Александра Лисина - Проклятие королей

Правда, конкретно эта леди даже не думала паниковать. Напротив, она оценивала меня, как опытный боец, которого я в ней до этого дня даже не подозревал. Но, присмотревшись как следует, она все-таки меня узнала и ахнула:

– Мастер Рэйш?!

Я кивнул, чувствуя себя почти так же глупо, как и во время нашей первой встречи. А леди тем временем торопливо погасила боевое заклинание и, подобрав подол, подбежала почти вплотную.

– Это и правда вы… – прошептала она, уставившись на меня снизу вверх и зачарованно рассматривая клубящуюся надо мной Тьму. Послушную, холодную, но льнущую к ней как к старой знакомой.

И девушка воспринимала это как должное. Не отшатнулась. Не закричала. Не задрожала. Отнюдь. Вместо того, чтобы поступить как типичная светлая, она вдруг протянула руку и затаенно улыбнулась, глядя, как пляшет и извивается на ее ладони темное пламя. Смело касаясь его тонкими пальцами. Играя с ним, как с самым обычным заклинанием.

Так лихо. Дерзко. И так удивительно легко.

Я был настолько поражен этой картиной, что даже не стал протестовать, когда Тьма сомкнулась вокруг нас глухой стеной и ненавязчиво подтолкнула друг к другу.

– Артур? – нерешительно повторила леди, когда расстояние между нами сократилось до непростительно малого промежутка. – Это и правда вы?

Я снова кивнул.

– А… что вы тут делаете? – снова спросила девушка, подняв на меня настороженный взгляд.

Я мысленно ругнулся, но Тьма услужливо ткнула мне в руку невесть откуда взявшиеся перчатки, и я с облегчением продемонстрировал их смущенно кашлянувшей леди.

– Простите, если напугал, – наконец, сообразил извиниться я за вторжение. – Не подумал, если честно. После стазиса голова совсем не соображает.

Леди вдруг обеспокоенно привстала на цыпочки и, приложив к моему лбу тыльную сторону ладони, нахмурила брови.

– Вам не стоило пользоваться магией, ваша аура все еще нестабильна. Такой длительный стазис наверняка скверно сказался на вашем здоровье… и не спорьте! – построжал ее голос, когда я попытался возразить. – Я целительница, мастер Рэйш. Мне лучше знать.

Хм.

Спорное заявление. Но препираться в подобной ситуации я счел бессмысленным, поэтому просто пожал плечами и задал совсем не тот вопрос, который собирался.

– Натали, а как вышло, что вам пришлось оказывать мне помощь? Как вы попали в мой дом?

Девушка отчего-то насторожилась.

– Ваши друзья не рассказали?

– Я, скажем так, излишне поспешно ушел, поэтому они не успели рассказать обо всем.

– Это не тайна, – так же неожиданно успокоилась фея. – Когда по городу объявили общий сбор, я, как и многие другие целители, поспешила в ГУСС и в составе одной из команд следила за установкой масштабированных заклинаний над Алтиром. Ситуацию нам в общих чертах пояснили, поэтому мы знали, что многим после оттаивания потребуется помощь целителей. Затем в мою задачу входила проверка домов и поиск пострадавших. Одним из таких пострадавших стали вы. Я видела, как ваши друзья несли вас по улице.

– Хм, – задумался я. – С того времени прошло три месяца. Наверное, масштабированные заклинания с Алтира уже сняли?

– Конечно. Уже через три дня надобность в них отпала. Первыми из-под действия стазиса вышли жрецы… без нашей, правда, помощи… и заверили, что боги контролируют ситуацию, поэтому волноваться нет повода. Деталей отец Гон не сообщил, но я так поняла, что причина, по которой люди начали сходить с ума, была устранена. Тем не менее заклинание с города решили не снимать, пока его не прочешут команды магов и жрецов и не убедятся, что люди в безопасности. Всех, кто мог упасть, пораниться или погибнуть, мы отправили в лечебницу. Самых агрессивных изолировали. Тех, кто пытался в момент всеобщей неразберихи совершить преступление, по-тихому перенесли в камеры. Так что всего за три дня столицу, можно сказать, очистили от всех потенциально опасных личностей. После этого стазис был снят, и все стало как раньше.

– А что с воспоминаниями? – полюбопытствовал я.

