Тайга Ри - Последняя из рода Блау [= Перерождение] [litres]

– Леди Вайю…

– Просто Вайю, Геб. Давай еще раз пройдемся по базовым техникам. – Я вздохнула. Если Геб не усвоит начала менталистики, мы не сможем дальше двигаться в одном ритме.

– Щит и якорь. – Мальчишка послушно кивнул. – Установка ментального щита требует длительной тренировки и нарабатывается только со временем, а вот поставить якорь возможно в течение нескольких часов.

– Якоря, Гебион. Если есть воспоминания, которые нужно запереть, тебе придется ставить якоря на каждый образ, помимо общего сигнального якоря. Ты уже выбрал, что можешь использовать?

– Леди… Вайю, я не могу определиться. Какой якорь у вас? Может, мне это посодействует.

– Общий – это уровень силы. Ты знаешь, что у меня был второй Светлый. – Геб сочувственно кивнул. – Так вот, мой якорь – это Темная сила девятого круга. Да! – Я засмеялась, увидев его реакцию. – Именно так, если я могу делать плетения на уровне девятого круга, значит, это иллюзия, я в ментальной ловушке или в искаженной реальности.

Менталисты могли создавать слои добавленной реальности, накладывая их друг на друга. Например, ты видишь чары и объекты, которых на самом деле не существует, и тратишь время на ненужный щит против иллюзорного плетения, теряя драгоценные мгновения.

– Если я смогу выиграть бой у брата, значит, это иллюзия. – Геб улыбнулся, потирая шрам, идущий через правую бровь.

– Нет, только ты. Другие люди не могут быть частью личного якоря, потому что это не более чем проекция. Только то, что связано лично с тобой, что-то простое, что можно проверить в любой момент времени. Смотри… – Я размяла пальцы и выплела чары банального светляка на уровне третьего круга. Вспыхнул серебристый шарик и послушно завис прямо над моей головой. – Видишь, могу. А теперь? – Я выплела тот же светляк, но на уровне девятого круга. Конструкция была почти такой же, но было больше контрольных узлов. Плетением девятого круга можно было бы ослепить всех людей на центральной кернской площади, если задаться такой целью. – Не могу. Плетение готово, – я пошевелила пальцами, – но я не смогу запитать. Не хватит силы.

– И если сможете, значит, это ментальная атака, иллюзия. – Геб наконец-то понял принцип.

– Именно так. – Я схлопнула чары светляка. – Поэтому выбираешь якорь и потом в любой ситуации несколько раз делаешь проверку. Это должно быть отработано до уровня навыка. Проверяешь, реальность или нет, и тогда когда-нибудь это сможет спасти жизнь тебе и твоей команде.

– А как «закрыть» воспоминания?

– У тебя действительно есть что прятать? – Геб помедлил, но утвердительно кивнул. – Можно ставить обманки. Делаешь специально много дверей, на которые навесишь кучу замков. Пока будут взламывать – ты поймешь. Либо также использовать сигнальные якоря. Но тут, – я помедлила, подбирая слова, – это должны быть очень болезненные воспоминания. Точкой фокуса являются эмоции. Страшные, неприятные, отвратительные. Якорь ставят на пике эмоциональных состояний. Тогда, когда менталист пытается считать воспоминания, при срабатывании якоря ты будешь испытывать полный спектр этих эмоций каждый раз.

Геб вздрогнул, поежившись. Я пожала плечами. Это самый быстрый, простой и действенный метод. Свои якоря я недавно сменила. Раньше это был дождь, стекающий по моим щекам вперемешку со слезами, и тело Акселя на виселице, покачивающееся на ветру. Сейчас это было Око, тот момент, когда я выскочила из купола, и Вызванный пришел в наш мир с изнанки. Это вымораживающее кровь и душу пристальное внимание потусторонней силы. Когда я тащила Мария…

Марий. Убрать воспоминания. Убрать в самый дальний угол, под самый большой замок. Убрать. Убрать. Убрать.

– Вайю! – послышался за спиной встревоженный голос Фей-Фей. Я не слышала, как она подошла.

– Все хорошо, просто немного устала. – Я выдавила улыбку и показательно потерла виски. – У тебя все в порядке с якорями?

– И якорь, и щит. Дедушка в этом плане очень строг, – кивнула сестра. – Ты помнишь, что нам еще надо в школу? – Фей постучала пальцем по свитку с планом занятий. – Общее собрание в преддверии нового года, правила турнира, организационные моменты.

– Когда? – Если честно, обо всем этом я совершенно забыла.

– Через три дня. Форма одежды свободная. – Фей-Фей проказливо усмехнулась и закружилась, раскинув широкие рукава так, что цветы пионов на подоле ожили, перетекая один в другой и образуя бесконечный рисунок.

– Мне нравится школьная форма. – Геб вставил свое слово. – Это так объединяет.

Еще бы. Я бы посмотрела на сына мистера Лидса, если бы все Высшие являлись на занятие не в форме, а разодетые в пух и прах! И так многие умудряются перешивать фасон, менять ткань, но в общем и целом класс предназначен для обучения. Чтобы лишние демонстрации не отвлекали учеников от усвоения знаний.

– Форма – это скучно, никаких ярких красок! – Сестра продолжала вальсировать около стола.

– Фей, работаем! – Геб опять застыл, глядя на Фей-Фей, открыв рот. – Не отвлекайся. Ты ползимы готовилась, будет обидно не занять первого места. – В прошлый раз Фей-Фей была второй после Фейу. Они нарисовали картины примерно одного уровня, но Марша умудрилась так поставить подпись, что картина почти ожила. Это начальный уровень излучения силы, когда обычный кусок рисовой бумаги, покрытый тушью, превращается в подобие артефакта. – Фей, тренируйся ставить подпись.

– Вайю, – она отрицательно покачала головой, – вряд ли кто-то на турнире сможет показать такой уровень. Личная подпись мастера это…

– Тренируйся ставить подпись, Фей. Иначе ты проиграешь турнир.

Фей-Фей вопросительно приподняла тонкие брови.

– Это закрытая информация. Я же не спрашивала, откуда ты узнала про дознавателя из Таджо.

– Хотя бы скажи, кто…

– Фейу. – Глаза Фей-Фей вспыхнули опасным блеском. Отлично. Я знала, что она может позволить себе проиграть кому угодно, но только не Фейу. – Работаем, господа, работаем. Пошел обратный отчет…

До турнира остается ровно семь дней.

Пальцы были липкими. Я уже заляпала кругом все, что можно, – столик, свитки, кисти, пока поедала сладости. Орешки в меду, засахаренный боярышник, пахлаву из Южного предела. Сладкого требовалось много, потому что на тему Таджо мне думалось очень тяжело.

Свиток был исписан наполовину. Вся левая сторона была еще чистой.

Родился, учился, привлекался, участвовал… – все, что я могла вспомнить о Шахрейне. Все, что могло помочь выстроить верную линию поведения.

Я сгрызла кончик уже второй кисти, но так и не решила, что делать. Шах был сволочью, псаковой тварью, но тварью талантливой. Если бы этот псаков гений был тогда на нашей стороне, мы бы носили его на руках. Холили, лелеяли, ублажали и защищали, чтобы никто ненароком не покусился на такое сокровище.