Николай Грошев - Война вампиров [СИ] [книги 4-5]

— Я не понимаю тебя, я…

— Сопливая глупая тварь, высранная какой-то шлюхой, которая даже не знает, что происходит из народа коварных подлецов.

— Ты…

— Как жаль, что я не могу выпить тебя. — Парень шагнул в комнату, присел на край дивана, заваленного обрубками от тел её собратьев. — Мы уже 600 лет пьём только потомков славян. Мы буквально умоляли Нортумес. И получили право поселиться в сердце вашей страны. Лучший дар, за всю нашу историю. Каждая дохлая тушка потомков славян, что трепещет в моих руках перед своей смертью, наполняет моё сердце счастьем.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь. Мы…

— Ха. — Он поставил меч острием вниз и опёрся на него двумя руками. По лицу пробежала тень, брови сошлись к переносице. — Конечно, ты не понимаешь. Измельчали потомки славян, когда-то я вас даже уважал. — Он глухо рассмеялся. — Я потерял много близких и друзей, сражаясь плечом к плечу со Святославом, когда он громил Хазарию. Я сражался против мусульман под стягами Византии, вместе со славянскими витязями. У вас была честь. Вы знали, что значит добрая битва. Вы были гордыми, сильными людьми. — Он с презрением плюнул на пол и продолжил эту странную речь. — Мне нравилось биться с твоими предками и против них — сильный был народ, а потом вы всё предали, грязные животные, рабы чужого бога. — Он вдруг поднял глаза к потолку. — Могучий Шкай, как Святослав, Радомир, Олег, Изяслав и все прочие, превратились вот в это говно? — Что б сомнений не было, ткнул мечом в сторону Лены. Потом посмотрел на неё. — И песнь звучит, отдаваясь болью в сердцах тех, кто жив, остался, песнь о предательстве, о коварстве песнь, о том, как князь Иван, всех царей мордовских убивал…

— Прекрати. Я не понимаю тебя. Мы можем поговорить, мы…

— А разве мы не говорим? — Удивился парень. — Я хочу, что бы ты понимала. Ты Мудрость, ты уже осознала, что я могу и что я не один такой. Я хочу, что бы ты поняла. Поняла, что весь твой клан обречён. Я хочу увидеть, как ты будешь страдать — я убью тебя медленно.

— Но ты…

— И хочу, что бы ты знала, почему мы здесь. — Он снова усмехнулся. — Есть ведь кланы, которые до сих пор не вступили в войну. А мы откликнулись сразу. Нам в радость убивать вас. Вы, гнилые огрызки величия славян, но вы и их будущее. Нет ничего слаще, чем убить потомка своего врага, прервать его род навсегда. В вашем случае — истребить величайших из вас. — Он поморщился и добавил. — Вы, конечно, говно. Среди потомков славян есть более достойные — это деликатес и мы ищем их по всему миру, прежде чем пригласить в Москву, на званый ужин. — Он сладко облизнулся — сомнений нет, в каком качестве этих людей приглашали на ужин. — Но именно вы получили силу. — Тут он снова помрачнел. — Не только вы конечно. Есть пара кланов, на войну с которыми, мы так же отзовёмся с великим удовольствием. Может быть, когда-нибудь, Шкай подарит нам и их.

— Мне не понятна твоя ненависть.

— Конечно. — Он согласно кивнул. — Ты совсем соплячка. Ты даже не вполне славянка. Твоя кровь так разбавлена, что мне даже грустно. — Он снова рассмеялся. — Никогда бы не подумал, что мне будет жаль потомка тех, кто предательством истребил царей моего народа, кто посеял ужас, смерть и страдание на земле, где я родился и вырос.

