Николай Грошев - Война вампиров [СИ] [книги 4-5]

— Да ну тебя нахер. — Махнул рукой Носферус, подобрав книгу и бережно стряхнув с неё несуществующую пыль. — С неё котелок реал сразу заводится, как новый мерс с полобота. Реальная вещь, харэ ржать блять! Я Носферус или кто ваще?

— Ты-то? — Шкет с трудом подавил хохот и добавил. — Еблан ты Лёха, вот ты кто, эй!

Второго «эй» не последовало, потому что от второй табуретки, Шкет увернуться не сумел. Хрустнул носом и ласточкой улетел за спинку кресла. Бутылка с пивом хлопнулась на пол, но разлиться не успела — пить он, конечно, бросил, но видеть, как спиртное впустую льётся на пол — это было выше его сил. Подобное ужасное святотатство, едва ли можно пережить притом не выхватив инфаркт. Как минимум, он не мог. Едва бутылка стукнулась об пол, как сердце болезненно сжалось, и не успел даже подумать самой простой мысли, как бутылка уже в руках.

Уютно она так устроилась в руках, холодненькая, а пахнет! Чудо просто, ну, если ещё разок глотнёт ничего страшного, ведь так? Чё эти два глотка? Ваще ни о чём. А если уж второй глоток делать, так чего уже теряться, правильно? Можно будет пойти в магазин и взять уже целую бутылочку. Ноль пять, конечно, он же пить бросил. Возьмёт ноль пять, выпьет, спать ляжет. Ну да, а что такого? Он же кремень, захотел — выпил, не захотел, выпил, так, и сам не заметил, а бутылка уже пустая. Пока думал о том сделать ещё один глоток или нет, сам не заметил, как выдул всю бутылку. Ну а раз выдул он её, что сидеть, правильно? Пошли за второй! Но напиваться он не будет, ни в коем разе. Ведь он бросил пить. Вот, а чё это пиво? Надо чекушку сразу брать. А лучше две, н-да…

— Шкет. — Позвал Штык, таким унылым голосом, что товарищ, сейчас хрустевший вставляемым на место носом и активно матерившийся за спинкой кресла, вдруг притих. Потом поднялся, из-за кресла выглянул. Штык протянул ему пустую бутылку. — Забери её, и выкинь нахрен.

— Пустая уже, сам выкинь. — Прогнусавил Шкет в ответ и снова носом хрустнул, да тоненько взвыл по этому поводу.

— Не могу. — Признался он товарищу своему. — Если пойду к мусорке, она ж ты видел, у двери у меня, я, в общем, до туда, если дойду с бутылкой, Шкет, сто пудово сквозану я в магазин за водярой.

— Дааа… — Протянул Шкет забирая бутылку и направляясь к мусорному ведру. — Надо заметить, братуха, сила воли у тебя прям ваще, как бетон. В бетономешалке.

— Ну, — он вообще-то оскорбился, но на правду разве злятся? Ещё как злятся! Но не тот случай, почти брат всё-таки. — У меня такое только с киром. Не знаю братан, может время надо, что бы это, зачерственеть типа, типа чувствами или как оно там?

— Ну, типа так… — Согласился Шкет, пожав плечами — он и сам не знал, как будет правильнее тут сказать. После чего снова в кресло уселся, закуривать стал.

— Вот с киром ваще жопа. Никакой силы воли не хватает. А в остальном я как скала — хер сломаешь! Отвечаю.

— Лена передала, что б ты к ней заехал. По пути купи ей помаду, красную.

— А? — Штык удивлённо вскинул брови. Пожевал губами. Тяжко вздохнул. — Ну, раз надо, хули? Сделаем, нам не в падлу, Шкет, а где помаду продают?

— Скала блять. В натуре братан, верю как родному, ты реал как скала — хуй тебя сотрёшь.

И снова ощерился в улыбке, товарищ его, по прозвищу Шкет. До Штыка далеко не сразу дошло, но вскоре он откинулся на спинку кресла и мрачно уставился на друга.

