Марина Эльденберт - Парящая для дракона [litres]

– Хочешь шантвейна? – спрашивает Бен, когда мы проходим мимо магазинчика, откуда совершенно безумно пахнет специями и пряностями.

Наверное, стоило отказаться, но мне не хочется. Не хочется заканчивать этот вечер, хочется продлить это зимнее волшебство.

Пока нам готовят шантвейн, мы выбираем подарок: к каждому напитку полагается либо маленький пряник с рисунком, либо пакетик воздушных пирожных размером с подушечку пальца, тающих на языке. Я выбираю второе, Бен берет пряник.

– Не каждый день отгрызаешь верхушку Айрлэнгер Харддарка, – говорит он.

На глазури действительно один из символов Хайрмарга, и мне становится смешно.

– Мне такой же, – тянусь за пряником, разворачиваю и кусаю.

Представляя, что откусываю голову Ландерстергу. Нет, я не кровожадная, просто в последнее время у меня чувство, что он меня сожрет и не подавится. Вот и я тоже не подавлюсь!

«Собираетесь вы за меня замуж, Лаура, или нет, мне все равно».

Стоит вспомнить выражение драконьей морды и его непробиваемые интонации, как голову хочется отгрызть еще сильнее. Вторую часть пряника я съедаю с таким наслаждением, что хочется урчать от восторга.

Вместо этого я запиваю Ландерстерга, то есть пряник, шантвейном, мы желаем улыбчивой девушке в форменном ярко-оранжевом платье и белом фартучке сказочного праздника и выходим из магазинчика.

– Так, – говорит Рин, – если завтра я опоздаю на теорию вероятностей, я знаю, на кого все спихну.

Я вопросительно на нее смотрю.

– Скажу, что Хэдфенгер полчаса пила шантвейн на катке, поэтому я опоздала на последний аэроэкспресс и проспала.

Я смеюсь.

– Думаешь, прокатит?

– Прокатит не прокатит, а попробовать стоит.

Бену нужно вернуть коньки, и я иду вместе с ним. У самых дверей мы останавливаемся, чтобы выбросить пустые стаканчики, и он подается ко мне. Касается пальцами уголка моих губ.

– У тебя здесь остатки Айрлэнгер Харддарка.

– Большие?

– Нет.

Бен подается еще ближе, и в какой-то момент я чувствую, что он меня поцелует. Думаю, что этого делать нельзя, и в эту минуту за нашими спинами вырастают внушительные фигуры мергхандаров. Последнее я понимаю, когда мы Беном одновременно оборачиваемся на протянувшиеся к нам тени.

Это не просто мергхандары, это – элита.

Безопасность Айрлэнгер Харддарка и правительства.

И возглавляет их стоящий впереди Ландерстерг.

От него веет холодом (если можно так выразиться в самом центре ледяного сердца Ферверна), и этот холод заставляет чувствовать себя так, словно меня обнаженную выкинули на пик Рэгссом в Ледяной цепи. Голова начинает кружиться примерно так же, как от недостатка кислорода на высокогорье, на языке что-то горчит, а еще скоро глюки попрут, я думаю.

– Лаура, – произносит наконец этот хмырь. Я прямо чувствую, как в его исполнении мое имя с хрустом разламывается на три части и замерзающими на лету буковками осыпается к ногам. – Идем.

Это приказ.

Не тот, который иртханы отдают драконам, потому что ментальное воздействие на людей запрещено, но тот, который нужно исполнить незамедлительно.

От «никуда я с вами не пойду» меня отделяет секунда и мысль об отце. Кажется, еще Бен, который стоит рядом, и Рин, и Сэфл… и скандал. Часть меня заявляет – какое мне дело до скандала, вторая часть тут же привычно берет себя в руки, и лицо, по ощущениям, превращается в маску.

– Прости, – говорю я совершенно ошарашенному Бену, а потом вкладываю руку в протянутую мне ладонь. Странно, что я не подумала о Даргеле, эта мысль приходит ко мне, когда я в сопровождении Ландерстерга и конвоя… то есть сопровождения конечно же, иду в сторону парковки.

На нас смотрят все. Не просто все, а ВСЕ. Кажется, даже движение на катке остановилось, а еще я вдруг отчетливо понимаю, что Рин с Сэфлом тоже на меня смотрят.

– Мне нужно забрать коньки, – говорю я совершенно не то, что собиралась.

– Где?

– Здесь! – Мне хочется треснуть его спортивной сумкой по голове, чтобы прочитать хоть одну эмоцию на этом лице, но ситуация как-то не располагает. Я вглядываюсь в лицо Рин – растерянное, шокированное, чтобы хоть как-то понять, что она сейчас чувствует, но подруга отводит глаза. Сэфл так вообще вытягивается в струну, но у него это военное, а Ландерстерг главнокомандующий Ферверна.

– Это? – Дракон указывает на сумку, на которой изображен силуэт парящей девушки.

– Да. Я хочу поговорить с друзьями.

– Нет.

Все это происходит так быстро, что я успеваю только вздохнуть, а спустя пару минут уже оказываюсь во флайсе. У отца довольно крутой флайс, но в таких я еще не летала. Двойное стекло, огнеупорное и светоотражающее, способное выдержать удар лазерного луча (над этой разработкой наши ученые долгое время трудились после покушения на семью Председателя в Аронгаре). Просторный салон, в котором при желании можно танцевать, сиденья, которые подстраиваются под изгибы твоего тела.

– Вам обязательно было это делать? – Я складываю руки на груди, когда мы поднимаемся в воздух.

– А тебе? – Вопрос он задает, глядя на меня в упор. Потом разворачивает ко мне смартфон, и на нем – я, летящая надо льдом под песню Сибриллы. Кажется, меня снимали все, кто только мог: не сразу, но с середины точно. Вот что за идиотская привычка – все снимать и тут же тащить в соцсеть?!

– Я сразу сказала, что не хочу за вас замуж!

– А я сразу сказал, что меня это не волнует.

– У вас вообще сердце есть?! – Я выдыхаю это раньше, чем успеваю прикусить язык: нет мне никакого дела до драконьего сердца, а вот до оставшихся внизу друзей и до того, что они сейчас думают, – точно есть, но ему на это плевать! Ему вообще плевать на то, что я чувствую! – Вы могли сделать это иначе. – Я сжимаю пальцы, чтобы не наговорить лишнего. Хотя в случае с его драконейшеством лишнее точно лишним не будет!

– Ты тоже. – Он по-прежнему держит смартфон так, чтобы я могла видеть подошедшего ко мне после танца Бена. – Не стоит играть со мной в игры, Лаура. Или ты думаешь, что я не в состоянии отследить, чем занята моя невеста?

– Я. Не. Ваша. Невеста! – шиплю я.

– Завтра станешь.

– Да что вас на мне заклинило?! Неужели нет других желающих разделить эту сомнительную честь?! – Мой голос все-таки срывается, и тут же мгновенно поднимается перегородка, отделяющая нас от водителя.

Дракон подается вперед одним резким движением, а может, едва движется – я не совсем улавливаю этот момент. Его пальцы сжимают мой подбородок, и он смотрит точно мне в глаза, а я будто вглядываюсь в прицелы ледяных пушек. Никогда бы не подумала, что синий цвет может быть таким холодным, но, оказывается, может, и сейчас он напоминает подступающие зимние сумерки в период Ледяной волны.