Марина Дяченко - Ведьмин зов

Рано утром Мартин лично навестил семью Эдгара, это было ужасно. Погибший полицейский оказался другом комиссара Ларри: Мартин не узнал комиссара по голосу, когда тот до него дозвонился. Люди в шоке, в горе, в ужасе, — но ведьму-то зачем пытать?!

Ведьмы иррациональны. Мотивов не добьешься. Кто инициировал, не отыщешь. Мартин проводил стандартный допрос, зная, что не получит ответов, и ведьма старалась его уязвить, и да, вполне успешно. Не зря она так хохотала. Что ж, теперь не смеется; Мартин не мог забыть ужаса на ее лице, за мгновение перед тем, как он вышел в скрипучую дверь, оставляя ведьму наедине с Великим Инквизитором. Зачем это нужно его отцу, ведь сколько ее ни мучай, погибшие не оживут?!

За окном, на площади, люди в шортах и легких платьях садились в туристический автобус, и на лицах у них не было ни намека на скорбь. Лето шло своим чередом, ужаснулись — и забыли. Дворец Инквизиции — старинное здание, достопримечательность курортного города: какой же он старый, мрачный, какой жуткий с виду! Ну что, поехали в аквапарк?

Сколько можно торчать в проклятом подвале?! Мартин потерял счет времени: пять минут прошло, пятнадцать или пятьдесят?!

Тридцать лет назад допрос с пристрастием был рутинным элементом дознания. Всеобщим. Обыкновенным. Любую сколь-нибудь опасную ведьму, если удавалось взять ее живой, допрашивали под пыткой. Когда Клавдий добился отмены этой процедуры, его обвинили в развале Инквизиции и сотрясении основ.

Теперь он прилетел в Одницу спецбортом и ввалился в подвал. Выражение лица Мартина, будучи расшифровано словами, заняло бы тридцать страниц убористого текста. И все с восклицательными знаками.

Оперативник Эдгар был мертв, его тело лежало в полицейском морге. Мысль, что на его месте мог быть Мартин, дорого стоила ведьме-убийце.

Он сидел, сцепив пальцы на столешнице, глядя сквозь прорези капюшона, не используя даже инквизиторских знаков, — уцепившись за ее взгляд, как за нитку, жестко принуждая, и ведьма больше не сопротивлялась:

— Я не знаю такого пророчества!

— А если я еще раз спрошу?

— Нет такого пророчества… — Она боялась замолчать хоть на секунду. — Но есть другое… о Великой Матери…

Клавдий похолодел:

— Мать-Ведьма придет к вам, ведьмы станут единым роем…

— Нет! — взвизгнула ведьма. — Не придет! Мы должны прийти…

— Куда?!

— Она сидит на Зеленом Холме и ждет своих детей.

— Где находится холм?

— Не знаю. Чтобы войти, надо принести жертву… Убить. Инквизитора. Тогда она примет…

— Ты принесла жертву?

— Да. — Она на секунду успокоилась, задышала ровнее. — Теперь Мать меня ждет.

— Где?! — Он привстал на месте и, сам того не желая, сильнее надавил на нее. Она забилась в колодках:

— Я не знаю. Я не помню. Я больше ничего не могу сказать.

Он наконец-то позволил ей потерять сознание. Откинул капюшон, поискал сигареты в кармане и вспомнил, что не курит уже двадцать лет.

Ивга ответила моментально — как если бы все это время не выпускала трубку из рук.

— Ты дома? — отрывисто спросил Клавдий.

— Что с Мартином?

— Все хорошо… Слушай. Через пару минут к тебе подъедут ребята из оперативной службы. Они посидят в гостиной, дождутся меня. Если хочешь, угости их чаем.

— Ты что… я под арестом?!

— Я скоро приеду, — сказал Клавдий. — Просто меня дождись.

Связь оборвалась.

Мартин ненавидел журналистов, даже добросовестных, и те платили ему ответной ненавистью; что бы ни сделал куратор Одницы, все было не так, не то и не вовремя. Патрули на пляже отпугивали туристов, но действующие ведьмы тоже туристам не нравились. Профилактические беседы в школе нарушали права детей, отсутствие информирования нарушало их права еще больше. Куратор Одницы злоупотреблял властью, одновременно был мягкотел и не способен применить власть. Но самое страшное — Мартин Старж был сыном своего отца, как если бы эта семейка превратила Инквизицию в частную корпорацию.

Теперь наконец-то появилась новость, сама по себе приводящая в ужас: убийство инквизитора! Трагическая смерть полицейского от рук ведьмы! Мартин вызвал своего заместителя и перепоручил ему все контакты с возмущенной общественностью.

Заместитель был, конечно, навязан ему Вижной и лично отцом, но Мартин не мог не понимать, что выбор идеальный: опытный администратор, седой и представительный с виду, всю жизнь проработавший в округе Одница, но лишенный амбиций и не претендующий на кресло куратора, Дарий был незаметен, но незаменим; Мартин выдал ему информационную справку и наделил полной свободой действий.

— Сообщать ли публике о прибытии в Одницу Великого Инквизитора, патрон? — осторожно спросил Дарий.

— Нет, — сказал Мартин. — Публика обойдется.

По всем каналам смаковали гибель Эдгара, иногда сообщая мимоходом, что ведьма задержана. А иногда забывая об этом сообщить. Мартин в раздражении захлопнул ноутбук; он бы дорого дал, чтобы не думать о том, что происходит в подвале. Ведьма, конечно, выложит отцу абсолютно все, в том числе и вот это, о Мартине: «Когда ты сдохнешь, у нее гора упадет с плеч. Ты ее горе, ее клеймо…» Вряд ли для Клавдия Старжа такое признание будет новостью. Но Мартин надеялся, что это все-таки не совсем правда. Что ведьма сильно преувеличила, желая его уязвить…

Без стука открылась дверь.

— Я забираю ее в Вижну, — сказал Клавдий Старж, как будто речь шла о банке с крысой.

— Я отстранен от дела? — осведомился Мартин.

— Вы закончили свою часть расследования и передали выше. — Великий Инквизитор прошелся по кабинету. Среди этих стен и этих портретов человек в черной хламиде, с хищным жестоким лицом казался совершенно уместным, куда уместнее Мартина. — Мне по-прежнему недостаточно информации. Действующие ведьмы, задержанные, осужденные — всех в допросную.

Мартин сдержался и промолчал, но это его не спасло. В ответ на незаданный вопрос Великий Инквизитор оскалился:

— Я их пытаю потому, что я садист. Мне просто нравится их пытать. Так понятнее?

Мартин выше поднял голову:

— Я не требовал передо мной отчитываться, патрон.

— Как это мило с твоей стороны! — Отец смотрел тем самым взглядом, который большая часть его подчиненных выдержать не может. — Твои люди патрулируют в одиночку, инструкции спущены в унитаз. Ведьмы убивают инквизиторов, а ты даже не требуешь перед тобой отчитываться! Быстрее, я жду! Звони, отдавай распоряжения!

Мартин поднял старую телефонную трубку на витом шнуре. Всего-то и надо было сказать несколько слов, но горло саднило, будто засыпанное песком. Великий Инквизитор расхаживал за его спиной по кабинету, и даже Мартину было нелегко находиться с ним в одном пространстве.