Нина Линдт - Что случилось с Маргарет?

— Послушай меня внимательно и не перебивай. Просто выслушай.

Я попыталась почесать нос, но руки оказались крепко привязанными к столу. От ужаса я закрутила головой.

У одной стены комнаты стояли склянки с номерами, а у противоположной… Я вскрикнула, когда увидела несколько тел, пригвожденных к стене. Одно было просто телом мужчины, у другого полностью отсутствовала кожа, как у освежеванного животного, только мышцы блестели. Еще висел просто скелет, у которого были видны за прозрачной пленкой внутренности. Четвертый, к счастью, просто был скелетом. Что он со мной собирается сделать?

— Не бойся, я объясню, только успокойся.

— Развяжи меня! Я не сделала тебе ничего плохого, за что ты со мной так?

Я билась, пытаясь выдернуть руки из ремней, слезы потекли сами. Так страшно мне даже в падающем самолете не было.

Он резко схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него.

— Элиза, слушай меня внимательно! Когда Нор помогал мне с вакциной, он перепутал препараты. Основные компоненты были верными, но один, который должен был способствовать быстрому восстановлению, был заменен. Я не задумывался раньше, почему ты так долго восстанавливалась. Все-таки я практически вытащил тебя из лап смерти, поэтому думал, что восстановительные силы препарата действуют, просто медленнее. Но…

— Что ты мне вколол?

— Экспериментальный препарат. Похоже, он только начинает проявлять себя в твоем организме, но у него есть одно свойство: он связывает навеки донора и принимающего. Ты теперь связана со мной.

— В каком смысле?

— Силой и меткой.

— Развяжи мне руки, и я тебе врежу! Что за чертовщину ты плетешь?

Отсветы свечей на лице Валерио делали его бледное лицо зловещим, подчеркивая тенями холодный блеск синих глаз и обрисовывая скулы четче. Я видела лицо хищника, волка, который до сих пор скрывался под шкурой овцы. И хорошо скрывался.

Его ладонь с моего лица скользнула на шею и немного сдавила ее: самую малость, чтобы я почувствовала, что такое нехватка воздуха.

— Этот препарат оказался в лаборатории случайно в тот день. Какое странное стечение обстоятельств. — Лицо Валерио снова стало прежним, но я уже настороженно следила за ним. — Все это время я не понимал, почему мы вдруг так хорошо сработались, ты словно обрела вдохновение, став моей Пифией, а я переживал, что ты не сможешь смириться с этой ролью. Ты стала моим соратником. Ты нужна мне, Элиза. А я нужен тебе. Потому что нас объединяет теперь сила.

— Какая еще сила? — Я еще раз дернулась в надежде освободиться. Напрасно. — Да выпусти же меня!

Вместо ответа Валерио поцеловал меня. Я пыталась отвернуться, но он крепко держал мою голову. Его губы обжигали, я хотела закричать, но он воспользовался тем, что я разомкнула плотно сжатые зубы, и коснулся языком моего. Когда я поняла, что страстно целуюсь с ним, он уже вслепую развязывал мои руки. Но вместо того, чтобы ударить его, я начала срывать с него камзол. Мое тело не подчинялось разуму. Я обезумела от желания слиться с ним в одно целое, и, кажется, он тоже торопился. Мы не раздевались, только привели в беспорядок одежду друг друга в бесплотных попытках одолеть преграду платья прежде, чем вконец забудем о том, кто мы. Никогда секс с мужчиной не был таким ярким, таким страстным, таким волшебным. Мы долго приходили в себя на том же столе в его лаборатории, где все началось. Я обнимала его, понимая, что попала, и серьезно. Я не смогу отказать ему. Я жажду его уже сейчас по новой, и он, кажется, тоже, судя по тому, как его рука все настойчивей рисует узоры на моей груди.

— Элиза…

Этот вздох начал все снова. Я стонала от удовольствия совершенно без страха, бессовестно глядя на трупы, висящие на стене. Я ничего не боялась больше. Валерио, похоже, тоже ничего не соображал, кроме желания обладать друг другом, мы не могли думать ни о чем более. Кажется, сейчас я ничем не отличалась от сладострастных Пифий, покорно отдающихся своим хозяевам. Только хозяин и сам сходил с ума. Мы еле отпустили друг друга, но хватило лишь терпения добраться до спальни. И там мы начали снова.

Он наконец-то полностью раздел меня, и я наслаждалась его ласками, чувствуя, как пульсация в плече нарастает, но мне уже было все равно. Принадлежать ему было наивысшим счастьем в тот момент. Чувствовать его в себе, ощущать его тяжесть на себе. Проводить руками по мышцам на спине и ягодицах, впиваться в него ногтями, кусать, слышать его стоны и вопли. Переплетать с ним пальцы. Умирать и рождаться под ним. Казалось, нет ничего более прекрасного, нужного, необходимого на свете. В какой-то момент я вдруг окончательно поняла, что никогда больше не стану собой — той, которую знала назубок. Сафоновой. Не смогу.

Холодок прихватил предплечье. Задумчиво лаская его волосы, я подняла руку и разглядела теперь вросший в кожу браслет. Валерио со стоном очнулся, мы отдыхали после очередного страстного секса. Его рука дотронулась до золотых завитков на моем плече.

— Моя… Ты моя…

Он подмял меня под себя, снова раздвигая мне ноги. Черт бы тебя подрал, Валерио, но да… твоя. Больше не смогу быть без тебя. Что за наваждение?

Кажется, мы провели в постели все три дня, что пробыли в поместье. Я вспомнила о дневнике Маргарет только к вечеру накануне отъезда. Улучив момент, когда Валерио был занят хозяйственными проблемами с Нором, я сбежала в сада добралась до дерева, быстро забралась по нему до дупла, вытащила завернутый в шаль дневник и, спрыгнув, бросилась бегом обратно.

Оказавшись в доме, я поднялась к себе, сунула дневник в свою походную сумку и только тогда выдохнула.

Пока принимала ванну, браслет нагрелся: я уже понимала, что это был сигнал: Валерио ищет меня. Он вошел в халате, я чуть приподняла бровь.

— Вам не говорили, мессир, что врываться в спальню к незамужним дамам дурной тон?

Он спокойно распахнул халат, сбросил его и залез ко мне в воду. При одном только взгляде на его тело я почувствовала, что хочу его.

— А вам не говорили, сударыня, что для незамужней дамы проводить ночи в объятиях неженатого мужчины — верх неприличия?

У него очень красивые губы. Изгиб амура такой четкий, чуть вздернутый, все время хочется прикасаться к нему пальцем. И целовать его.

Он овладел мной, вода выплескивалась из ванны от наших движений. Нам не было холодно.

Утром он разбудил меня, целуя.

— Чертовски не хочу возвращаться в город…

— Почему? — Я нырнула рукой под одеяло и начала ласкать его.

— Ты снова будешь рядом, но далека. Я не смогу…

Я понимала, чего он не сможет. Брать меня на виду у всех, унижая, ставя на одну планку с остальными.

— Но вечерами мы будем вместе.

От моих манипуляций под одеялом Валерио застонал и выгнулся. Я с восхищением смотрела на его прекрасные черты, а он, воспользовавшись тем, что я отвлеклась, резко подмял меня под себя. И замер, приподнявшись на руках надо мной.