— Ну да, каюсь. Кир и Ленка — тут я как квашня. А в остальном! Всех порву.

— Считай, верю. — Шкет кивнул, прицелился и метким щелчком отправил бычок в форточку.

— Верит он… — Штык мрачно поворчал что-то непонятное и, встряхнувшись, заговорил командным тоном. — Короче, такая херня. Грядёт кипишь и надо нашу братву волынами зарядить.

— Нашу? В смысле, вампиров?

— Ну. Остальная братва и так со стволами вечно. Лена говорит заебалась им разрешения делать, да от ментов отмазывать, когда они бухие в воздух палят.

— Гы. А нахер они в воздух палят?

— Ну как нахер? Прикольно же. Мусора только цепляются, а так прикольно. Типа бомбочка, как на новый год, китайские эти знаешь? Ну вот, тоже самое, только круче.

— Понятно, типа дитём был, игрушки все из дерева, к полу гвоздями прибиты, а теперь взрослый, хуй до колен, а всё туда же, игрушки играть, ага?

— Гы, ну типа того.

— Сделаю. — Шкет пожевал губами и стал прикуривать новую сигарету.

— Дохуя куришь, никотин с конца капать начнёт.

— Да не, норм всё. — Шкет глубоко затянулся и выдохнул струю дыма. Потом глянул на сигарету. — Я вот хер знает братуха, но последнее время я ведь тоже не особо-то на побухать. Моя не любит пьянки, да и мне самому как-то уже не вставляет вечно на рогах. Не знаю, херь какая-то получается.

— Твоя? А, ну да, у тебя же баба какая-то там нарисовалась…

— Чё значит какая-то? Я её может, люблю.

— Живёшь ты у неё, а не…

— А вдруг? — Шкет махнул рукой. — Проехали. Короче, как у неё отвисать начал, к бухлу тянет всё меньше. А вот с куревом ботва какая-то. Я на днях прикинуть решил, сколько скуриваю — отвечаю, две с половиной пачки. Прикинь? Я раньше полторы скуривал в день, и то только если бухал с утра до вечера. Ну, знаешь, закуси вечно нет, денег тоже хуй, дымком заел и нормуль. А теперь пиздец какой-то. Две пачки в день. Как блять паровоз.

— Ну, был бы ты такой, как раньше, я б тебе сванговал — пизда, от рака лёгких. А так не парься, жив будешь, если не помрешь, конечно.

— Да я знаю, один хуй не по себе как-то.

— Ладно, понятно всё. Ты короче, стволы пацанам раскидаешь?

— Сделаю. Так, — Шкет нахмурился что-то вспоминая, — ага. Там сейчас Ояма на стрёме…

— Кто?

— Ну этот, каратист который. Помнишь? Андрюхой звать. — Штык помолчал и медленно кивнул — вспомнить о ком речь, он всё же не смог. — Ты ему на ебле третий глаз нарисовал.

— А! Этот хуй! — Шкет улыбнулся, снова кивнул, теперь увереннее. — Помню, помню. И чё, реально каратист? Или так, повыёбываться?

— Да не, серьёзно, в теме шарит. Я с ним в шутку побороться тут предложил, он что-то там сделал, я не понял нихера, ну короче, пизданулся я как арбуз с куста. Парень ваще красавчик. И шаристый тип. В принципе, по жизни, не лох вроде. Гнать не будет, допиздимся так, без Ленкиного звонка. Прям щас, наверное, и двину.

— Давай.

— Ага, братан, а это, Шизе ствол тоже дать?

— Шиза? — Штык нахмурился вспоминая. — А, это который с гусями, на евреях двинутый?

— Ага, он самый. — Шкет поёжился и честно сказал. — Я его в натуре боюсь. Хер знает, что у него там в башке. А если неожиданно так хуяк и по вампирской теме излечится, колёса в мочевой, моча в башку, и вилку в глаз воткнёт, как затаившемуся еврею.

— А чё? В натуре, этот хуй может, мне что-то тоже не по себе стало.

— Ну его нахуй, давай Шизе ствол давать не будем?

Штык помолчал и махнул рукой.