Владимир Атомный - Розовый мёд [СИ]

Много ли надо задроту стандартной версии, чтобы ощутить себя альфой? Я нашёл в себе силы и отвернулся.

– Всё, – произнесла тихим голосом Каролина. – Ты видел?

– М-м, – помотал я головой и снова встретился с пылким взглядом миниатюрной школьницы.

– Хорошо.

– Мне вообще сюда, – кивнул я на дверь в туалет. – С душем тебя.

Натянуто улыбнувшись, скрылся за дверью, оставив стоящую Каролину в одиночестве. Она продолжала смотреть до последнего. Вот лучше бы обозвала извращенцем и стукнула, чем так… ну и совсем хорошо было бы, запомни я хотя бы что-то из видов под халатиком.

Возбуждение не было сильным. Запал решил оставить на дивное время перед сном, поэтому быстро закончил необходимое и к себе. Схватки ждут!

Пару раз заглядывала Сонетта. Я не досадовал, что отвлекает – игралось, если мягко сказать, не очень результативно. День вышел насыщенным и организм требует отдыха. Глаза норовят слипнутся, под веки словно муки насыпали. Если бы не прогорклый вкус во рту, то так бы и рухнул в кровать, но с титаническим усилием сводил себя почистить зубы. Девочки всё ещё веселились. Я из-за двери сказал, что иду спать – вдруг ещё вломятся. И всё – прямой наводкой в кровать!

Видимо, память отключилась ещё до того, как я заснул. И вообще – очнувшись от того, что в кровать легла Сонетта не могу понять ни где я, ни что… как-то по умолчанию прописалось, что это сестра, что мы в кровати, но чёткого осознавания себя нет. Сколько я проспал? Сейчас уже утро или всё ещё ночь?

Пофиг! Даже с открытыми глазами сознание продолжает уплывать и я вздрагиваю, снова очухиваясь и открывая их. Повернувшись на бок, осторожно приобнял Сонетту и смежил веки. Тёплая и…

Она по-другому пахнет! Это не Сонетта!

Я потрогал волосы, погладил руку – это точно не сестра. Сердце мгновенно проснулось, сонливость смыло могучей эмоциональной рекой. Память в спешке восстановило картину минувшего дня и я с откровением понял, кто же оказался со мной рядом…

Она вздрогнула под ладонью и тут же проснулась:

– Самуил?!

– Неколина?!

Повисла короткая пауза, а потом мы заговорили разом:

– Что ты тут делаешь?!

Естественно, что я поспешил вжаться в стену, а Каролина едва не упала с кровати, в попытке отдалится. Пришлось подхватить за плечо, что только смутило больше.

– Я пока сам не понимаю, как такое могло получится. Это, вроде бы, – огляделся в потёмках я, – моя комната. Ну и кровать тоже.

– А я… я… – Каролина замолчала.

– Ну, чтобы попасть ко мне ты точно должна была выйти из комнаты Сонетты.

– Да, я вышла, чтобы это…

– Понимаю. Значит просто перепутала двери?

– Похоже, что да, – вдруг рассмеялась она с облегчением. – А зачем ты меня трогать начал?

Я тоже посмеялся и заговорил:

– Да просто, обычно же… – тут пришлось прикусить язык. – Я вообще не понял где лежу и что происходит. Вот и решил ощупать всё вокруг. Капец жёстко выпал из реальности.

– Хих! Хорошо, что я сразу проснулась.

– Уж точно, а то мало ли чего нащупал бы, да?

Опять рассмеялись.

– В детстве я не послушала папу и вышла во двор, когда мясник забивал корову. Это была наша Марта, которую я очень любила. Мама, конечно, тут же закрыла мне глаза и увела в дом, но потом я долго не могла спать одна. Ну а в тот вечер папа просил простить его, что мы так обошлись с Мартой. Обещал больше так никогда не делать. Я простила и долго спала попеременно то с ним, то с мамой. Но больше с папой, потому что несмотря на то, что он так плохо поступил, всё равно его любила больше. И вот сейчас, перед тем как ты разбудил меня, словно вернулась в то время. Даже не знаю как описать – это и запах, и чувство, и то, что время ночное.

– