Юрий Иванович - Невменяемый колдун (Дилогия)

— Точно! — обрадовался десятник, вставая. — Теперь мне точно хватит.

А затем отдал приказ по поводу дальнейших мероприятий:

— Наемник Бинай, — ордынец нервно дернулся. — Проведите запланированные на сейчас занятия и тренировки. Наемница Мецц, — девушка постаралась придать своему личику выражение заправской служаки, — остаетесь при мне и будете ждать в приемной штаба моих распоряжений.

Конечно, всегда к личному составу можно было послать вестового или попавшегося рассыльного, но в некоторых случаях десятник имел право и на такое действие. Если считал нужным. А лично для него такая необходимость просто висела петлей на шее.

Еще на подходе к штабу он стал вводить себя в соответствующий настрой, а когда его ввели в комнату допросов, то нужные эмоции уже хлестали из него с нужной силой.

Пока он усаживался на стул, пожилая огианка не сводила с него расширенных глаз. Видимо, она прекрасно видела его ауру и теперь мысленно решала, что ей делать дальше. Она сидела в роскошном кресле, по другую сторону широкого стола. А рядом примостился один из уже надоевших Кремону до смерти столичных Эль-Митоланов. Молодой колдун подозревал, что это один из тех, кто уже давно помогает колабам во всех их делах. В том числе и водружает Магическую Сферу на мозговые наросты подрастающего поколения. Именно этот колдун и прервал затянувшееся молчание:

— Ваше Высочество, можно начинать?

И, не дожидаясь ответа, принялся раскрывать свою папку. Каково же было его удивление, когда женщина без всякого выражения приказала тусклым и тихим голосом:

— Можете быть свободны. Вместо вас мне поможет Ее Высочество Огирия. Пригласите ее ко мне.

Следователь весь перекривился от удивления и даже открыл рот, собираясь то ли возразить, то ли переспросить, но тут же вовремя одумался. Деловито кивнув головой, он быстро вышел, и уже через две минуты вместо него на тот же стул уселась весьма симпатичная женщина. Лет тридцати двух, с двумя толстыми косами чуть ли не до колен, но с очень грустными и усталыми глазами. Скорее всего, она не выспалась. А может, и в ее жизни хватало неурядиц и трудностей. Старшая принцесса к ней наклонилась и что-то быстро прошептала на самое ухо. Потом открыла лежащую на столе папку, наискосок пробежала первые несколько страниц и вновь уставилась почти немигающим взглядом на десятника:

— Господин Низу, вы признаете себя виновным?

Хоть такой прямой вопрос противоречил всем пониманиям и предварительным размышлениям о ведении следствия, но Кремон удержал эмоциональный поток на прежнем уровне и спокойно ответил:

— Нет.

Тем более что он просто совершенно был уверен в правомерности своих поступков и вины за собой никакой не чувствовал.

— То есть вы утверждаете, что никогда в своей жизни не совершали плохих и предосудительных действий?

— Так утверждать я могу лишь со своей точки зрения. Мои враги наверняка имеют противоположное мнение.

— И никогда в своей жизни вы не сожалели о содеянном?

— О! Еще сколько раз сожалел! — позволил себе усмехнуться Невменяемый и даже попытался что-то рассказать для примера: — Вот помню, однажды, когда мне было лет четырнадцать…

Но тут же поперхнулся словом и застыл. Вдруг совершенно четко осознав, что окаменевшие Галиремы его совершенно не слушают. А что же они делают? Может, они впали в какой-то транс? Или выпали из реальности? А то и вообще витают где-то «отделенными сознаниями»? С минуту он рассматривал каждую огианку поочередно и терялся в догадках. Как же вести себя дальше?

Но вот старшая женщина вздрогнула всем телом, улыбнулась с неожиданным подбадриванием и тронула свою молодую соотечественницу за руку:

— Садись рядом с ним.

Та тут же словно ожила, резво вскочила, перенесла свой стул на другую сторону стола и села так близко к мужчине, насколько позволяли широкие седалища стульев. А старшая принцесса продолжала командовать:

— Кашад, положи свою руку на правое колено.

Лишь только молодой колдун это сделал, как на его ладонь легла ладонь сидящей рядом Галиремы. Она была так холодна, что Кремон непроизвольно вздрогнул и стал поворачивать голову вправо. Но его тут же вернул в исходное положение новый вопрос:

— А что вас совсем недавно так сильно возбудило эмоционально?

— Моя подруга поставила меня в известность, что ждет ребенка.

Прикрытые ресницы и легкий кивок головы дали понять, что женщина и не сомневалась в подобном ответе. Но где-то в самых потаенных глубинах разума у Кремона стал расти панический страх. Что-то в этом допросе было не так! И противоречило всем его представлениям. А это могло означать что-то одно. Либо его уже разоблачили и просто продолжают непонятные эксперименты. Либо Их Высочествам глубоко наплевать на процессуальные нормы, да и на весь допрос в целом. Но ведь последнего не могло быть просто изначально. А что же тогда? Других объяснений пока не находилось.

А задающая вопросы Галирема продолжала его шокировать:

— Кашад! Что тебе всего больше нравится из природных образований?

— В каком именно смысле?

— Ну, на что тебе более всего приятно смотреть? Чем ты больше всего готов любоваться? Лесом, водой, горами, небом, пустыней?

— Водой! — Невменяемый ответил без колебаний. Хотя тут же попытался дать объяснения: — Хотя и пустыня тоже прекрасна. Но вода…

— Причины нас не интересуют, — мягко перебила его старшая принцесса. — В данный момент тебе надлежит вспомнить самые прекрасные свои воспоминания о воде, речке или прочих водных просторах и описать своими словами. Начинай!

«Вот она, ловушка! — опять из пяток стал подниматься новый буравчик паники. — Если я начну лепетать про морские просторы, меня сразу вычислят и раскроют мое незнание! — Но тут же пришла в голову другая спасительная мысль: — Но ведь мне приказали рассказать о какой угодно воде. А ведь все речки и озера, в сущности, совершенно одинаковые. Значит, я могу достать из запасников своей памяти самые правдивые воспоминания!»

И он приступил к повествованию:

— Еще малышами мы очень любили плескаться в водах одной маленькой речушки. Вода там была на удивление чистая и на удивление теплая. Или, может, нам просто так казалось…

Слова текли за словами, Кремон даже сам увлекся рассказом. И не сразу заметил, что глаза у обеих огианок прикрыты ресницами и ни одна частица тела не указывает на жизнедеятельность их организмов. Вроде и дышать перестали. Вроде и пульсирующие жилки на шее не просматривались. Но зато прикрывающая его руку ладонь Огирии стала ощутимо нагреваться и через час стала превышать температуру нормального человеческого тела. К концу второго часа тепло стало переходить в неприятное жжение, и Невменяемый не на шутку обеспокоился. К тому же его магические силы таяли прямо на глазах, перед глазами поплыли разноцветные круги, а во рту пересохло, словно после марш-броска в раскаленной пустыне.