Илья Шумей - Право последней охоты

Снаряжение Кехшавад и Лео доставили сюда на катере чуть больше недели назад. Как Иган ни старался избежать разговора, опасаясь, что не сможет удержать себя в руках, но ему все же пришлось перекинуться с адмиралом несколькими фразами, до звона пропитанными ненавистью.

Он установил радиомаяк на самом краю тропы, около обрывающегося вниз склона, а сам, скрестив ноги, уселся неподалеку на сложенный плащ. Иган пытался сосредоточиться на конструировании западни, но мысли снова и снова возвращались к похищенной Оране. Будь оно все проклято! Как запряженный в повозку ослик, он теперь вынужден бежать за подвешенной перед его носом морковкой, прекрасно зная, что вполне может так никогда ее и не догнать. И, ох черт, как же крепка была упряжь, надетая на него Кехшавадом! Только сейчас, задним числом, Иган понял, насколько сильно успел привязаться к девушке. Он сам, своими собственными руками выстроил идеальную западню для них обоих. Западню, из которой он, как ни старался, так и не смог найти выхода. Оставалось лишь бежать за морковкой.

Где-то через полчаса вой приближающегося катера прервал его размышления. Темно-серая махина вынырнула из ущелья и, плавно развернувшись, зависла буквально в метре от края дороги. Исторгаемые двигателями потоки воздуха заставляли колыхаться зеленое море раскинувшегося внизу леса, выдувая из трепещущих крон целые стаи перепуганных птиц. Откинувшийся трап с глухим стуком опустился на камни. Со стороны казалось, что катер висит в воздухе только на этом тонком листе металла, зацепившись им за скалу. Вой перешел в басовитое жужжание, когда двигатели переключились в режим удержания.

В открывшемся проеме показался адмирал, за спиной которого маячила широкоплечая фигура бессменного телохранителя — Леонарда. Кехшавад знал, что в сложившейся ситуации Иган не посмеет тронуть его даже пальцем, но все же соблюдал определенные меры предосторожности.

Спустившись по трапу, он огляделся по сторонам и подошел к неподвижно сидящему на земле Зверолову.

— Куда выгружать? — он решил обойтись без ненужных приветствий.

— Сложите все прямо здесь, — процедил Иган сквозь зубы, — я потом разберусь.

— Ладно, — Кехшавад кивнул и обернулся к катеру, — Лева! Тащи все сюда, к скале!

Лео принялся молча перетаскивать контейнеры и складывать их под придорожными кустами, а Иган и Кехшавад продолжали буравить друг друга взглядами.

— Чего тебе еще от меня нужно? — Зверолов не выдержал первым.

— Мне нужен только Эрамонт.

— Любой ценой?

— Если ты ждешь от меня извинений, то напрасно, — хмыкнул адмирал, — я не сожалею о том, что сделал. Я привычный.

— Но почему для реализации своих планов ты выбрал в соратники воров и убийц? Разве не проще было обратиться за помощью к Куратору и ее гвардейцам?

— Я никогда не любил законников и вдоволь натерпелся от этих зануд, предпочитающих, чтобы все и всегда делалось по правилам . Да и как бы я сформулировал ей свою просьбу, чтобы она немедленно не отправила меня в психушку, а то и на эшафот? Мне же требовались люди, которые бы не задавали глупых вопросов, а просто выполняли мои приказы, — развел руками Кехшавад, — кроме того, их методы представляются мне более эффективными.

— Пусть даже ценой этой эффективности станут убийства и захват заложников? Все вопросы вполне можно было решить мирно!

— Ты попросту не оставил мне выбора. Ставки слишком высоки, а времени слишком мало, чтобы заниматься уговорами и поисками компромиссов. А ты еще и упрямиться начал. Разве смог бы я в такой ситуации принудить тебя к сотрудничеству каким-либо иным способом? А? То-то же!

— Сотрудничеству! — с отвращением выплюнул Иган, — это теперь так называется?

— Можешь называть это как твоей душе угодно, — Кехшавад равнодушно пожал плечами, — я обещаю тебе, что после того, как ты отдашь мне Эрамонта, я отдам тебе Орану. В целости и сохранности. После этого ты можешь катиться на все четыре стороны.

— Теперь я знаю цену твоим обещаниям! Твоим и Серго!

— Старика оставь в покое, он здесь ни при чем. Это дело касается только нас с тобой.

— Тогда вот тебе мое обещание: после того, как я поймаю Эрамонта, я найду тебя и убью! А я свои обещания выполняю всегда!

Грозовой фронт, наконец, достиг скал, погрузив местность в густые сумерки. Иган включил очки, но сильно лучше от этого не стало, поскольку в переливах условных цветов, что они выдавали, все вокруг выглядело как полотно безумного импрессиониста. Дождь постепенно усиливался. Крупные капли барабанили по голове, плечам и оставляли темные пятнышки на покрытых белым инеем ножнах.

Выдернув из щели между камнями несколько пучков травы, Иган вытащил спрятанную там мини-лебедку. Тонкая тиклоновая нить убегала от нее наверх, таясь по щелям и трещинкам. Там, на небольшом уступе метрах в десяти над дорогой, он оборудовал свой наблюдательный и командный пункт, оттуда приводилась в действие вся установленная на тропе машинерия. Он зацепил привод лебедки за пояс и подергал за нить, высвобождая ее.

Оставался последний штрих. Иган вышел на середину тропы и остановился около щуплого кустика, что он заранее воткнул в этом месте. Он взялся за рукоять меча и на несколько секунд замер, отдавая дань последним сомнениям и чувствуя, как могильный холод просачивается сквозь плотные перчатки. Он до сих пор так и не смог найти внятного оправдания тому, что сделал себе этот меч. Словно некое неосознанное знание вело его за руку, требуя совершить это. Сделать белый меч для черного рыцаря.

Пора! — высвобожденное лезвие белесым призраком промелькнуло в воздухе и вонзилось в землю, совпав с яркой вспышкой молнии и оглушительным треском грозового разряда. В ту же секунду из-за покрытого туманом леса внизу донесся яростный рев, следом за которым окрестности огласились истерическими криками птиц и прочей живности.

Тело самого Игана тоже скрутило судорогой безликого и безымянного страха. Его сознание словно разделилось на две личности, одна из которых в панике голосила как заполошная и порывалась бежать отсюда со всех ног, в то время, как другую адский клинок, напротив, притягивал к себе, манил, звал, сулил… Источаемый им леденящий кровь ужас был столь силен, что уже не отталкивал, а напротив, вызывал желание забыть обо всем и окунуться в него с головой. Приходилось прикладывать буквально физические усилия, чтобы противостоять его зову.

Мучительно медленно Иган отвернулся, доковылял до скалы, шатаясь словно пьяный, и включил лебедку. Он еле успевал переставлять плохо слушающиеся и спотыкающиеся ноги, но все равно казалось, что он карабкается вверх с черепашьей скоростью. В тот самый момент, когда он, наконец перевалился через край уступа, над лесом вновь разнесся гневный рык. На сей раз уже заметно ближе.