Юрий Иванович - Невменяемый колдун (Дилогия)

Он чуть ли не умышленно сбился и вполне естественно закашлялся. Что сразу же вернуло в этот мир обеих Галирем. Огирия тут же сдернула свою ладонь, а молодой колдун попытался рассмотреть чуть ли не обожженные пальцы. Но его руку моментально перехватила старшая принцесса, зажала на какое-то время в своих леденящих холодом руках, и все неприятные ощущения и странные покраснения разом пропали.

— Хочешь пить?

— Конечно. Все внутри так и горит.

— Можешь выйти на пять минут освежиться и по своим надобностям.

После такого милостивого разрешения молодой колдун пробкой вылетел из комнаты допросов и бросился к своей второй заместительнице. О естественных надобностях он в данный момент и не подумал, а вот несколько литров жидкости и вливание обеих сил ему явно не помешает. Еще издалека он крикнул Золане:

— Воды! Много!

И тут же незаметно показал три пальца. Поэтому когда девушка подавала ему кувшин с водой, вся ее магическая и половина физической силы перешли в тело бравого десятника. Одного кувшина не хватило, но отпущенное время истекало еще быстрей. Чтобы хоть как-то высказать свое недовольство такими продолжительными допросами, Кашад решился громогласно разразиться лишь несколькими словами:

— Еще пару таких часов — и можете меня относить на кладбище!

После такой эскапады чуть ли не все, находившиеся в то время в приемной, посмотрели ему вслед с сочувствием.

Вернувшись в комнату, Кремон застал Галирем… спорящими. При виде десятника они резко замолчали, но тут же Огирия схватила старшую коллегу и чуть ли не силой усадила на стул, где сама сидела раньше рядом с десятником.

Ее Высочество попыталась, видимо, выдвинуть последний аргумент против чего-то непонятного:

— Но я же стара для этого!

— Не смешите меня! — молодая огианка уселась в кресло. — Вы еще в самом соку!

И тут же приняла командование на себя:

— Кашад. Садитесь опять на свое место и ничего не бойтесь, на этот раз мы у вас займем только один час. Так, руку на колено! Ваше Высочество, не тяните время, накрывайте его пальцы своей ладонью. Отлично! Итак, начинаем!

Короткую паузу десятник осмелился нарушить неуверенным голосом:

— А… что начинаем?

— Все тот же допрос! — Но сказано это было чуть ли не с лаской. — Продолжайте рассказ!

— Но я…

— Ах да, про воду вы уже наговорились. Теперь поведайте нам о пустынях. Кажется, они вам тоже нравятся?

— Конечно. Как могут не нравиться эти бескрайние и такие дивные просторы. Особенно весной, после нескольких дождливых дней можно наблюдать такие прелести и чудеса природы, что глазам больно и осязание надолго выходит из повиновения. Великолепные цветы, словно…

Через пять минут Галиремы снова впали в полный ступор. И опять рука, теперь уже старшей принцессы, стала нагреваться. И опять магическая энергия молодого колдуна испарялась из его тела с невероятной быстротой.

Но на этот раз все действительно кончилось за один час. Вновь чуть ли не полностью обессиленный Кашад с ужасом ждал своей участи и старался уловить перешептывания обеих женщин. Те предварительно удалились в дальний угол комнаты. Похоже, они чем-то очень развеселились, а то и вообще забыли, где находятся. И со странной непоследовательностью, минуте на десятой, стали говорить вслух и вообще перешли на отвлеченные темы:

— Но ведь те платья наверняка уже где-то погнили?

— А вот и неправда! Я отменно помню, что приказала их повесить в гардероб на чердаке и периодически вытравливать моль.

— Хорошо, а как мы восстановим рецепты питания?

— О! У моей бабки наверняка отыщется что угодно.

— Если она нас к себе подпустит на расстояние видимости!

— Не волнуйся, дорогая! Если я ей опишу последнюю новость в письмеце, она сама побежит на своих костылях встречать нас на тракте.

— Вот бы полюбоваться на такое событие…

— Обязательно полюбуешься!

Наконец терпение бравого десятника лопнуло, и он спросил со всей возможной деликатностью:

— Ваши Высочества! Прошу прощения, что отрываю от важных дел, но разрешите поинтересоваться: а мне что делать?

Обе Галиремы напустили на лица маски каменной неприступности, величественно повернулись в сторону вздрогнувшего наемника и чуть ли не в один голос, но весьма слаженно произнесли:

— Десятник Низу! — Оба указательных перста направилось в его голову, а женские голоса набирали силу, словно катящаяся с горы лавина. — Мы провели дознание и со всей ответственностью заявляем…

И после трагической паузы продолжили:

— Что вы невиновны! И можете возвращаться к исполнению своих обязанностей.

Когда Золана увидела вышедшего Кашада, то жутко заволновалась: лицо ее любимого было покрыто серыми пятнами. Да и не только она обратила на это внимание. Тот самый следователь, которого старшая принцесса удалила из комнаты в начале допроса, оказался возле десятника первым и спросил с нескрываемой ехидцей:

— И что же из тебя выпытывали такое архиважное?

— Сам понять не могу. В голове только сквозняк остался.

Менсалонийка тут же с вызовом вмешалась:

— Но если его отпустили, то, значит, невиновен.

— Ага, только и не хватало Галиремам лично арестовывать опасных преступников! — с сарказмом воскликнул следователь и отправился в комнату допросов. И уже взявшись за ручку двери, более тихо добавил: — Для арестов у нас есть совершенно иные исполнители.

Кремону страстно захотелось выкрикнуть этому предателю рода человеческого, что среди всех исполнителей тот занимает одно из самых грязных мест, но вовремя сдержал себя остатками силы и направился к выходу. Устало пробормотав для своей подруги несколько слов:

— Главное — они меня отпустили.

Появилось непреодолимое желание поскорее выйти на свежий морозный воздух и не хотелось задумываться о следующих минутах. Но сразу на плацу парочка наемников наткнулась на вальяжно разлегшуюся плавной дугой Ландру Гулис. Похоже, колаба ждала именно их:

— Так что ты им рассказал интересного?

— Все! Все, что они хотели знать.

— И доказали твою виновность?

С невероятным злорадством Кремону захотелось прожечь огненную дырку в черной чешуе лейтенанта. Но вместо этого он уже совершенно привычно изобразил обиду, смешанную с гордостью, и ответил с искренней правдивостью:

— Я всегда свои обязательства выполнял до конца. И никогда не меняю свои жизненные приоритеты и моральные устои.

Что, в общем-то, совершенно соответствовало действительности. Даже колаба почувствовала невероятную правдивость высказанных слов и сделала некую попытку оправдать свои подозрения:

— Я рада, что не ты оказался предателем. Но ведь и он наверняка существует в наших рядах.