Андрей Тюльканов - Дворник [СИ]

— Это секретная информация…

— Пф-ф… Вот тогда и лечите вашего секретного больного сами. А я посмотрю на итоги этих усилий.

— А как же врачебная этика?

— Моя врачебная этика умерла в местечке под названием Совиньон, вмести с солдатами которых мне пришлось добивать из-за того что я не могла им помочь. Надеюсь вы помните эту историю, Аус Фое. С меня хватит. Больше я не покупаюсь на "ужасные секреты" которыми оправдываются любые действия во благо государства.

— Хорошо, я расскажу, — Ректор кивнул. — Когда вернемся в Макадемию. Подобные вопросы уместнее обсуждать именно там.

Зенова пристально посмотрела на Ректора. — А что с Брюлловой?

— А что с ней?

— Почему ко мне в кабинет врывается стадо стражей и начинает выспрашивать про её делишки? Что она сделала?

— Э-эм, — протянул Ректор. — Скажем так, в Макадемии, в настоящий момент дыра в безопасности.

— Ну хоть что-то у нас в безопасности, — всплеснула руками доктор. — С вами все ясно Аус. Вы опять взялись за своё! И ничему вас предыдущая война не научила. Скажу вам так: если я замечу хоть одно поползновение в сторону моего пациента, пока он полностью не восстановится, я тут же подам в Совет петицию о вашей отставке. И не факт что махнут на неё рукой. Скорее внимательно прислушаются.

Ректор преувеличенно печально вздохнул, и примирительно выставил ладони перед собой. — Уважаемая! Нашего студента никто не побеспокоит. Приложу все усилия, даю вам своё слово.

— Так то же! — подбоченилась Зенова. — А сейчас прошу меня извинить! Пациент ждет. А по поводу вашего трогательного рассказа про Алекса, я к вам зайду. Но, не сегодня. Слишком большое количество интриганов в день я не вынесу. До свидания.

— Ещё минуту, доктор! — остановил её Ректор. — А что со второй жертвой? Ван Джи Хён?

— Со второй всё в порядке. Из серьёзного только сотрясение средней тяжести. Синяки и ушибы не в счёт. Эта дура, извините по другому сказать не могу, запустила технику Скорости в конце падения. Чтобы как, как я понимаю, разбиться с гарантией. Особенностью данной техники является небольшая защита возникающая вокруг её использующего. Так что Джи Хён обошлась без повреждений, в отличии от вашего подопечного.

— Она сказал зачем это сделала?

— Нет. На эту тему полное молчание. Но одно могу сказать точно, это не связано с любовными похождениями данной девицы.

— Откуда вы знаете?

— Уж поверьте мне Ректор. Я отличу банальное самоубийство по любви от любого другого. Насмотрелась в своё время.

— Хорошо. А где она сейчас?

— В соседней палате. Хотите посмотреть на неё?

— Да. Если не трудно, проводите пожалуйста.

— Конечно, — Зенова кивнула. — Только вам придется обождать несколько минут. Как я уже и говорила у меня есть ещё пациенты.

Трель звонка удачно подытожила завершение беседы, и доктор понимающе кивнув развернулась, чтобы удалиться по своим делам.

— Я буду ждать вас здесь подожду, — сказал Ректор уже в спину Зеновой, ничем не выдавая свое раздражение на немного невежливый уход женщины. Затем он достал телефонную трубку и нажал кнопку приема вызова.

— Бу-бу, бу-бу, бу-бу, — провещал абонент из трубки.

Подозреваемый во взрыве, Батцецег Ролин? — переспросил Ректор. — Это точно?

— Бу-бу, — подтвердила трубка.

— Где он сейчас?

— Бу-бу-бу, — тон трубки изменился с повествовательного на несколько извиняющийся.

— Как исчезла? Вы что окончательно потеряли свою компетенцию? В Макадемии что ни день то взрыв, а основные фигуранты исчезают как будто и не было их.

— Бу-бу, — попытался возразить абонент.

— Мне плевать что это дело Гильдии и что там вам сказала Куроки Акане. Вы должны найти его немедленно. Или мне направить к вам своего слугу?

— Бу-бу-бу-бу! — собеседник на другой стороне соединения явно впал в панику, принявшись убеждать Ректора что справится самостоятельно. — Бу-бу-бу!

— Черт с вами! Даю вам два дня на поиски. Дальше с вами будет другой разговор. И с этой… Джи Хён разберитесь. Что там за история у неё, — закончив, практически криком, свою речь Ректор резко нажал отбой не став дослушивать что ему ещё пытался сказать собеседник.

— БЕЗМОЗГЛОЕ МЯСО! — очнулся я от громкого крика. Пробуждение вышло внезапно-резким, словно падение в ледяную воду.

Холодно? Почему так?

В щёку больно впивался грубый каменный пол, очень хотелось встать, но сил не было. Вялое тело не слушалось команд мозга, растекшись жидким кисельным студнем.

— ЖИВИ!

В груди вспыхнула искра, запустившая цепную реакцию в скрюченном, промерзшем насквозь теле, называемом Алексом Рорагом.

Нет не Алексом…

Алексеем… Меня звали Алексеем!

Я попаданец… Откуда-то… Я попал… А фамилия? Родители кто?

Откуда я тут?

Не помню.

Не страшно. Мне всё равно…

Зачем любить, зачем страдать, ведь все пути ведут в чертоги царя подземного. Я ведь именно там? Хотя…

Всё равно…

— ВСТАНЬ! — неведомая сила вздернула меня на ноги и заставила упереться взглядом в говорившего.

Худой темноволосый мужчина, в чёрной накидке на голое тело, сидел на каменном троне и рассматривал меня как какое-нибудь забавное насекомое. Грубые блоки постамента неярко светились, разгоняя окружающий мрак. Собственно ничего больше здесь и не было. Только человек на троне и я висящий перед ним.

Зрение сфокусировалось, специально или случайно, на бледном лице сидящего. Высокий лоб мыслителя, аристократически вытянутый череп и волевой подбородок. А ещё глаза. Голубые сапфиры, пронзающие до глубины души. Практически идеальное мужское лицо с журналов. Но его портил рот. Широкий, узкий, почти лягушачий, он казалось жил своей жизнью, то ухмыляясь в презрительной гримасе, то радушно лыбясь словно лучшему другу. Патлы волос, тёмные, тронутые белесой мертвецкой гнилью, подытоживали образ безумного "Данте".

Рот мужчины изогнулся в оскале и меня изогнуло вслед за этой страшной улыбкой, крючком, до хруста костей.

— Х-хватит…

— ХВАТИ-ИТ? — оскал свернулся "уточкой" как бы удивляясь своим же словам.

— Да…

Фигура человека подернулось тусклой дымкой и то что держало меня на весу внезапно исчезло, оставляя на волю сил гравитации.

— Тс-с-с! Больно… — зашипел я от боли в коленях. Каменный пол, твёрдый. Интересное слово "колени"… КО-ЛЕ-НИ. Кто придумал называть эти утолщения посередине ноги коленями? Забавно.

— ВСПОМНИ! — вновь подал голос сидящий на троне.

Я Алекс? Я Алекс Рораг — мальчишка что глупо погиб в ходе эксперимента. Я Алексей Дворников погибший от взрыва снаряда произведенного до моего рождения. Я жил в деревне возле пика "Феникса" и я жил в Светлогорске, известном краевом центре нашей области. Мои мама и папа… Их лица путались, пытаясь слиться в в мужское и женское, нечто среднее что отдельными частями было таким родным и близким. Знакомые лица сливались, разделялись и кружились вокруг, путаясь и вызывая головную боль. Собака… Арчи? Джеки? Джарчи?