Уэйд Альберт Уайт - Самоучитель авантюриста: как успешно смыться [litres]

– Прекрасно. Вы отлично справились. Уверена, вы очень быстро вживетесь в свои роли. Что-нибудь еще, министр?

Грейстоун вручил Анне буклет:

– Это твоя копия «Правил прохождения квестов, установленных Чародейским советом». Как Хранитель ты найдешь здесь ответы на все свои вопросы.

– А что, если не на все? – спросила Анна, сопоставляя тонкую книжицу с огромным количеством мыслей, роящихся у нее в голове.

– Тогда, совершенно очевидно, ты задаешь не те вопросы, – холодно ответил Грейстоун.

– Что ж, не будем вас задерживать, – сказала Джоселин, – мне хорошо известно, насколько вы занятой человек.

Грейстоун взял портфель.

– Пойдем, Нива, – приказал он, и ворон вновь взлетел ему на плечо.

С этим министр прошествовал мимо всей компании и, взмахнув плащом, вышел из здания.

– Мне одной кажется, что этот дядя слишком напрягается? – сказала Пенелопа.

Джоселин улыбнулась Анне:

– Отличная работа, дорогуша. Ты прирожденный талант, с твоего позволения.

Анна, непривычная к любого рода похвале от взрослого, вспыхнула:

– Почему вы не хотели, чтобы министр увидел медальон?

– Потому что, если против рукавицы как таковой ему сказать нечего, то активировать пророческий медальон без разрешения – в высшей степени незаконно.

Глаза Хиро полезли на лоб.

– У нее активированный медальон?

– Не сейчас, мистер Даркфлейм, – сказала Джоселин и вывела их всех наружу. – Я изо всех сил стараюсь не давать Совету повода совать нос в наши дела. Ни для кого не секрет, что лорд Грейстоун терпеть не может действующую систему образования.

– А что это за система? – спросила Пенелопа.

– Власть Чародейского совета распространяется на все, связанное с магикой, квестами и пророчествами. Академиям приходится соблюдать их правила и заполнять все нужные бумаги, но в остальном у Совета нет особых рычагов воздействия на то, что происходит внутри. Грейстоун желает это изменить. Он уже некоторое время пытается упразднить одну за другой независимые академии и перевести их все под прямое управление Совета. Некоторые считают, что он даже идет на саботаж, подстраивая ситуации, когда студенты или переводятся в другие академии, или отчисляются. Десятки уже закрыты.

Пенелопа оглянулась вокруг:

– А где, собственно, остальные студенты?

– Об этом и речь, – ответила Джоселин. – Вы трое – вот и все, что осталось от наших студентов. Раньше здесь были сотни любознательных учеников и десятки преподавателей, но теперь осталась только горстка. Вот почему мы так рады принять вас. Если вы не справитесь, нашу академию придется закрыть навсегда.

У Анны защемило в груди. Последние сутки перевернули всю ее жизнь с ног на голову, на нее обрушивалось одно открытие за другим, но ничто так не тревожило ее до сих пор, как мысль, что судьба академии Джоселин зависит от них.

– Ну, значит, мы справимся, – сказала Пенелопа. – Будем учиться как одержимые и сдадим все экзамены, которые лорд Стоунхэд нам задаст.

Джоселин улыбнулась.

– Похвальные стремления, дорогуша, но боюсь, все не так просто, – и она остановилась перед пятиэтажной башней. – Хранители, как правило, не проходят пророческие квесты, пока не закончат интенсивную трехлетнюю подготовку. Если вы активировали такой квест сейчас, вам придется проходить его совсем без подготовки. А если провалить квест, то и академии конец.

– А что, можно провалить квест? – пискнул Хиро.

– Не сейчас, мистер Даркфлейм, – сказала Джоселин.

Анна сглотнула.

– Так куда мы идем?

– В единственное место, где есть надежда получить некоторые ответы, – ответила Джоселин, указывая на вершину башни. – Повидаемся с кошкой.

За время существования квест-академии Гиблой горы ею руководили немало существ нечеловеческого происхождения. Главами школы были десятки гномов и эльфов, равно как и карликов, а также огры и как минимум три разумных дерева. Затем там действовал знаменитый Роговой совет, группа из пяти баранов, которые служили содиректорами до тех пор, пока не стало очевидным, что они не могут решить ни одной задачи. Всякий раз, когда один из них выдвигал предложение, все остальные голосовали «бе-е-е-е-е-е».

Также в один прекрасный летний день все вокруг на целых три четверти часа поверили, что действующий директор превратился в вишневый пирог. Оказалось, что он просто отошел прилечь, оставив свой обед на кресле.

Однако лишь один раз за всю историю академия управлялась кошкой.

Анна, Пенелопа и Хиро проследовали за Джоселин на самую вершину башни, где их встретила массивная дубовая дверь с табличкой «Кабинет директора». За столиком возле двери восседал невысокий плотный и румяный человек с густой разлохмаченной бородой, в ржавом нагруднике и помятом шлеме. Количество оружия на нем посрамило бы большинство арсеналов небольших деревень: в целом, он производил впечатление ресепшиониста, который не берет пленных.

– Познакомьтесь, это капитан Ингви Копперхельм, – сказала Джоселин.

Капитан хмыкнул, что Анна расценила как «здравствуйте».

Джоселин показала на дверь:

– Мы пришли повидать директрису.

– У нее утренний перерыв на сон, – сообщил Копперхельм.

– Боюсь, придется его прервать. Мы здесь по неотложному вопросу большой важности.

Копперхельм оглядел компанию:

– Дайте догадаюсь. Кое-кому досталась рукавица, и первое, что он сделал, – это вставил в нее пророческий медальон.

Румянец залил Аннины щеки.

– Я не… все было не так, – и она прикрыла ладонью медальон, который пульсировал сильнее, чем раньше.

– На самом деле мы не уверены, что медальон активирован, – вставила Джоселин.

Копперхельм выскользнул из-за стола и обогнул его, бормоча под нос:

– Придурочные новобранцы… ноль здравого смысла… разнесут тут все к чертям… и гляньте на меня… вел гарнизоны в бой… а теперь секретарь у кошки… самые трудные задачи за весь день – достать игрушку из-за шкафа и вычистить лоток.

Капитан остановился перед Анной – голова его едва доходила девочке до плеч. Он открыл один из многочисленных поясных кошелей и извлек оттуда два предмета: маленькую трубку из жесткой кожи с изогнутыми линзами на обоих концах и обеденную вилку с погнутым зубцом.

– Давайте посмотрим на него, раз такое дело, – сказал он.

Анна протянула руку в рукавице. Копперхельм приложил трубку к глазу, склонился над рукавицей и потыкал медальон согнутым зубцом вилки.

– Ну что? – осведомилась Джоселин.

– Так и есть, активирован, – сообщил Копперхельм. Он еще несколько раз ткнул в медальон вилкой. – Похоже, скворец застрял в петле, пытаясь считать информацию с медальона. Неудивительно, царапина-то вон какая. Но думаю, починить недолго. Если, конечно, он не взорвется в процессе.