Марина Дяченко - Ведьмин зов

— Да погибнет скверна, — сказал Мартин. — Прошу прощения. Меняли самолет.

Референт, сидевший за отдельным столом у окна, что-то пробормотал в переговорное устройство.

— Кто-то нарисовал хаос-знак на плоскости? — с улыбкой спросил Виктор, куратор округа Бернст, не упускавший случая всем напомнить о своем запредельном цинизме. Авиакатастрофа, на которую он намекал, случилась семь лет назад и считалась самым массовым убийством, совершенным ведьмами за последние полвека.

— Нет, — сказал Мартин, потерявший в той катастрофе школьного друга. — Всего лишь неисправный сортир… Занесите наши реплики в протокол, пожалуйста, — он кивнул референту. Виктор презрительно ухмыльнулся.

— Он летает только регулярными рейсами, — сказал Руфус из Ридны, обращаясь в пространство. — Никаких привилегий, человек из народа…

Руфус сделался куратором на пороге пятидесятилетия, и, хотя для большинства других такой пост был вершиной карьеры, считал себя несправедливо обойденным, а Мартина — выскочкой, понятно чьим протеже. Но Руфус был хорошим администратором, и все знали, что Великий Инквизитор позволяет ему чуть больше, чем другим.

Соня из Альтицы, крупная женщина с простым крестьянским лицом, протянула Мартину руку:

— Примите поздравления.

— Хотя всех нас поздравить не с чем, — сказала ее соседка, Элеонора из Эгре, столицы виноделия.

Вошел Великий Инквизитор. Кураторы поднялись, как того требовал протокол. Клавдий Старж приветственно кивнул, всем сразу и никому в отдельности, махнул рукой, предлагая садиться, и опустился в свое кресло:

— Начнем с подробного отчета. Прошу вас, куратор, — он посмотрел на Мартина.

Мартин снова встал.

Он составил письменный отчет через несколько часов после происшествия, при том, что эмоции душили его и погибших еще не похоронили. Глухой ночью он сидел в своем офисе, заполняя лист за листом, вспоминая подробности, когда приперся Ларри, полицейский комиссар, якобы за консультацией. На самом деле Ларри был пьян, и язык его заплетался:

— «Новая Инквизиция»… у них есть рациональ… ное зерно. Сегодня ты нянькаешься с ведьмами, завтра тебя режут, как свинью… Или проламывают голову… По правде, ну Март, ну преодолей свои… стерео… типы. Когда ведьмы звереют, их поздно ловить. Ты говоришь, профилактика, я говорю — за решетку. Ведьма — за решетку. И всё.

Мартин отчаялся выгнать комиссара и завершал работу под его горестное бухтение. К утру отчет был готов. Все сидевшие за столом давным-давно прочитали этот текст по несколько раз, но Великий Инквизитор счел нужным поднять Мартина и заставить все повторить, как школьника. Что же, Мартин будет душить их канцеляритом, пока они не взмолятся о пощаде.

— …обнаружив последствия активности ведьмы, создавшей с преступными целями многослойные мороки, и действуя в строгом соответствии с должностной инструкцией, оперативный инквизитор Эдгар Солон начал преследование и был атакован флаг-ведьмой из стелс-укрытия…

Великий Инквизитор наблюдал. Его взгляд переходил с лица на лицо, он оценивал настроения, причем не только относительно инцидента в Однице. Все сидевшие за этим столом были незаурядными людьми, каждый вел свою игру, у каждого были цели, планы, проблемы, которые надо было решить либо переложить на кого-то другого. За столом шла невидимая карточная партия; Мартин почувствовал себя лишним.

Он повторил отчет если не дословно, то очень близко к тексту. С огромной радостью он провел бы то же самое время в своем офисе, с какими угодно ведьмами, подальше от кураторов в черных балахонах. Только оказавшись одним из них, он понял, как часто талантливые люди идут в Инквизицию за карьерой, за властью, за легальным удовлетворением садистских наклонностей. И это было вполне чудовищное открытие.

— …Обезвредил ведьму, использовав стоп-знак, и впоследствии доставил ее в подвал Дворца Инквизиции. Что еще вы бы хотели услышать, господа?

Виктор из Бернста изобразил аплодисменты:

— Скоро на всех экранах: гонки по ночному городу, съемка без каскадеров, новое поколение кураторов не разменивается на мелочи вроде налаживания оперативной работы…

— Оперативную работу делает тот, кто может, — негромко заметил однорукий Елизар из Корды, много лет назад искалеченный ведьмой. — Или надо было позволить ей уйти?

— Должность куратора предполагает другие достоинства, — с отвращением сказал Руфус из Ридны, — нежели умение быстро бегать.

— Благодарю за лестную оценку моей работы. — Мартин слегка поклонился. — Еще вопросы?

— Спасибо, — сказал Клавдий Старж и снова пробежался взглядом по лицам. — У нас есть инициатива сразу от двух коллег, от досточтимого Руфуса и от Виктора…

— От троих, — сказал до сих пор молчавший Оскар из Рянки. — Я тоже подписал.

— Хорошо. — Клавдий пролистнул лежащие перед ним бумаги, явно не читая, просто давая себе время на раздумья. — Значит, за снятие моратория есть как минимум три голоса. Кто-то из вас хочет обосновать?

— Погиб инквизитор, — сказал Виктор. — Мы или казним ведьму-убийцу, или из солидарности с мертвым Эдгаром убьемся сами.

Виктор, в отличие от многих за этим столом, пошел в Инквизицию затем, чтобы сделать мир лучше. Теперь он шутил насчет хаос-знака на плоскости самолета.

— Еще полицейский, — напомнил Оскар из Рянки.

— Мы не можем не ответить, — сказала Элеонора из округа Эгре. — От нас все ждут ответа.

— У меня предложение. — Мартин, сидя на своем месте, положил ладони на стол. — Обязать кураторов, проголосовавших за отмену моратория, собственноручно приводить приговоры в исполнение. В своих округах. Это же логично?

Великий Инквизитор посмотрел на Мартина впервые от начала совещания, и это был непонятный взгляд. Мартин отлично знал, что мораторий на смертную казнь — одно из главных в жизни достижений его отца и поддержка Мартина на этом заседании отцу необходима. Почему же он смотрит так отстраненно?

— Логично. — Руфус ухмыльнулся. — Соглашусь и поддержу: любой инквизитор, на каком угодно посту, должен быть готов собственноручно казнить ведьму. Поэтому от меня дополнение: после отмены моратория приговоры исполнять лично кураторам. Вменить в обязанность. В конце концов, это часть их ответственности!

Мартин заставил мышцы лица расслабиться. Бесстрастный вид в любой ситуации — он всю жизнь учился у отца, но прекрасно понимал, что до идеального ученика ему далеко.

— Давайте сразу и костры вернем, — желчным голосом предложила Соня из Альтицы. — А кураторы пусть подкидывают дрова…

— Костров не надо, — сказал Руфус. — И паясничать не надо. Способы казни можем обсудить отдельно…

— Торопите события, — холодно сказал Клавдий Старж. — Решение еще не принято.