Наталья Лисина - Фреи не плачут, или Оставьте принца себе [СИ]

Киевен бился в ослабевший барьер, и я понимала, что ещё немного, и моя голова перестанет быть только моей. Хорошо, что второй дроу пока бездействует.

Стоило мне так подумать, как Риззен стал активно помогать брату. Голова разрывалась от дикой боли, дракон рычал и был готов напасть на близнецов, поэтому мне приходилось удерживать и его. Когда близнецы стали бить в барьер одновременно, я уже не успевала латать дыры. Все силы уходили на то, чтобы сдерживать драконью ярость.

Не знаю, как долго бы я ещё продержалась, прежде чем потерять сознание, но неожиданная мысль заставила изменить тактику. Я самостоятельно сняла барьер, одновременно давая волю драконьей ярости. Сквозь собственный рык я слышала крики дроу. Они не успели среагировать на атаку, и дракон снёс их защиту, как картонный домик. И он продолжал пробиваться дальше, в самые затаённые уголки памяти.

Сквозь пелену ярости, застилающую глаза, я видела картинки, мелькающие в сознании дроу. Братья по-прежнему корчились от боли на полу. Почувствовав что-то интересное, дракон ринулся в самую глубь сознания Риззена, но наткнулся на в панике выставленный барьер. Защита эта была ему нипочём, но я не позволила зверю идти дальше.

Медленно втянула силу и, тяжело дыша, упала на пол. От боли разрывалась не только голова, но и всё тело. Это наступил откат. Мышцы болезненно сокращались, кости ломило, и тело будто выворачивало наизнанку, но мне было всё равно. Главное, что ментальные атаки закончились. Я выстояла и теперь могу вернуть блок на место.

Рядом лежал Киевен, смотрящий на меня безумным взглядом, полным ужаса, а Риззен аккуратно придерживал мою голову, чтобы я не получила сотрясения. Когда конвульсии постепенно стихли, а я смогла подняться, ко мне подошла Элениэль и протянула стакан воды.

Хрипло поблагодарив её, я огляделась. Пятнадцать пар глаз неотрывно смотрели на меня. Четырнадцать из них принадлежали адептам, а последняя — эльфийке. Она задумчиво смотрела на нас с дроу. Собравшись с мыслями, Элениэль кивнула сама себе и сказала:

— Я освобождаю вас от посещения моих занятий. Пожалуйста, сдайте учебники в библиотеку. Экзамен будете сдавать только в теории, за практику у всех вас по десять баллов. Сэй, ты можешь использовать время занятий по ментальной магии для отработки с лером Гордоном. Риззен и Киевен помогают мне, поэтому ты будешь работать в библиотеке одна. Всё, можете идти.

До конца пары оставалось ещё сорок минут, которые мы с дроу решили потратить на сон. Вымотанные за время ментальной практики, мы едва переставляли ноги. О том, что увидели в сознаниях друг друга, не говорили, но внезапно возникшее напряжение не собиралось покидать наше общество.

В комнате нас встретил Тор, развалившийся без сил на моей кровати. Я запоздало вспомнила, что кот связан со мной, и осторожно легла рядом, стараясь не потревожить фамильяра. Он помогал мне всё это время, делил со мной боль. Точно, иначе я бы не выдержала. Что ж, теперь мы с дроу сравняли счёт. Их двое, нас двое, всё честно.

Уснула я, как только моя голова коснулась подушки. До этого успела подумать о том, что дракон уже второй раз выходит из себя. Боюсь, ни к чему хорошему это не приведёт.

Проснулась резко, как от толчка. За окном уже стемнело, и дроу готовились к тренировке. Я мысленно застонала, вспомнив о предстоящей экзекуции, но мужественно встала с кровати и пошла навстречу боли.

Конечно, об этом я думала в шутку, но мысли, к сожалению, оказались пророческими. Сегодняшняя тренировка отличалась от вчерашней только тем, что мы с дроу теперь сражались бок о бок, а противниками были сами преподаватели.

Если бы я знала, что Сашар Шархантос решит отыграться на мне сегодня, ни за что бы не напала на него вчера вечером. Наг гонял меня по всей арене, заставлял отбиваться из последних сил и несчётное количество раз размазывал по земле своим хвостом. Я отплёвывалась от песка, вставала и снова падала через какое-то время. На директора и близнецов внимания не обращала, стараясь сберечь собственную шкурку.

После тренировки мы возвращались к себе унылые и потрёпанные. Я и вовсе выглядела как один большой синяк. Преподаватели разносили нашу с ребятами подготовку в пух и прах, но, ни я, ни близнецы даже не намекнули на усталость после лекции по ментальной магии. Какие же мы тогда будем воины, если решим прикрываться усталостью в бою.

Поднималась по лестнице я на чистом упрямстве. Тело не слушалось, хотелось сесть на ступеньку и позорно разреветься, но я стискивала зубы и делала следующий шаг. Фреи не плачут! Пришла в комнату я самой последней, дроу даже успели принять душ.

Стоило мне переступить порог, как окружающее пространство вдруг поплыло, и сознание затопила темнота, принёсшая с собой умиротворене. Очнулась на руках у Киевена. Он нёс меня в ванную, чтобы отмыть от пота и грязи, позади топал с аптечкой Риззен.

Пока меня в четыре руки раздевали, я даже не попыталась возмутиться. Было откровенно плевать на то, каким образом я приму ванну, главное, что это произойдёт. Решила взять всё в свои руки я тогда, когда Киевен намылил мне голову, а Риззен взял в руки мочалку. Но руки меня не слушались, поэтому оставалось только с абсолютным безраличием доверить своё тело дроу.

Когда близнецы бережно смывали с моей кожи грязь, а с волос — мыло, я разомлела и задремала. Чувствовала ещё, как меня сушат, бинтуют и одевают. Риззен донёс меня до кровати и аккуратно уложил, стараясь не потревожить мой сон. Их с братом разговор о моём прошлом я уже не слышала, как и не чувствовала мужские пальцы, скользящие по моей щеке.

Проснулась я рано, солнце едва встало, до пробуждения дроу оставался ещё час, но спать не хотелось. На кухне уже вовсю хозяйничал Тор, так что оттуда приятно пахло блинами. Я лежала, слушала шипение масла на сковороде и вспоминала детство.

Мама всегда вставала раньше всех и готовила завтрак. Получались у неё только блинчики, но всё равно каждое утро нас с папой ждало что-нибудь новенькое. Мама часто роняла кастрюли, и отец всегда ругал её за это, хотя втайне наслаждался металлическим грохотом. Однажды он рассказал мне, как просыпается по утрам и с улыбкой слушает то, как мама копошится на кухне. Он не мог не ценить её старания.

Я сейчас тоже лежала, слушала и улыбалась. Казалось, вот сейчас я встану, пробормочу что-нибудь наигранно недовольное в адрес расшумевшейся хозяйки, выйду на кухню и получу свою порцию непонятно чего и мамину тёплую улыбку. Потом, громко топая, спустится папа и будет долго хмуриться и делать вид, что его наглым образом разбудили. Мама вступит с ним в словесную перепалку и, проиграв, нахохлится и отвернётся, а отец рассмеётся, чмокнет её в макушку, усадит к себе на колени и примется за завтрак.