Матьё Габори - Сумеречные королевства

— Так, значит, ты больше не намерен меня убивать?

— Нет, — застенчиво пробормотал Фейерверщик.

— Но почему?

— У тебя есть дар.

— Дар?

— Я сразу понял это. У тебя дома.

Его глаза полыхнули безумным огнем. Он протянул мне руку.

— Мы с тобой братья, Маспалио.

И вот когда наши руки соприкоснулись, раздался необычный звук, приглушенный свист и хлопок, примчавшиеся откуда-то из-за стены, что находилась позади нас. В данную секунду Фейерверщик скосил глаза на арбалетный болт, подрагивающий прямо посреди его лба. Все происходило, словно во сне: его слабеющие пальцы выскользнули из моей ладони. Тот труд, над которым Пертюис корпел всю свою жизнь, был окончен. Стрела, описанная в «Трактате углов», совершила идеальный полет и нашла свою цель.

Взор Фейерверщика затуманился. Из его носа вытекла тонкая струйка крови. Палач упал в теплую воду канала и несколько мгновений оставался на поверхности: руки раскинуты крестом. Постепенно его кожа начала растворяться. Обнажились внутренности, сухожилия, нервы, кости, которые, в свою очередь, превращались в тонкие цветные волокна, уплывшие к берегу Второго круга. В тот миг, когда вода сомкнулась над телом Фейерверщика и поглотила его, оно уже представляло собой пустую, прозрачную оболочку.

Чуть позже первые отблески дня окрасили нежным светом крыши Абима. Я сидел на краю фонтана и с восхищением созерцал устроенный мной фейерверк.

Отныне я мог оценить всю прелесть грохота ракет, взвивающихся к небесам.

Мы все дальше и дальше углублялись в просторы Межбрежья. Вместе с Кривлякой я возглавлял нашу маленькую процессию. За нами шли мои товарищи, они перешептывались и поддерживали под руки самых дряхлых стариков, не уставая обмениваться впечатлениями о дороге, ведущей к Бездне.

Я чувствовал себя помолодевшим лет на двадцать, а может быть, и больше. Преисполненный юношеского задора, я старался приноровиться к широким шагам Дьявола. Он смог прийти за нами лишь после наступления темноты и при участии Высших Дьяволов, заинтересованных в разоблачении Романса, помог нам преодолеть черные реки, окружающие Металлический зал.

Наверху, в царстве людей, царил небывалый переполох, там решалось будущее самой практики заклинания демонов. Доказательства, полученные при помощи эргастула, были той искрой, от которой вспыхнул пожар при дворах всех Сумеречных королевств. Кривляка по секрету сообщил мне, что адвокаты Дьяволов уже готовы созвать в Абиме чрезвычайный совет. Согласно источникам шута, вскоре адвокаты выступят с заявлением, в котором будет говориться, что лунные демоны — единственные, кто испытывает на себе воздействие Романса — объявляются изгоями. Надзирающие за заклинателями хотят заполучить подписи всех послов, дабы добиться формального запрещения лунного заговора. С хитрой улыбкой Дьявол заверил меня, что Бездна переживает не самые легкие дни, в Тени царит хаос, и что он, Кривляка, постарается извлечь из этой неприятной истории максимум прибыли.

Он также поведал мне, что Опаловый и горгона исчезли. Без всякого сомнения, эта парочка осталась верной своей любви и решила не возвращаться в подземное королевство, чтобы избегнуть гнева сторонников Романса. Еще Кривляка рассказал, что Владич и Двойник разделили одну камеру в тюрьме Аластора…

Мне будет не хватать Абима. Боюсь, страшно не хватать. Надеюсь, что вынужденное изгнание в Бездну не заставит меня забыть о той любви, что всегда жила в моем сердце, любви к городу Теней.

Что касается Розиакра, то он решил остаться в Абиме, чтобы позаботиться об эргастулах. К моему великому изумлению, Селгуанс предложил ремесленнику свои услуги. Опечаленный окончательным и бесповоротным уходом Опалового, маг отказался от идеи создания жемчужного эликсира любви — теперь его магия будет служить сатиру. Прощаясь с Селгуансом, я попросил волшебника оказать мне последнюю услугу и отнести зелье, к которому он потерял всяческий интерес, Экхмору Пелидину.

Меня не волновало то, что сделает Розиакр с эргастулами. Я хотел — я, Принц Маспалио, — получить максимальное удовольствие от этого путешествия, хотел разделить все радости спокойной жизни со своими старыми друзьями.

И вот когда Тьма, становящаяся все более и более непроглядной, сомкнулась за нашими спинами, я вспомнил о тех, кто не дожил до сегодняшнего дня: о моем брате, об Адифуазе, и, конечно же, о Горнеме.

Однажды я вернусь в Абим, вернусь для того, чтобы встретиться с Толстяком в тени башенных часов.

Эшевен ( фр. echevin) — должностное лицо с административными и судейскими функциями в феодальной Франции; избиралось горожанами или назначалось сеньором. — Здесь и далее примеч. пер.

Рапира (от фр. rapière; изначально испанское название espadas roperas — буквально «меч для одежды») — преимущественно колющее холодное оружие, разновидность шпаги.

Дага — обоюдоострый кинжал для левой руки, применяемый при фехтовании в паре с длинноклинковым оружием, чаще всего шпагой.

Цистра — западноевропейский старинный струнный щипковый музыкальный инструмент типа лютни с парными струнами.

Крис — малазийский или индонезийский кинжал с пламевидными или змеевидными изгибами лезвия и богато украшенной рукояткой.

Расстрига — священнослужитель, лишенный духовного сана или монашества за какой-либо проступок или добровольно вышедший из сана.

Небольшое музыкально-поэтическое произведение, обычно любовно-лирического содержания.

Техника многоголосной композиции в музыке XIII–XIV веков. Суть техники заключается в том, что мелодическая линия рассекается на отдельные звуки или группы звуков.

Гримуар — книга, описывающая магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов) или содержащая еще какие-либо колдовские рецепты.

Блио — длинная туника с узкими рукавами и боковыми разрезами.

Брыжи — воротник с большим количеством складок.

Прилагательное происходит от имени древнегреческой поэтессы Сапфо, жившей в V в. до н. э. на острове Лесбос и знаменитой своими любовными стихами, адресованными женщинам.

В средневековых легендах — демонесса, посещающая ночью молодых мужчин и заставляющая их совокупляться с ней до тех пор, пока жертва не умирает.

Старинная медная французская монета.