Евгений Щепетнов - Лекарь [litres]

– Марьян, а ты не задумывалась, что нам надо стационар тут строить? Некоторых с первого раза вылечить нельзя, надо наблюдать за ними. Вот куда его размещать, кроме стражницкой? Отпускать его с папашей? Во-первых, еще непонятно, как он себя почувствует попозже, а кроме того, ведь кто-то его заколдовал, и кто-то из окружения купца, маг подосланный. Где гарантия, что его опять не околдуют? А наложить проклятие легче, чем снять – ломать не строить… Интересно, кто же его так… и зачем?

Тут голос подал парень:

– У отца товарищество на паях. Если он умирает, то его пай или переходит к наследнику, то есть ко мне, или, если наследников нет, делится между другими участниками товарищества. А это довольно много – корабли, лавки, склады… Отец сам не очень хорошо себя чувствует, дай ему Бог долгих лет жизни. Мама у нас давно умерла, еще при моем рождении, а папа так и не женился, любил ее сильно. Вот так и живем. Может, вы и его посмотрите, господа лекари?

– Может, и посмотрим. – Влад переглянулся с напарницей. – Сейчас у него спросим…

Марьяна отодвинула засов и выглянула наружу. Отец парня переминался с ноги на ногу у возка, о чем-то озабоченно разговаривая со своими охранниками.

– Уважаемый! – Марьяна махнула ему рукой, и купец, подхватившись, кинулся в клинику.

– Что, что случилось? Все нормально?

Парень слабо улыбнулся и ответил:

– Все нормально, бать… Жрать хочу как зверь. Пусть они тебя посмотрят, ладно? Как-то не хочется мне сиротой оставаться в девятнадцать лет…

Купец беззвучно заплакал, роняя крупные слезы, и уткнулся в плечо сына, вздрагивая спиной… Потом оторвался от своего чада и посмотрел на деликатно отошедших от них лекарей.

– Спасибо, господа. Век не забуду. Зачем мне деньги, если некому их оставить. Одна радость у меня – сынок, умница. Спасибо.

– Да не за что. Вы поняли, почему я решил оставить его пока тут? Если по нему еще раз шандарахнут заклятием – он не выживет. Пусть пока тут сил наберется. Ваш наследник нам сказал, что вы тоже страдаете чем-то? Давайте уж посмотрим заодно.

– А сколько будет стоить? – насторожился купец, хитро тараща глаза.

– Не дороже денег. – «Ну купцы везде купцы», – весело подумал Влад. – Все равно их в могилу не унесете. Ну что, смотрим?

– Смотрим…

– Тогда раздевайтесь, и на стол. Быстренько, быстренько, – прикрикнул Влад, нам еще больных принимать!

Сын купца весело прыснул: не все ж папаньке других гонять, и ему надо тоже потерпеть. Купец тоже не выдержал и засмеялся:

– Вот поздоровеешь – ужо потерпишь, за все время отыграюсь!

– Ты отыграешься… – уныло пробасил его сынок.

И тут уже не выдержали Марьяна с Владом – они посмеялись, потом Марьяна прикрикнула на парня, чтобы не мешал, и одним движением погрузила купца в сон. Владимир посмотрел на лежащего. Красно-черное сияние шло от живота. Всмотрелся – язва желудка, отвратительная, на грани прободения. Еще немного – и труп. Да-а-а… вовремя пацан сказал. Влад аккуратно стал залечивать рану. Красное свечение убывало, убывало… наконец исчезло. Осмотрел тело дальше: красным полыхает колено, скорее всего, был разбит мениск, видимо, после ходьбы и длительного стояния на ногах боль адская. Убрал кальций из сердца и протоков… «Дальнозоркость старческая, похоже, как у меня была, – подумал целитель и убрал. Подкачал энергии в ауру. – Ну, вроде хватит. Аминь».

Влад провел рукой над головой купца, тот вздрогнул, открыл глаза и медленно сел на столе… Недоуменно прислушался к ощущениям и широко улыбнулся, потом соскочил на пол и глубоко, в пояс поклонился лекарям:

– Благодарю вас. От души. Вы сделали больше, чем я надеялся…

Влад поковырялся ногтем в безупречных белых зубах и меланхолично сказал:

– А там у вас в сундучке еще что-то осталось бедному лекарю и его голодной лекарице?

Купец от души, заливисто стал смеяться, держась за живот и сгибаясь, ему вторили бледный сын и сами лекари, тоже зараженные смехом. В дверь стали стучать охранники, испуганные шумом, Марьяна отодвинула засов, удостоверившись, что купец уже надел портки и тулуп. В дверном проеме появились охранники с вытаращенными глазами. Торговец сделал им знак рукой, они опять внесли заветный сундучок, и купец наклонился над ним, кивнув, спросил:

– Сколько?

Влад пожал плечами, мол, сколько дашь. Купец выгреб из сундука мешочки – их оказалось четырнадцать штук – и все оставил на полу. Потом помолчал и произнес:

– Я приеду за сыном через две недели. Прошу вас позаботиться о нем как следует. Пусть трудится – я не прошу, чтобы он бездельничал. Я тоже с молодости работал. И сейчас работаю. Кормите как надо. Потом я приеду и поговорю с вами. Есть у меня к вам дело, мне кажется, вы сможете помочь. Да, и еще: никому не говорите, что меня вылечили. Все знают, что я загибаюсь и скоро помру, так пусть так и думают. А я не дам им в этом усомниться. Пусть наша тайна тут и останется. До поры до времени. Хорошо? Я вам достаточно заплатил, чтобы вы согласились.

Влад помолчал, подумал и ответил:

– Я все понял. Вы правильно решили. Это очень дельно. Не беспокойтесь, мы обставим все как надо. Главное, чтобы сынок ваш не прокололся.

– Чего он не сделал?

– Ну чтобы не разболтал, выражение такое есть… Не разоблачили чтобы его.

– Интересное выражение. Не слыхал у нас такого. – Умные глаза торговца с интересом воззрились на Влада… Потом он как будто отмахнулся от мыслей и быстро проговорил: – Сынок молодец, он все прекрасно понимает… Ведь понимаешь, сынок?

– Ну мог бы, бать, и не говорить… Я что, болван, что ли… Буду потихоньку таскаться, сил набираться, скажу, что полечили немного, вот травами отпаиваюсь. А отца так и не смогли вылечить, запущенно очень уж.

– Ну и молодец. Все понял. Теперь я вас оставляю. – Мужик легко поднялся, ему явно нравилось, что теперь у него не болит нога, живот, он с удовольствием прислушивался к себе. Затем протянул крепкую узловатую руку лекарю и крепко сжал, усмехнулся, посмотрел ему в глаза и еще раз сжал, видимо на полную силу. Обычный человек уже упал бы на колени, подрубленный болью в кисти, лекарь же стоял, слегка улыбаясь, и как будто не замечал давления. Купец уважительно сказал: – А ты силен… Я подкову сгибаю рукой, а ты как будто и не заметил.

Влад, в свою очередь, слегка сдавил ему руку, и тот, охнув, чуть присел, потом прикрикнул:

– Все, все, понял! – И засмеялся, замахав в воздухе посиневшей от напряжения рукой. – Силен. Я не зря тебя испытывал. Потом поговорим. Через две недели. Всем мое почтение. Счастливо оставаться.

Купец вышел из помещения, впустив в него клубы ледяного пара. Он нарочито прихрамывал, как раньше, и страдальчески держался за живот.

– Станиславский в действии, – хохотнул Влад.