Владислав Янович - Я не помню, как провел лето [СИ]

Вот тогда я молча кивнул в первый раз, так как меня вдруг начал потряхивать предстартовый мандраж, и я боялся, что не справлюсь с голосом.

Наверное, на третьи-четвертые-пятые подобные покатушки я бы смог запомнить все от и до. Каждое мгновение, каждый свой маневр. Проверять, однако, не хочется. Пусть этот спуск останется единственным и неповторимым. А что запомнился он фрагментами (иногда стоп-кадрами, иногда коротким видео), так я не в обиде.

Сначала на снег полетели парочка шлемов и щит… Нет, сначала Марс добежал до края пандуса и скинул с плеча меня, и я едва не навернулся, не сразу поймав равновесие на доске. А вот потом полетели шлемы и щит. Я еще невольно отметил, что щит заскользил по снегу как-то очень резво, но отвлекаться было некогда.

Вот я вишу над снегом, и пропущенная под мышками веревка больно врезается в эти самые подмышки.

Вот я левой рукой за шкертик задираю нос доски и отталкиваюсь от скалы, начиная спуск. Борд едет слишком легко, словно не по снегу, а по воде. Нет, не совсем, как по воде, но и для снега сопротивление маловато. Запоминаю. Это важно.

Достаточно удалился от скалы, теперь плавный поворот и движемся обратно. Скорость что-то между обычным спуском и серфом. Крепления держат, нос не зарывается. Вижу движение под снегом со всех сторон. Со всех — неинтересно. Главное, чтобы со склона ниже скалы змеи уползли… Шар! Нет! Шары!

От одного плевка просто уклоняюсь корпусом, с траектории трех других ухожу поворотом, поднимая широкую волну снега. О которую "мыльные пузыри" успешно лопаются, расплескивая криотуман, мгновенно промораживая не успевший опасть снег. Теперь и не опадет. Поперек склона серпом воздвиглась полупрозрачная ледяная стена. Красиво! Сейчас мы еще таких "понастроим"! Вот прямо сейчас!

Резко наклоняюсь, рискуя применить карвинг. Сандалеты держатся, доска тоже.

Впереди на склоне целая куча бугров. Ровно ж было? Тут же понимаю, что это не просто бугры, а ползущие навстречу змеи. Влетаю на уже приличной скорости и начинаю маневрировать, делая короткие повороты влево-вправо. Ведельн такое называется. Или годиль.

Один бугор обогнуть не успел, наехал. Повезло, что змея двигалась прямо на меня, и я скользнул по ее льдистому телу, как по магелю. Прыжок! Зарываюсь в слишком мягкий снег почти по пояс, но инерция выносит меня на поверхность. Гырх, впереди еще! Опять прыжок. И опять повезло: устоял, выплыл! Ну его нафик такие горки. Закладываю поворот, привычно (уже привычно!) отгораживаясь от возможных плевков стеной снега.

Откуда-то сверху доносится вопль. Марс, держа перед собой щит и оря, пронесся по пандусу и распластался в прыжке. Шмяк! Это, блин, не "блинчик". Это, блин, "блинище"!

Взметнувшийся снег на мгновение скрыл от меня Марса, и пока тот не вынырнул, мое бешено колотящееся сердце успело пропустить двадцать или тридцать ударов. Но Марс вынырнул. Со щитом. Точнее, НА щите. Отплевываясь от забившего рот снега, поднялся на колени, левой рукой оттянул верх нос цетратуса и, быстро набирая скорость, покатил вниз по склону. Опять оря и размахивая… О, нет! Этот балбес все-таки взял меч!

Пятьсот метров — это, в сущности, очень мало для спуска. Секунды движухи. Но как я был рад, что они, наконец, закончились!

Справедливости ради отмечу, что сначала они закончились для Марса. Его непрерывный вопль-рев достиг крещендо, когда щит, со стоящим на нем Марсом взлетел над стенкой "бассейна". Достиг и оборвался. Впрочем, на этот раз я не испугался. Почему-то был уверен, что Марс успешно шмякнулся в обычный снег у подножия стенки и теперь выкарабкивается на свет, плюясь и поминая "гырхово дерьмо". Пора и мне туда же.

В полет со стены я ушел молча, хоть и хотелось орать во все горло. Сдержался. Все-таки, по сравнению с Марсом, я суровый ветеран фрирайда, а суровые ветераны не орут.

Приземлился я, правда, коряво. Плохо сгруппировался, не удержал равновесия — шлепнулся, а не приземлился. От переломанных рук и шеи спас сугроб, от переломанных ног — то, что в коже (пусть и задубевшей) саморезы держались не очень, поэтому доску просто-напросто оторвало от креплений.

Изрядно покувыркавшись, я, в конце-концов, остановился. Разумеется, лицом вниз. Пришлось переворачиваться на спину, хотя двигаться было лень. Очки с меня сорвало, и, прежде чем открыть глаза, надо бы смести снег с физиономии, но, опять, лень. А солнце я и веками прекрасно чувствую.

— Алекс, ты как? — издалека послышался голос Марса.

Может, и не издалека, просто голова моя наполовину в сугробе.

— Алекс, ты живой? — обеспокоено повторил Марс.

— Нормально я. Отлично даже. А ты?

— И я — отлично! Просто вот сказать не могу, как я отлично! Надо будет…

— Марс! — поспешил перебить я, — Если я сейчас услышу от тебя слова типа "повторить" или "в следующий раз", я…

— Что ты? — поинтересовался Марс, не выдержав внезапной паузы.

— Не знаю, не придумал еще. Минимум, подползю и ударю.

— Подползу, — привычно поправил Марс.

— Отстань, зануда. Если перемещаться буквой "зю", то правильно — "подползю". И да! Скажи мне, дружище, какого гырха ты меч взял?

— Защищаться, — неохотно буркнул Марс.

— Радуйся, что не пришлось. Эти змеи больше на сосульки похожи, а, может быть, еще прочнее.

— Кстати, его поискать надо.

— Кого его?

— Да меч же! Я его выронил, когда со стены летел… Ладно, лежи, я сам.

Я хотел было возмутиться… воззвать… чего-то еще хотел… Но лежать на спине было так удобно. Солнышко так приятно пригревало. Снег, запорошивший лицо, начал потихоньку таять и стекать. Сам. Мне только проморгаться останется, если захочу глаза открыть. Даже рук поднимать не надо, чтобы протереть. Я и не буду.

— Чего приперлись? — неласково встретил нас Сфирос.

За минувшие дни он стал выглядеть еще хуже: дыбом стоявшие волосы обвисли грязными сосульками, глаза запали, а взгляд сделался подобен взгляду загнанной крысы.

Да и сама атмосфера в ломбарде оказалась на редкость мерзкой и… раздражающей. Сумрачно, грязно, повсюду груды какого-то хлама. Гниющего, судя по вони. Некоторым диссонансом в этом помоечном амбре звучали нотки мяты, меда и валерианового корня, чьим источником служила громадная, исходящая паром, глиняная кружка на прилавке перед Сфиросом. М-м… похоже, не очень-то ему помогает успокоительное питье.

— Долго мне еще ждать? Рожайте уже, нищеброды, — проскрипел Сфирос и приложился к кружке.

Что-то я уже начал жалеть, о своем решении переговорить с ломбардщиком насчет лечебного модуля. Покосился на Марса. Тот стоял, сжав кулаки, и медленно багровел. Я осторожно положил руку ему на плечо.

— Успокойся, Марс, — сказал я негромко, — Ну его. Пошли отсюда.