Себастьян Кастелл - Тень рыцаря

– Но это никак не отменяет тот факт, что всю ночь у их дверей стояла стража.

– А как насчет женщин? – спросил сэр Геридос. – Или вам еще неизвестно, что они убежали из дворца вчера вечером?

– Мне это известно, сэр Геридос, я послал за ними погоню. – Он повернулся ко мне. – Вашим дамам ничего не грозит. Мои люди следовали за ними несколько часов и довели их до границы; когда они пересекли ее, рыцари вернулись. Им бы не хватило времени, чтобы возвратиться и убить герцога.

– А у той, другой? – спросил сэр Геридос.

Какой еще другой?

Сэр Шуран посмотрел на меня, затем снова на рыцаря-капитана. Кест ткнул меня в бок.

– Фалькио, тут что-то не так.

– Что ты имеешь в виду?

– Они точно знают, что мы этого сделать не могли, так почему сэр Геридос верит, что виновен кто-то из нас?

– Потому что они рыцари, а мы плащеносцы, – ответил Брасти. – Между нами всегда так.

Я посмотрел на сэра Геридоса. В глазах его горела искренняя ненависть: он и в самом деле верил, что это мы убили герцога. Брасти все-таки оказался прав.

– Кому выгодна смерть герцога? – спросил сэр Шуран.

– Его врагам, – ответил сэр Геридос. – А кто ненавидел его больше, чем шкурники? Те, кто лизал сапоги королю-тирану, хотят отомстить тем, кто восстановил честь в этой стране пять лет назад!

Я вспомнил все те случаи за последние годы, когда стоял в тени у дворца герцога и в дождь, и в холод, а горячая кровь в моих венах бурлила настолько, что мне приходилось сдерживаться, чтобы не расцарапать себе кожу. Я стоял и думал о том, будет ли убийство считаться убийством, если жертвы хвастались друг перед другом, отмечая тот день, когда они пришли с целой армией, чтобы убить моего короля. Но Пэлис заставил нас поклясться, что мы не станем мстить. Наоборот, мы должны были рассеяться по стране, чтобы исполнить таинственное поручение, которое он дал каждому из нас. Я даже не знал, кто, кроме нас с Брасти и Кестом, остался в живых.

– Замолчите, – приказал сэр Шуран и повернулся ко мне. – Отвечая на ваш вопрос, скажу, что жители Арамора любили герцога, насколько это возможно. Бунтовщики из Карефаля были первыми и единственными, кто причинил нам проблемы. У нас случались приграничные конфликты с Росетом, герцогом Лутским, а также с Джиллардом, герцогом Рижуйским, однако из-за нападения на его светлость у них бы возникли неприятности с Советом герцогов.

– Кто должен стать герцогом Араморским после Исолта?

– Его сын Лукан: ему шестнадцать, и он является следующим в череде наследников. После него идет Патрин, которому двенадцать, поэтому жена герцога Енелла стала бы при нем регентшей. И, наконец, дочь Аветта. Ей всего шесть. Но убийца не является членом семьи герцога; им также не может быть человек, который надеялся бы добиться их расположения.

– Почему? – спросил я.

Сэр Шуран посмотрел на меня долгим взглядом.

Он явно что-то знал и хотел понять, знаю ли я.

Потом он повернулся к сэру Геридосу.

– Скажите, пусть войдут.

– Священнослужители…

– Я отдал вам приказ, – сказал он.

Рыцарь-капитан вернулся к входу в тронный зал и распахнул двери. Он дал знак рыцарям, стоявшим в холле, которые несли на руках большие, обернутые зеленой тканью свертки. Они осторожно положили ношу рядом с телом герцога.

Сэр Шуран приподнял шелковую ткань с одной стороны. Под ней лежала женщина средних лет с рыжевато-белокурыми волосами.