— Это было давно…

— Да, много веков прошло. — Он поднялся на ноги. — Мы хотели это остановить. Мы умоляли Нортумес разрешить нам встать на защиту своих потомков, когда их истребляли твои предки. — Он поднял меч и провёл пальцем по окровавленному лезвию. — Нортумес не разрешил. Мы смотрели, как мой народ захлёбывается кровью, но всё что могли, это убивать по два славянских выблядка в месяц — ровно столько, сколько нужно, что бы мы могли жить. Нортумес тоже предал нас. — Парень ощерил зубы, но клыки не выпустил. — Мы жаждем мести, которой нас лишили. И вы, ваш мерзкий клан, капелька, которая сделает нашу боль, чуть-чуть слабее.

— И много вас в городе?

— Много. — Он улыбнулся. — Целый я один. Думаешь нужно больше, что бы покончить с жалкой тенью таких, как Святослав и Свента? Таких как Ольга и Радомир?

— Думаю нужно.

— Не переживай, Мудрость, скоро все придут сюда. Никто из нас не пропустит этой войны, мы, именно мы, истребим вас. — Вампир смущённо улыбнулся и зачем-то пояснил момент более детально. — Именно наш меч, заберёт последнего из вашего клана. Последнего, в ком есть славянская кровь. Честно говоря, мы не жаждем сражаться с теми из вас, в ком её нет. Если король будет очень сильно настаивать, тогда конечно, тогда, возможно, мы вернёмся и истребим вас всех до одного. А сейчас, мы охотимся лишь за такими, как ты. Честь прибыть в ваш город первым, выпала мне и я счастлив. Но я даже не надеялся, что поймаю тебя. Мудрость! — Он сладко прищурился, чуть ли не замурлыкав от удовольствия. — Мудрость клана — я просто счастлив, что именно я убью тебя, самого могущественного из славянских потомков!

Он замолчал, а Лена обвела комнату взглядом.

— Хорошая ловушка. В этих европейских свиньях тоже есть толика славянской крови. Мне было приятно прикончить их. Но я даже не представлял, что в мой капкан, угодит сама Мудрость.

Лена не ответила, вампир расстроено покачал головой — он, кажется, хотел поговорить подольше, перед тем как прикончить её. Вампир вновь обратил свой взгляд к ней.

— Ты понимаешь, почему я говорю с тобой? Ведь ты понимаешь. Ты Мудрость, самая сильная из всех, самая опасная — ты достойна знать, почему умираешь. Твои собратья, этот шлак с разбавленной кровью дикарей из Европы, нет. — Он шагнул, а Лена инстинктивно отпрянула. Лицо вампира исказила злобная улыбка. — Не бойся. Я буду аккуратен. Конечно, ты умрёшь медленно, но я буду милосерден, и твоя смерть займёт лишь несколько минут. Хотя я и предпочёл бы слышать твои вопли несколько часов, прежде чем ты испустишь дух, но всё же, во имя Шкая, я должен оставаться милосерден, даже к такой мерзости, как потомки славян. Поэтому, дитя коварства и подлости, ты умрёшь за несколько минут, ну, или за полчаса. Как получится.

Лена громко сглотнула и звуки за окном стали стихать, превращаться в единый шум без всякого смысла. А затем сошли на нет. Квартира погрузилась в тишину. Занавеска, дрогнувшая от порыва ветра из приоткрытого окна, приподнялась и теперь очень медленно, падала обратно…

Парень с мечом улыбнулся, поднялся на ноги.

— Ускорилась? — Сказал он, и звук его голоса остался чистым, таким, как и был прежде. — И я тоже. Только вот, я могу быстрее. А ты?

И он исчез. Она увидела метнувшуюся к ней тень, в которой можно было уловить блеск меча, очертания фигуры, даже блеск глаз, однако, он двигался слишком быстро.

Она не успела увернуться. Меч пробил живот и воткнулся в стену.

— Вот так и стой. — Парень отпустил рукоять и теперь смотрел в её оскаленное лицо. Протянул руку и пальцем потрогал её нижний клык. — Четыре. — Удивлённо произнёс он. — У вас их четыре, а я и не заметил. Эти, — кивком показал на тела, — даже не успели понять, что происходит. — Он усмехнулся и отступил. — Только ни куда не уходи, я быстро.