Максим Виноградов - Реинкарнация Тьмы

Роза закричала. Я понял, что настал мой черед умирать, вскинул руки, сжал кулаки и прыгнул к нелюди.

Вампир тут же переместился, оказался напротив меня, его рука вытянулась и обхватила мою шею, сжав ее так, что у меня глаза на лоб полезли. В другой руке кровососа также беспомощно барахталась Роза.

— Слушай внимательно и запоминай, — прошипел упырь мне в ухо, — Сегодня, девять вечера, на Марцановом поле. Придешь один. Приведешь Вернера. Обменяю девчонку на него.

— Кого?... — прохрипел я сквозь стальные тиски нечеловеческого захвата.

— Вернер! Вампир! Которого вы схватили! — раздраженно пояснил кровосос и встряхнул меня рукой, — Не отвлекайся! Не придешь — девка умрет! Приведешь жандармов — девка умрет! Не приведешь Вернера — девка умрет!

Он на секунду задумался.

— А может, я придумаю для нее кое-что получше смерти. Будет следующие двести лет вылизывать мне обувь. А может и еще что.

Он заглянул мне в глаза и я осознал — не шутит.

— Все понял? — уточнил упырь.

Я мог только кивнуть.

Он брезгливо отбросил меня прочь, я ударился об асфальт, перекатился через спину. Вампир уже закинул девушку в мехмобиль, сам запрыгнул следом. Секунда — и машина сорвалась с места.

Я бросился следом, развивая всю доступную мне скорость. Конечно, я не мог догнать мехмобиль, но все равно бежал, пока не упал в изнеможении, полностью сбив дыхание.

Вот теперь канцлер Рино был в ярости. Он кричал, матерился, проклинал. Ходил по кабинету, пиная мебель ногами.

Я сидел молча, давая ему выпустить пар. Со спокойным выражением лица выслушал его веское мнение о себе лично, своей команде, о телохранителях дочери, жандармах и жандармерии в целом. Потом канцлер прошелся по всей Республике, красочным языком расписывая мне, кто там и кого должен полюбить в особо извращенной форме, а чьих матушек он хотел бы повертеть кое на чем самолично. И, наконец, он перешел к перечислению заслуг всех демонов и богов, закончив хвалой, в кавычках, Единому.

Рино выдохся и, обессилев, упал в свое кресло. Я понял, что теперь можно перейти к конструктивному диалогу.

— Мне нужен этот вампир, Вернер или как его там.

— Невозможно, — простонал канцлер.

— Что значит «невозможно»? — я удивленно уставился на Рино, — Других вариантов нет! Только взаимовыгодный обмен! Пытаться захватить упыря — это игра в рулетку, с заведомо проигрышными шансами! Его-то, мы, может, и убьем, но Розу не спасем наверняка.

— Я бы с радостью отдал тебе этого Вернера, да и всех других упырей в придачу! Но его нет! Он мертв!

Я разочарованно закрыл лицо руками.

— Вы что там, с ума посходили, убивать свидетелей? — теперь уже я повысил голос.

— Никто его пальцем не тронул, — устало пояснил Рино, — Вампир убил сам себя, когда понял, что его заставят говорить. Упыри умеют это делать, просто закрывают глаза, чуть сосредотачиваются — и все, труп. Дознаватели ничего не успели предпринять.

— Т-а-а-а-к... — шансы на вызволение девушки живой упали ниже плинтуса.

— Послушай, Глеб...

Я взглянул на канцлера и увидел, что это просто стареющий усталый человек, находящийся на грани отчаяния.

— ...Используй любые ресурсы, бери столько жандармов, сколько нужно. Привлекай спец-гвардию, ополчение, пожарных, любые службы. Экспроприируй, воруй, убивай. Но верни мне дочь живой!

Он все понимал не хуже меня. Осознавал, что шансы минимальны. Но в глубине глаз отца теплился крошечный огонек надежды.

— Если ты ее спасешь, я буду тебе обязан по гроб жизни. Мы встретимся вновь и я пересмотрю свое отношение к вундертим. Можешь рассчитывать на мою полную лояльность.

Рино помассировал виски, с силой потер лоб.

— Но если она умрет... Боюсь, это будет твое последнее дело. Больше мы не будем разговаривать. Ты и твоя команда... Вы будете списаны в утиль, останетесь гнить на задворках истории.

Мехмобиль мчался по вечернему Берлину, нарушая все мыслимые правила. Мигалка и две машины сопровождения позволяли такие вольности. По моему указанию во все стороны города разлетелись похожие экипажи, собирая нужных мне людей.

У меня было несколько минут на размышления, пока водитель не доставил меня на место — к дому Химика. Очень надеюсь, он не ушел погулять.

Эх, Григорий. Загнул ты, конечно, про закон рычага. Все сказал правильно, только забыл упомянуть, что рычаг работает в обе стороны. Ты дергаешь со своего края, но и с другого конца кто-то может приложить усилие, заставив тебя реагировать.

Хотел получить рычаг воздействия на канцлера — пожалуйста, как на блюдечке. Только вот оказалось, что и на меня он точно также прекрасно воздействует. Не зря вампир выкрал именно Розу — чтобы, значит, у меня была личная заинтересованность.

А теперь что? Теперь я готов отдать за нее жизнь.

Обыграть вампира на его условиях невозможно. Окружить целое поле — нереально, для этого пришлось бы вводить войска. И незамеченными такие маневры не останутся. Снайпер? Не сработает, расстояние слишком велико. Да и вампира так просто, одним выстрелом, не завалить. Остается только схватка, один на один, хитрость на хитрость, сила на силу, ненависть против ненависти.

Мехмобиль с визгом затормозил, я стрелой взлетел по лестнице к квартире Григория, заколотил в дверь. Он открыл почти сразу, серьезный, сосредоточенный.

— Что стряслось?

— Быстро, собирайся! По пути все расскажу! — я бросал короткие фразы, сберегая дыхание, — И возьми зелья!

— Какие?

— Все, какие можно! И то, особое, тоже!

Григорий притормозил сборы, повернулся ко мне с мрачным видом.

— Нельзя, Глеб! Это же зелье последнего шанса! Второй раз за такой короткий промежуток времени! Ты еще с того случая не отошел. Оно тебя точно убьет! Выпьет всю жизнь досуха.

Я просто смотрел ему в глаза, не мигая и не отводя взор.

— Ты рехнулся?! — взревел Химик, — Сдохнуть захотел?!

Я не дрогнул, даже бровью не повел. И он сдался. Отвернулся, поникнув плечами.

— Ты точно рехнулся... — констатировал Григорий, продолжая собирать свои склянки в походную сумку.

И снова безумная гонка через город, мехмобиль летящий над дорогой, не обращая внимания на других участников движения. Путь до Марцанова поля занял у нас минут двадцать, времени до часа «икс» оставалось уже в обрез.

Я больше не утруждал себя бесполезными раздумьями и самокопанием. Вводил Григория в курс дела и глядел в окно машины, на вечерний город, как в последний раз.

Мехмобиль резко остановился, я чуть не ткнулся носом в переднее сиденье. Мы с Химиком быстро вышли из машины и оказались возле скопления серьезных сосредоточенных людей, одетых во все черное. Среди них я заметил Анжелу, Хельгу. Марио видно не было.

Передо мной тут же возник один из них — здоровяк в черном плаще, едва не рвущемся на широченных плечах.