– Ее светлость герцогиня Енелла, – сказал он, затем отвернул шелк со второго свертка. Мальчик-подросток, довольно высокий для своего возраста. – Их сын Лукан.

Рядом лежал мальчик поменьше с перепачканным кровью лицом.

– Второй сын Патрин.

Он наклонился и поднял шелк с последнего тела. Маленького, с белокурыми колечками волос. Личико девочки казалось бы красивым, не застынь оно в маске ужаса. Она лежала в желтом платьице, залитом красным от воротничка – ей перерезали горло – до самого подола.

– Аветта, – сказал рыцарь. – Она любила рисовать собак. Думала, что если нарисует красиво, то сможет уговорить отца, чтобы он подарил ей на день рождения щенка.

Сэр Шуран взглянул на меня, чтобы увидеть мою реакцию. Он не сразу нам показал тела, чтобы понять, что нам известно, но, кажется, не добился того, чего хотел.

– Вы поймали убийцу? – спросил я.

– Да, но думаю, что в данном случае это не поможет, – ответил он.

– Но тогда почему мы…

– Будет проще, если мы вам покажем, – сказал рыцарь-командор и снова сделал знак сэру Геридосу.

Рыцарь-капитан развернулся на каблуках и пошел к другому концу тронного зала с таким рвением, что я не сразу понял, что мы должны последовать за ним.

Он провел нас в маленький кабинет или библиотеку: у одной стены стоял письменный стол, у других – полки с книгами.

– Вот. – Геридос показал на тело, лежащее на полу у окровавленного меча. – Вот он, убийца, которого вы подослали зверски расправиться с герцогом Араморским и его семьей.

Тело не было покрыто простыней. Оно лежало лицом вниз на полу, одетое в кожаный форменный плащ.

Сэр Шуран встал на колено и повернул тело лицом вверх. Высокая женщина со светло-каштановыми волосами, широко раскрытыми голубыми глазами, острыми чертами лица и злой улыбкой.

– Как она умерла? – спросил я сэра Геридоса. – Ее убили ваши люди?

– Нет, ее убил герцог, прежде чем погиб сам. Он вонзил свой кинжал прямо в ее черное сердце.

– Вы знаете эту женщину? – спросил сэр Шуран.

Она была по-своему красивой. Яростной, острой на язык и всегда готовой к драке. На лбу у нее появились морщины, которых я не помнил, но прошло уже несколько лет с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Я переглянулся с Кестом и Брасти, чтобы убедиться, что мои глаза мне не лгут. Брасти выругался. Кест пригляделся внимательнее, изучая каждую деталь лица. Потом посмотрел на меня и кивнул.

– Да, знаю, – ответил я, вспоминая тот самый день много лет тому назад, когда она, как и я, впервые надела плащ.

Тогда она взглянула на короля и улыбнулась, слезы потекли у нее по щекам, как у всех нас. Я никогда больше не видел, как она плачет, ни до того дня, ни после.

– Ее звали Уинноу, – сказал я, – по прозвищу Королевский кулак, четвертый кантор королевских плащеносцев.

Посмотрев на остальных, я заметил, что сэр Геридос наконец-то нашел повод, чтобы улыбнуться.

В течение следующего часа мы наблюдали спор сэра Шурана с рыцарем-капитаном, и это окончательно сбило меня с толку. Меня настораживало не только то, что сэр Геридос так пламенно жаждал казнить нас всех, что было вполне ожидаемо при сложившихся обстоятельствах. Больше пугало то, что сэр Шуран, самый могущественный командор из всех, кого мне до сих пор доводилось встречать, не хотел или не мог заставить другого рыцаря замолчать. Каждый раз, когда говорил Геридос, Шуран поглядывал на священнослужителей и рыцарей, собравшихся в тронном зале: они больше походили на герцогских магистратов в зале суда, нежели на простых солдат, которые обязаны подчиняться приказам командира. Я был уверен в том, что Геридос назначил охранять зал людей, преданных ему.