаждала величия. Я был уверен, что способен на большее... думал, что могу перевернуть мир.

Частый порок талантливых волшебников.

За три года в Инкитии я скопил немного деньжат и сумел снять малюсенькую квартирку на улице Тюльпанов. Кстати, ту самую, которую ты описывал в своей истории, Янгфанхофен. Я потом приобрел ее в собственность и сделал точкой привязки для фамиллиара-кошеля. Но это произойдет только через четверть века, когда я буду уже магистром.

Жилье нужно было мне только до начала учебного года. Я не собирался возвращаться в родовую усадьбу и не хотел снова навязываться дяде Жробису. Что же до тети Маврозии, то она тогда переживала сложный период в жизни, да и квартира у нее была небольшая.

Мэтр Свалиборг выдал мне отличную характеристику, и на бакалавриат я поступил легко. Оллиния, которая своих планов не изменила, училась уже на четвертом курсе, я же поступил на первый, причем углубленный, для специалистов. Так что на занятиях мы не пересекались, а после первой же встречи обнаружили, что эти три года сделали нас фактически чужими людьми. Она оставалась все той же красавицей, но я уже не был тем ошалевшим от любви подростком.

К тому же на третьем курсе она начала встречаться с моим бывшим недругом – Звиркудыном. Кому-кому, а его родителям ее видовая принадлежность была безразлична. Не знаю уж, как насчет ее родителей, не справлялся как-то. Возможно, в этот раз против оказались они, поскольку спустя еще пару лет Оллиния рассталась и со Звиркудыном... но это уже не имеет отношения к делу.

В общем, эта страница моей жизни закрылась, и я стал жить дальше.

Четыре года бакалавриата прошли для меня как в дурмане. То были самые золотые годы юного студиоза, я ни от кого не зависел, шарахался по злачным местам и искал на свою голову приключений. Не могу сказать, сколько раз я участвовал в дуэлях и просто дрался в подворотнях. Меня знали в лицо хозяева всех пабов Валестры. Именно тогда я пристрастился к азартным играм – да так пристрастился, что в будущем это едва меня не сгубило. А еще больший азарт у меня вызывали походы по чужим опочивальням... но об этом я рассказывать не буду, не ваше это собачье дело.