Серг Усов - Путь к престолу

— Я много наслышан, госпожа Гортензия, о принце Джебе Синезийском, — с укором посмотрев на графиню ри, Брог, сказал Армин. Не смея больше возражать самому Олегу, умник решил зайти со стороны. — Он уже должен нескольким государям немалые суммы. И никаких надежд, что когда-нибудь что-то вернёт, нет. Все его попытки вернуть трон, как и попытки его отца, заканчиваются только казнями очередных глупцов, его поддержавших.

В кабинете регента Гортензия заняла своё любимое место на краю диванчика, стоявшего сбоку от рабочего стола, и потягивала не спеша вино, закусывая его изредка виноградинками.

— Дорогой мой друг, — обаятельно улыбнулась Гортензия, — давай ты будешь считать деньги — это у тебя очень замечательно получается, а в вопросах, тебя не касающихся, ты оставишь свои советы при себе.

В глазах Армина читалась мысль, что министра финансов касаются все вопросы, но высказать такое Гортензии он не осмелился. Это Веда довольно быстро привыкла к своему новому положению свободной, а затем и титулованной особы, Армин же стал свободным уже в весьма зрелом возрасте, поэтому некую опаску и почтительность сохранил, несмотря на нынешнее высокое положение.

— Простите, графиня, — изобразил он учтивый поклон, — я, наверное, и правда излишне был настойчив. Когда мне выдать ему деньги и какими монетами?

Олег посмотрел на соратницу, та пожала плечами и отвечать не стала, показывая, что ей всё равно.

— Выдай теми монетами, которые принц попросит, — распорядился Олег.

Когда министр удручённо удалился, Олег пересел к графине и присоединился к винопитию, жестом выслав Мону из кабинета вслед за Армином.

— Я обдумал твою просьбу и, как видишь, признал её правильной, — сказал он.

Представления Олега о том, что принцы — это такие молодые бойкие парни, смущающие умы принцесс, изменились давно, ещё в родном мире. А то, что эти изменения были правильными, ещё раз подтверждалось сегодня.

В Восточной Римской империи, в ту эпоху её существования, которую историки условились называть Византией, господствовало непреложное правило, что тот, кто хотя бы один день носил пурпур, не может быть казнён. Нет, императоров там часто убивали в ходе переворотов или междоусобиц — травили, душили, реже резали, но вот сдавшегося на милость победителей или постригали в монахи, или увечили. По законам и обычаям увечный или принявший обет служения богу не мог больше претендовать на пурпурную мантию императора.

Миры Земли и Талареи никак не были между собой связаны. Но чем дольше Олег проживал в своём новом мире, тем больше он обнаруживал сходства с миром прошлым. Наверное, это потому, что люди везде люди, и их поступки диктуются теми же чувствами и стремлениями.

На всём материке действовали и законы, и обычаи, что носившие корону не могут быть казнены. Убиты в ходе бунта — да, а после — нет. Заточение, хоть пожизненное, или изгнание.

Для Олега удивительным оказалось лишь то, что этому правилу последовали и свергатели монархии как таковой. Не конкретного монарха с заменой его другим, а именно — монархии. Синезийские революционеры пятьдесят один год назад, прогнав с трона короля и установив республику, не стали убивать своего бывшего монарха, его жену и одиннадцатилетнего сына, отправив тех в изгнание. Пожалуй, это было их ошибкой. Лучше бы они заточили коронованных особ в каком-нибудь подземелье неприступного замка. Потому что ни монарх, ни его сын Джеб после смерти отца так и не оставили попыток вернуть себе корону Синезии.

Гортензия, когда вчера, после возвращения Олега из Пскова, рассказывала ему эту историю, указала на то, что за свержением Синезийского дома стояла Оросская империя, которая давно уже проводит свои экспансионистские замыслы в жизнь. Эта империя, находясь слишком далеко от территорий, которые считает зоной своих интересов, а река Ирмень целиком, и государства, как расположенные возле неё, так и те, что могут влиять на них, оросских императоров интересовали очень сильно, действовала в основном с помощью политических интриг, подкупа, шантажа, сталкивания лбами, провоцирования войн с соседями, организацией мятежей, дворцовых переворотов и революций, стремясь насадить везде своих марионеток, если получится, или легко управляемых, если не получится привести к власти откровенных говорящих кукол.

— Олег, я же, как ты понял, не веду речь об успехе очередной попытки реставрации. Но немного потрепать нервы ороссцам и заставить их подёргаться в разных направлениях, уверена, не помешает.

— Не спорю. Вот только как-то не верится мне, что это унылое дерьмо, извини, Гора, сможет организовать какую-то серьёзную бучу. А двадцать тысяч рублей всё же деньги… Ты чего смеёшься?

— Ты сейчас… ты сейчас так стал похож на своего жадного Армина. Выражением лица…

— Да ладно тебе. Я же это так. Я не против того, чтобы создать проблемы Ороссу, но, боюсь, что Джеб на это просто не способен.

Принц Джеб Синезийский, шестидесятидвухлетний желчный старик, производил отталкивающее впечатление. Олегу его представили вчера на вечернем приёме, и буквально нескольких слезливых слов принца, сказанных каркающим голосом, хватило, чтобы регент незаметно дал знак Нирме, уже вернувшейся из Вила и вновь приступившей к выполнению обязанностей его секретаря и начальника охраны, чтобы та ненавязчиво оттеснила силами своих ребят от него этого старого попрошайку.

— Зря ты так пессимистичен, Олег, — Гортензия допила вино и поставила бокал на столик. — Джеб вполне справится со своей ролью. Благо, она не сложная. Ему просто надо быть знаменем мятежа. А уж кому устраивать бучу там найдётся. Времена в Синезии сильно изменились, всё настолько прогнило, что даже те, кто является бенефициантом республиканского правления, и то выражают недовольство. Директора, управляющие республикой, все проворовались. Об это говорят на всех углах. Твои двадцать тысяч не пропадут даром.

— Хорошо, если так. Постарайся тогда проработать вопрос, чтобы не только в республике, но и в других местах ороссцам стало не комфортно. Такие болевые точки ведь всегда можно найти.

Идея Гортензии создать противнику множество проблем в стороне от Винора, раздёргать политические, финансовые и военные ресурсы Оросса по разным направлениям, Олегу показалась весьма привлекательной и перспективной. Вот только Гортензия его энтузиазм малость поубавила.

— Не нужно спешить, Олег. Давай сначала выполни, что наметил, а тогда уже и вернёмся к этому вопросу. На первое время и Джеба Синезийского хватит. Заодно на нём и посмотрим, как будет действовать Оросс. Перебарщивать с проблемами для северян не следует ни в коем случае. Пока ты сам не стал равноценной силой, любое ослабление Оросса приведёт к усилению Хадона. А у Божественной Агнии, как ты сам видишь, ручки загребущие.