Себастьян Кастелл - Тень рыцаря

– Я… Конечно, сударь.

Томмер повернулся к Валиане и посмотрел на нее с такой теплотой, которую я не предполагал увидеть у мальчика, прошедшего через подобные ужасы.

– Она – моя сестра, раз я так говорю. – Он сел рядом с ней, положил голову ей на плечо и закрыл глаза. – Лекарь осмотрит ее в первую очередь.

– Давайте позволим решать, кого осматривать первым, тому, кто лучше всего в этом разбирается, – раздался голос из толпы. – Расступитесь, болваны.

Стражники пропустили вперед седого старца, который нес в руке кожаную сумку лекаря. Судя по его расшитым красным с золотом одеждам, он был дворянином. Старик взглянул на Томмера, затем на Джилларда, встал на колени и приподнял веко Валианы. Пощупал ее лоб и шею, приложил ладонь к щеке.

– Меня зовут Фиренси, – сказал он. – Моя рука кажется тебе холодной или горячей?

– Немного холодной, немного, – ответила Валиана.

– Она ранена в грудь, – сказал я. – Почему вы…

– Я знаю, где находится рана. Мне нужно понять, как ее тело справляется с ней.

– Положить ее на спину?

– Если хотите убить ее. – Лекарь открыл саквояж и вытащил маленький деревянный ларец. Внутри лежали белые пилюли. – Высунь язык! – приказал он Валиане и положил одну пилюлю ей в рот. – Не глотай, пусть рассосется. Боль уменьшится, и тебе станет легче.

Я вспомнил Бейтину и ее глупых лекарей со сладенькими микстурами, которые избавляли от боли, но не исцеляли.

– Где-нибудь поблизости есть деревенская знахарка? – спросил я.

Фиренси поднял брови, но продолжал смотреть на Валиану.

– Считаете меня придворным фатом, который только и делает, что прописывает богачам ароматические снадобья, чтобы они лучше ублажали своих женушек в постели?

– Я… – Не стоит злить этого человека, лучше от этого не будет, возможно, мне просто следует помолчать. – Нет, я..

– Так вы абсолютно правы, – сказал он и вытащил из саквояжа бинты, пластыри, иглы и пузырьки и поставил их рядом. – Я люблю вкусно есть, сладко пить и мягко спать, и чтобы постель мне застилала служанка. – Он повернулся ко мне и положил руку на плечо. – Но матушка моя была деревенской знахаркой и при желании могла даже полумертвого поставить на ноги. Я позабочусь об этой девушке и сделаю всё, что в моих силах. – Он надавил пальцами на какой-то нерв в плече девушки, словно вогнал туда огромную булавку. – А теперь не мешайте мне и позвольте заняться своим делом.

Я разжал объятия и помог усадить Валиану к стене, но она тут же схватила меня за руку.

– Не хочу умирать, Фалькио.

Я поглядел на нее. Длинные волосы висели сосульками, мокрые от пота пряди прилипли к сморщенному от боли лбу.

– Наверное, выглядит совсем по-другому, но я не хочу. Я боюсь смерти, ужасно боюсь, – прошептала она. – Когда рыцари… Мы с герцогом Джиллардом пытались помочь Томмеру, сэр Истан и Пэррик охраняли вход, чтобы никто на нас не напал. Сэр Тужан и тот, второй, были ранены и выглядели ужасно, но они тут же вскочили с пола – я ничего еще понять не успела, а сэру Истану уже перерезали горло, а Пэррику пронзили бок.

– Ладно, потом расскажешь. Ты не умрешь. – Я посмотрел на Фиренси, который доставал ошметки плаща из раны, хоть кровь продолжала течь. Если он и знал судьбу Валианы, то глаза его этого не выдавали.

Валиана закашляла.

– Тужан сунул руку в синий мешочек и бросил порошок прямо нам в лицо. Я постаралась не дышать, но…

– Он действует через кожу, – сказал я.

– Странно, – сказал Фиренси, нанося на края раны липкую мазь, которая пахла как разлагающийся труп. – Такого в моих книгах нет.

Он начал ощупывать рану – Валиана дернулась и сжала мою руку.

– Когда мы с тобой познакомились, ты бросался в любую опасность, чтобы спасти людей. Ты… Я тебя ненавидела, Фалькио. Потому что из-за тебя я чувствовала себя капризной девчонкой, которая играет в принцессу. Наверное, такой я и была. Когда ты сказал, что остаешься в Рижу, чтобы защитить Алину… Она была никем, просто дочерью не слишком знатного дворянина, и я подумала: «Если он погибнет, сражаясь за жизнь ребенка, пожертвует собой, чтобы спасти одну маленькую девочку… что люди скажут о нем?»

– Что он был идиотом, – сказал я и сел рядом. – Родился крестьянином, вырос болваном, умер идиотом.

– Неправда. – Пальцы Валианы скользнули вниз по моей руке прямо в ладонь. – Ты же уже давно это понял. Что люди будут помнить о нас? Вот что имеет значение. Кто мы такие? Об этом расскажут лишь наши дела, отважные или трусливые, щедрые или жадные. Я не хочу умирать, Фалькио, но если я умру сейчас, что люди подумают обо мне?

– Что у тебя было искаженное представление о философии, – ответил я, следя за руками Фиренси, который накладывал такую толстую повязку на грудь, какой я прежде никогда не видел.

Она засмеялась и тут же скривилась от боли.

– Нет, они скажут, что крестьянская девчонка без имени взяла в руки шпагу, чтобы спасти жизнь сыну герцога, хотя и знала, что он ей не брат. Они скажут, что сирота была такой же отважной, как рыцарь, а потом посмотрят на какую-нибудь глупую девчонку и задумаются, а вдруг и она станет героиней. – Валиана сжала мою ладонь. – Хорошая история?

– Чертовски хорошая!

Она улыбнулась и закрыла глаза.

– Хорошо. Теперь иди и останови все это безумие. А мне хочется спать.

Страх опутал сердце, потому что я заметил, что дыхание ее замедлилось и стало прерывистым.

– Это мазь, – объяснил Фиренси, поднимаясь на ноги и потягиваясь. – Она какое-то время проведет без сознания. Нужно пару часов, прежде чем ее можно будет перенести – я распоряжусь, чтобы убрали тела и доставили одеяла. Ей нужно находиться в тепле.

Меня вдруг осенило.

– Здесь неподалеку, в Мерисо, живет женщина. Ее зовут Эталия…

– Что? Какая-то знахарка? Полоумная ведунья, чьи родители находились в близком родстве? Все еще не доверяете мне, а?

– Она сестра Милосердного света, – сказал я. – Они могут…

– Знаю, кто они такие. – Фиренси оторвал взгляд от Валианы и посмотрел на меня. – Что ж, это не так уж глупо. В основном все это духовная чушь, конечно, но есть и доказательства того, что иногда они ускоряют процесс выздоровления. Значит, Эталия из Мерисо? Я пошлю за ней через день-два.

Я хотел возразить, но лекарь добавил:

– То, что она делает, не поможет при таком ранении, пока само тело не решит, жить ему дальше или умереть. Я пошлю за ней, когда придет время.

Люди Шивалля, которые несли длинные деревянные шесты, обернутые мешковиной, оттолкнули меня. Под руководством Фиренси они развернули их – оказалось, что это носилки. Томмера осторожно подняли и посадили на них. Двое стражников вынесли мальчика из камеры, двое других повторили то же с Джиллардом. Фиренси знаком отослал остальных: очевидно, сам он собирался остаться здесь, чтобы лично приглядывать за Валианой.