– Память вернулась ко всем жителям столицы, и многие даже не поняли, что с ними что-то было не так. Те, кто успел что-то потерять, внезапно отыскали пропажу. Те, кто забыл родных, быстро о них вспомнили… говорят, сыскарям много таких дел удалось закрыть в считанные недели. А потом все успокоилось, и особых последствий мы не отметили. Хотя было зафиксировано несколько случаев, когда люди вспоминали прошлое не в полном объеме. Как правило, это коснулось тех, у кого в период между потерей памяти и ее возвращением возникла травмирующая ситуация. Вот, например…

– «Роберт?» – тут же активировал я поводок, отправив по нему беспокойный ментальный посыл с указанием его причины.

– «Я в порядке, учитель, – спокойно отозвался ученик. – Мама меня вспомнила сразу, как только проснулась, но забыла момент, когда выгнала нас из дома. Мы с папой решили ей об этом не говорить. Кстати, не успел вам сказать: мастер Рэйш, мы нашли того, кто чуть не убил Лива Херьена!»

– «Да ну?» – изумился я.

– «Вы не поверите, но все-таки это был Харри Дойл!»

– «Тот самый рабочий, который чинил кому-то водопровод и на которого мы ничего не нарыли?»

– «Когда мы общались в первый раз, его супруга пару раз увильнула от ответа, – с едва угадываемой улыбкой пояснил Роберт, пока Натали рассказывала о других пострадавших. – Я поначалу не придал этому значения – она беспокоилась за мужа и стала бы его защищать в любом случае. Но когда господин Лив пришел в себя, то захотел поговорить с единственным подозреваемым по этому делу. И обнаружил, что у Дойла имелись провалы в памяти, к которым ни Врата, ни воздействие обычной магии не имели ни малейшего отношения!»

– «Очень интересно… а его супруга об этом знала?» – поинтересовался я, продолжая слушать увлеченно размахивающую руками девушку. Верю, ситуация в Алтире после снятия стазиса была непростой, в том числе и потому, что незадолго до этого страна осталась без короля, однако в данный момент меня интересовало другое.

– «Когда мы допросили ее во второй раз, она созналась, что Дойл с молодости был таким, – продолжил тем временем Роберт. – Вернее, он начал странно себя вести после того, как получил травму. Ему же тогда не только спину повредило, но и по голове, оказывается, ударило. Вот после того случая он, как выпивал, так и становился другим человеком. И был склонен к… как же это звучало в рапорте… к немотивированной агрессии, вот!»

– «То есть он был психически нездоров и на отказ дать прикурить вполне мог догнать и треснуть Лива дубиной по башке?»

– «Скорее всего, это была водопроводная труба, – не согласился мальчик. – Господин Херьен не слышал звуков шагов, но у Дойла в саквояже лежал не только разводной ключ, но и обломок трубы, который он захватил из дома номер три по окончании работы, полагая, что выкинет по пути. Мы думаем, Дойл просто швырнул ее следом. Потом подошел, забрал трубу и выкинул чуть дальше, как раз в тот двор, где проводились строительные работы. Благо он стоял по пути. Оттуда труба попала в мусорную телегу и, как мы и предполагали, была отправлена на переплавку. А Дойл просто вернулся домой, разделся-разулся и спокойно уснул. Утром он проснулся уже нормальным и даже не вспомнил, что вообще кого-то ударил. Его жена подтвердила: обычно так и случалось – Дойл побуянит, проспится, а потом опять как новенький. Она даже хотела одно время показать его к целителям, ведь порой и она от него страдала. Но услуги хорошего мага стоят дорого, а Дойлы не могли себе позволить такие траты. Поэтому она терпела. И она действительно его любила, несмотря на болезнь. В общем, господин Лив посчитал, что мы имеем дело с классическим расщеплением личности, – заключил Роберт, удивив меня своим рассказом донельзя. – Все это время внутри Дойла жило как бы два человека: один существовал в обычное время, был неплохим мужем и добропорядочным работником. Второй занимал его место, когда первый отключался. Это случалось нечасто, Дойл все-таки не был запойным пьяницей, но по словам жены, в ту ночь от него пахло спиртным. Он же говорил, что подмерз по дороге. Вот, наверное, и решил согреться, раз зажигалку не нашел. Жена, конечно, подозревала, что по пути домой он мог накуролесить. Тем более что после его отлучек она порой находила в доме чужие вещи. Вот и служебную бляху господина Херьена увидела, когда стирала на следующий день куртку мужа. Но предпочла смолчать, ведь фактически человек, которого она любила, был не виноват».