Себастьян Кастелл - Тень рыцаря

Тела Тужана и остальных заговорщиков вытащили из подземелья и бросили гнить где-нибудь в другом месте.

Я вышел следом и обнаружил, что Кест и Дариана ждут меня снаружи.

– Пэррик погиб, – сказал Кест. – Нож попал в печень.

Я ждал, что меня охватит волна горя и сожаления, но ничего не почувствовал. Пэррик видел, как меня истязали в камере этажом выше, но промолчал. Наверное, я был несправедлив – все-таки он до последнего исполнял приказ короля, – но будь он проклят. И будь проклят король, раз уж на то пошло!

– Твой приятель пытался остановить кровотечение, – сказал Кест, поглядывая на Уфа, который склонился над телом Пэррика, – но опоздал.

Уф поднялся с пола с окровавленными руками, он посмотрел на них так, словно хотел бы отрезать.

– Чертовски бесполезные. Только и умеют боль причинять. А спасти не могут.

Откровенное горе на лице этого странного здоровяка поразило меня: он, исполненный насилия, все еще пытался изменить свою жизнь к лучшему.

Я преклонил колено и начал снимать с Пэррика плащ: стянул один рукав, затем другой, бесцеремонно перекатил его тело. В конце концов он оказался снова на спине, лежал и смотрел на меня пустыми глазами.

– Что ты делаешь? – спросила Дариана.

Я передал плащ Уфу.

– Надевай.

Глаза Уфа округлились.

– Я ж не чертов…

– Я знаю. Ты не чертов крутой плащеносец. Все равно надевай.

Здоровяк сунул руки в рукава, и я удивился, как хорошо плащ подошел ему по размеру в плечах и груди – правда, был немного длинноват. Руки Уфа пробежались по коже плаща, трогая пуговицы. Он относился к нему так, словно это были одежды священнослужителя.

– Ты из ума выжил? – спросила Дариана. – Ты собираешься…

– Тебе придется принести клятву, – сказал Кест Уфу.

Тот поглядел на нас.

– Что такое клятва?

Ни Кест, ни я не ответили. Так всегда и бывает.

– Это смешно, – гневно сказала Дариана; я не ожидал такой реакции от женщины, которой не было никакого дела до плащеносцев. – Что бы сказал твой драгоценный король, если бы узнал, что ты надел плащ на какого-то проклятого палача?

– Не знаю никакого короля, – сердито сказал Уф, скорчив рожу. – К черту королей. К черту герцогов. Только одно имеет значение – Закон. Пятый закон – никакого несправедливого наказания. Никому. Никаких пыток. Больше никому никаких пыток. Ты дал мне плащ? Я пойду и выбью всю дурь из тех, кто пытает людей. Хочешь клятву? Пятый закон – моя клятва. К черту тебя, если она тебе не понравится.

Кест взглянул на меня.

– Это… оригинально.

– Пойдет, – согласился я.

Ухо уловило пронзительное хихиканье.

– Вы только поглядите, – издевался Шивалль, стоявший рядом с носилками герцога. – Они надели плащ на эту свинью и назвали ее магистратом. Он что, будет улаживать споры между коровами и курами?

Уф подошел к Шиваллю.

– А что хорошего в чертвом слизняке? В герцоге? Может, если не будет герцоговых слуг, так и крутые плащеносцы не понадобятся, а?

Герцога, лежавшего на спине, трясла крупная дрожь, он попытался подняться. Открыл рот, словно хотел что-то сказать, но я так ничего и не услышал. В хаосе и ужасе, а затем и внезапном облегчении после смерти Тужана мы все кое о ком забыли. О дашини.

Победа в поединке достигается не силой или скоростью, и уменье обмениваться ударами или парировать тоже ни при чем. Всё это лишь прелюдия. Одержать победу можно одной-единственной атакой, обманув противника или застав его врасплох. Если бы можно было разработать последовательность движений, которая позволяла бы это сделать, то все остальное стало бы ненужным. Один-единственный идеальный удар – этим и славились дашини.

Первым его заметил Кест. В странном уме моего друга весь мир состоит из углов и траекторий. Его напряжение передалось мне, и лишь тогда я увидел, что взгляд герцога направлен на что-то позади и чуть выше нас.

Мы оглянулись и увидели, как обнаженный дашини бежит к нам. Рука его кровоточила, мизинец был ободран до кости, и в первую очередь я подумал о том, как он открыл дверь своей камеры.

– Даши… – закричал я, но, схватившись за эфес левой рапиры, понял, что уже не успею.

Если бы дашини держал в руке клинок, он бы мог вонзить его в мое горло. Но оружия у него не было, и не в меня он целился. Не успев добежать до нас, он прыгнул вверх и вправо и промчался по узкому выступу в двух футах от пола. Дашини оттолкнулся и сделал сальто над нашими головами.

– Защищайте… – крикнул один из стражников, стоявших между нами и герцогом.

Повернувшись, я увидел, что он достал оружие и собирался защищаться, но дашини, сделав кувырок, ударил его согнутыми в коленях ногами в грудь.

Стражник упал на своего товарища и сбил его с ног, но прежде, чем мы с Кестом успели прийти к ним на помощь, дашини, используя упавших как платформу, спрыгнул. Тусклый свет фонаря блеснул на стали – юноша держал в руке клинок стражника.

Двое охранников предусмотрительно уронили носилки на пол, а вместе с ними и герцога. Один попытался достать клинок, второй, защищаясь, закрыл руками лицо – смешно, но ни то ни другое не сработало. Одним ударом дашини расправился с обоими: одному отрубил руку, другому – голову.

С тех пор как я прокричал «даши…», прошло меньше семи секунд, а убийца уже стоял над беззащитным герцогом Джиллардом, готовясь нанести один-единственный идеальный удар.

Убийца не просто выбрался из клетки – он наблюдал из тени, разрабатывая сложную комбинацию движений, чтобы никто из нас не успел его поразить. Он продумал, как обойти дюжину охранников в узком коридоре. Учел быстроту моей реакции и скорость движений Кеста. У него имелся план для каждого противника.

Кроме одного.

Уф стоял рядом с герцогом, но, в отличие от всех остальных, он не пытался схватить оружие, защититься или сбежать. Когда клинок, предназначенный для того, чтобы отнять жизнь Джилларда, устремился вниз, Уф обрушился на дашини всем весом своего тела. Любой здравомыслящий человек попытался бы обезоружить противника или свалить его, но никто бы даже не заподозрил в здравом уме бывшего палача, ставшего ныне плащеносцем. Уф обхватил дашини руками и держал его.

Я выхватил рапиру, остальные стражники тоже бежали к нам, пытаясь закрыть возможную жертву от ассасина. Сначала дашини решил не обращать внимания на противника и попытался дотянуться острием клинка до шеи Джилларда, но Уф прижал его к неровной стене прохода. Прорвавшись сквозь толпу охранников, я заметил проскочившую в глазах дашини искру. Но это был не гнев, не раздражение и не страх, а скорее, сожаление, может, даже извинение. Он поднял руки и тут же опустил их, ударив Уфа локтями по шее. Взгляд дашини устремился на герцога, но даже лучший в мире убийца теперь бы до него не добрался, потому что оставшиеся охранники окружили Джилларда тесным кольцом. И мы с Кестом находились поблизости. Когда тяжелое тело Уфа начало валиться на землю, дашини толкнул его на стену из человеческих тел и затем, низко пригибаясь, проскользнул между ударами клинков.