Игорь Осипов - Бабье царство [СИ]

А пока что сухая дорога тянулась изогнутой серой лентой между зелёными возвышенностями, как молния курточки между тугими женскими прелестями.

Тряхнув головой от такого сравнения, а они с увеличением срока пребывания в этом мире приходят всё чаще и чаще, я перевёл взгляд на своих спутников, наткнувшись на то, с чем сравнивал холмистую местность, ибо приписанная к нам волшебница горделиво щеголяла весьма аппетитным видом, открывающимся в неглубоком декольте. Несмотря на выпитое шампанское, градус дружбы не пошёл вверх, лишь снизил остроту взглядов. Ну а игристое однозначно признали неплохим «пойлом» для богатеньких неженок, и что хмельная жжёнка всё же лучше. На что мне осталось пожать плечами, ибо указанное зелье всего-навсего местное бренди и не всегда дотягивает до земного по качеству, хотя у знатных леди оно может быть действительно коллекционным, даже будучи сделанным из груш, яблок или ежевики.

Телега мелко тряслась на дороге, и только вещи в мешках под пятой точкой амортизировали вибрацию. Катарина избегала глядеть на волшебницу, достав сейчас небольшой молитвенник с рукописным текстом. Но в содержимое не всматривалась, а держала книгу в руках, словно желая что-то этим показать. Что-то похожее на: «Я человек. Я не зверь». При этом храмовница перехватила мой взгляд в сторону декольте, а потом недовольно покосилась на свою грудь, несколько уступающую в размерах имуществу магессы. В итоге Катарина ещё сильнее насупилась.

Лукреция же нервно кусала губы и постоянно поглядывала на удаляющиеся холмы. При этом крутила в руках какую-то булавку, словно не могла найти выход из какой-то сложной ситуации. Но свою историю рассказывать не спешила, обмолвившись, что так приказал магистрат. Мол, нужно оказать содействие.

А Урсула молча сидела на козлах, изредка вздыхая. Бутылки от выпитого она убрала себе, сказав, что в хозяйстве пригодятся, когда настоечка дома подоспеет.

В общем, угрюмая поездка. И вино закончилось. Чтоб как-то скрасить сложившуюся обстановку я начал ковыряться в выданной мне торбе, которая на поверку оказалась обычным солдатским вещмешком, с каким прадеды на войну ходили. Шампанского там, разумеется, больше не было. Зато нашёлся тряпичный мешочек с обычной карамелью. Это предназначалось для подзарядки моего сопроцессора, который с аппетитом вампира-сладкоежки уплетал углеводы из крови, превращая их с помощью катализа в необходимое для работы электричество. Помимо сказанного, там оказался большой зонт ярко-оранжевого цвета, словно его сшили из спасательного жилета. И надо сказать спасибо, что он не розовый, так как от наших аналитиков-культурологов всего можно ожидать. Они серьгу мне в ухо уже вставляли. Но с самим зонтом товарищи всё же угадали.

В подтверждении идеи непогоды сперва поднялся ветер. Потом где-то неподалёку ударил гром, и по тенту тихо застучали капли дождя.

— Добры дамы и юн спадин, — вдруг подала голос Урсула, — эта… а мой живот твердит, чё жрать пора!

Наёмница обернулась, не выпуская поводьев из рук, а потом скосила глаз на мои конфеты. Урчание желудка было даже громче нарастающего шума дождя, отчего я понял. Что со сладостями наёмница тоже успела ознакомиться. Но как бы то ни было, я согласен с женщиной. Ели мы уже давно.

— Где обедать будем, — тихо спросил я, — в фургоне или под деревьями?

— Да, под дождём как-то не сподручно, — ответила Катарина, убирая молитвенник, который так ни разу и не открыла. Она, вообще, начала говорить очень тихо. — Но к вечеру тучи разойдутся, и Небесная пара снова будет сиять. Тем более что нам нужно быстрее добраться до Таркоса. А там можно и задержаться.

— Да, на полгода, — поддакнул я.

— На полгода? — вдруг повысила голос и удивлённо спросила волшебница. — А поменьше никак? И позвольте спросить, что мы будем делать там? И когда обратно?

Я пожал плечами.

— Покажем баронессе овощи, и обратно.

— Зачем? — переспросила волшебница, которая начинала нервничать всё больше и больше. К тому же она неразборчиво выругалась.

— Так приказал мой старший, — ровным голосом отчеканил я. — А вам, госпожа, какой от этого вопроса прок? Я даже не знаю, зачем вы с нами.

Магесса нахмурилась и поджала губы. Разговор зашёл совсем не в то русло, но лучше сейчас расставить все точки на места, или, как говорят местные, разложить семена по мешочкам.

— Так надо, — процедила она, недовольно зыркнув исподлобья.

— Кому надо? — изогнул я брови и начал ворчать как старый дед, Кажется, меня здесь считают трёхсотлетним, а раз так, то можно немного понудеть. — Еду я по своим делам, и тут к нам подсаживается ведьма. Что ей надо? Сколько она с нами пробудет? На хрен она нам нужна?

— А вот вы, почтенный Юрий, зачем туда? Торговать? Или связи налаживать? Скудноваты ваши дары для связей. И для торговли скудноваты.

— Вот незадача, — всплеснул я руками, — мне упали на хвост и ещё обвиняют в чём-то.

— Во-первых, я не сельская ведьма, а практикующая волшебница. Во-вторых, я назначена для вашего сопровождения. А в-третьих, много чести для вашего хвоста, чтоб на него зариться! — повысила голос магесса.

— Не так громко, — прорычала рядом со мной Катарина, пальцы которой сжались на посеребрённом кинжале. Но Лукреция, которой шампанское явно дало в голову своим хмельными газиками больше нормы, уже разошлась, да так, что не остановить. И от недавней неловкости перед храмовницей не осталось ни следа.

— А то что? Ты кинешься на меня с лаем, как та собака, чью суть в тебя влили? Шавка подзаборная! — упёрла она руки в боки. И казалось, готова идти до конца.

— Тихо, обе! — прокричал я, отчего на меня все уставились со смесью недоумения и раздражения. Не подобает местным мужчинам так себя вести. Они должны смиренно помалкивать, пока женщины ссорятся и всаживают друг в друга клинки. — Плохая из вас, госпожа Лукреция, шпионка. Ничегошеньки вы не умеете. Даже тайны выведывать. И ты, Катарина. Пьяная гордость превыше всего? Так это не твою честь задевают, а мою. И я уж постараюсь за неё постоять.

Волшебница сперва стиснула зубы, а потом сделал глубокий вздох и наигранно улыбнулась, словно перед ней важный, но неприятный клиент.

— Эта, юн спадин, — подала голос Урсула, которая единственная была трезвой после бутылки шампанского. — Вы эта… суд чести хотите? Я могу за вас встать, но шибко не хоца с магуньей драця. Она же меня своим колдовством того… раз и голова в брызги. Мне семеро ртов кормить. И храмовнице тоже низя. Им запрещено на суды чести вставать, даже запечатанным.

Я подался вперёд, пропустив мимо ушей слова наёмницы.

— Скажу, с какой целью мы едем, если скажете, зачем вы с нами.

— Я просто сопровождающее лицо, — с улыбкой ответила волшебница.