Игорь Осипов - Бабье царство [СИ]

— С Клэр, что ли? — переспросила с недоверием Тереза.

— Через день дитятко заходит. Даже ночью. Мол, как дела, тётя Урсула?

— Да хватит брехать, — упёрла руки в боки Тереза. — Знай меру!

— А чё брехать. Ты вон у халумари спроси. Он врать не будет, — с самодовольной улыбкой ответила мечница, а сама поглядела на меня и подмигнула. Я кивнул.

Шериффа перехватила мой взгляд и протяжно вздохнула. А Урсула продолжила сказку.

— Я же на свою долю домик на Набережной Кожевников взяла. У меня муж и семеро детишек. Три дочки и четыре сына.

— Ты и дети… — нахмурилась Тереза, — не представляю. Я думала, всех по родне раздала, как сирот.

— Все дома. Небесной Парой клянусь! Старшенькую в стражу устроила, сын старший на выдане, я ему лавку в торговом ряду купила, как приданное. Все деньги на детей съедены. То в гильдии к ногам серебро уронить надо, чтоб дела сделать. То ещё где. Пришлось в тушкохранительницы податься. Я же самая лучшая в Галлипосе. Вон, даже халумари наняли. Сами в ножки кланялись. Ну а я милостиво согласилась. От других-то толку нету, только на меня надёжа.

Катарина с Лукрецией одновременно поглядели исподлобья на мечницу, и даже пришлось повернуть голову к храмовнице и пробормотать, что это шутка. Не поймёт ведь. Обидится.

А Урсула тем временем позвала меня.

— Эта, юн спадин, скока мне обещали за твою жизь? — произнесла она.

Я прищурился. Знаю, что в смете обычно числится четыреста тысяч рублей. Монеты весят примерно семь грамм. Курс золота был по четыре с половиной тысячи. Курс серебра по полтиннику за грамм. При этом покупательская способность драгметаллов сопоставимая. Четверть из суммы — задаток.

— Всего двенадцать золотых и шестьдесят серебряных, — произнёс я ответ, закончив мысленные расчёты.

Тереза хмыкнула, мол, неплохо, но зато тихо возмутилась Лукреция.

— Бездна. Наняться, что ли, — пробурчала она. — Это мой доход за полгода.

Волшебница поджала губы и с обидой глянула на Катарину и Урсулу. Но потом спохватилась и снова начала изображать из себя важную даму, выпрямив спину и сложив руки подобающим образом.

А Мечница вошла в раж. Жизнь удалась. Можно похвастаться перед подругой, как говорится, померяться сиськами.

— Так я себе цену знаю. Что они без меня бы делали? Ты же знаешь, я как врублюсь во вражеский строй, направо взмах — десять падают. Налево взмах — дюжина. Вот едем мы с ними. Пять возов добра. Слуги. Подарки для этой, как его… политики. Вот. На нас сперва под Яблоневой Речкой напала сотня. Я раз, раз, раз. Девчонка на подхвате, чтоб спину не ударили. Учу пока молодуху, как за меч правильно браться.

Катарина возмущённо зашипела, и пришлось снова толкнуть в бок.

— Да знаю, что шутка, но ведь неправда, — произнесла она.

— Не. Девочка способная, толк выйдет, — выкрутилась Урсула, словив свирепый взгляд храмовницы. — А госпожа волшебница так и вовсе…

Мечница снова запнулась. Мало того, что Лукреция из-за вознаграждения дуется, так ещё и из-за сказок обид будет выше небес. Так и шею свернуть может.

— Ну, не положено волшебницам сражаться. Неблагородное это дело. Пули свистят сотнями, а она эта… средоточняется. Зато потом ка-а-ак бац. Десяток словно червей между пальцами раздавила. Только кишки в разные стороны. Силище.

Лукреция при слове черви брезгливо поморщилась. А мы тем временем выехали из леска и двинулись по дороге между ним и засеянными льном и злаками полями. Вдали на небольшом холме виднелась одинокая мельница, как первый признак цивилизации.

— Потом в самой деревушке напала рыжая, — продолжила рассказ Урсула, совсем разойдясь, начав размахивать во время повествования руками. На неё поглядывали не только мы, но и всё стражницы. Постарше с улыбками. Помладше — открыв рот. Они подобрались поближе. Иные даже специально шли пешком, ведя за поводья запряжённых в колесницы бычков.

— Тоже сотня? — ухмыльнулась Тереза.

— Да там и одной рыжей на целую сотню будет.

— Ну это да.

— Значит, бросились мы напролом. Пули свистят. Еёйные подельницы кидаются со всех сторон. На телегу цепляются, аж приходится по пальцам топтаться. А халумари что учудил? Он рыжую уделал.

— Да брешешь! — снова взорвалась Тереза. — Не мог мужчина Джинджер побить! Не верю!

Урсула встала и пафосно упёрла руки в боки. Но на кочке снова села, схватившись руками за бортик.

— Я тебе правду говорю. Уползла, скуля, как побитая дворняга.

— Да не. Не верю, — провела ладонью по волосам Тереза. — Узнаю. Но если брешешь, с тебя бочонок.

Урсула заулыбалась пошире.

— Мы весь обоз и всех слуг на переправе потеряли. Как сунулись в воду, из неё пасть, что бездна разверзлась. Корабль влезет. Вмиг съела. Чудом выжили. Бежали. Не тягаться же нам с демонами. А потом на Красном Озере ночевали. И явился нам инфант. Красивый-красивый. И на меня такой весь влюблённый смотрит.

Урсула мечтательно вздохнула, поглядев куда-то вдаль.

— Красивый он. Да, — повторила она, снова вздохнув.

— Да его лет двадцать последний раз видели. Уже и храмовый столб забросили. Если кто из местных ходил, но всё без толку.

— А мы видели! Вот как тебя, корова ты старая, — ткнула пальцем в грудь шерифыне Урсула.

— Ну, давай. Бреши дальше.

— Не веришь? Он ещё мудрые слова говорил. Тока я не поняла. Шибко умные они были.

— Да и бездна с тобой. Верю. Что дальше?

— А что дальше? — переспросила Урсула. — Дальше перебили всех псоглавых, и явилась ты.

Рассказ кончился. Все продолжили путь молча. Лишь со стороны стражниц доносились голоса. Но когда показался городок, взяла слово шериффа.

— Слышали новость? Королева при смерти. Как наследница скончалась от лихорадки, её удар хватил. За власть грызутся кузины. Герцогиня да Айрис с герцогиней да Берта люто ненавидят друг друга. К столице терции стягиваются. Как бы войны не было. Да Айрис юность провела в Галлипосе, и её гильдии поддерживают. Деньги на войско дают в обмен на обещание вольниц. А под шумок всякие сучки повылезали, решают свои делишки. Да и всякие тёмные личности шныряют, подбивают на бунты. Говорят, и магистрат симпатизирует да Айрис.

— Ну, — протянула Лукреция, к которой последние слова и предназначались. — Я слышала, с ней проще договориться. Потому, наверное, верховный совет и симпатизирует. Но о войне ничего не слышно. Да и не изменится для магистрата ничего. Была одна династия, станет другая.

— Это потому не слышно, что сплетниц сразу вешают, — вздохнула Тереза. — Для торговли сплетни — это самое плохое. Да и герцогини все исподтишка делают. Королева-то ещё жива. В общем, все стараются решить свои задачи с оглядкой на возможную смену династии. Кстати, видела недавно ночных охотниц.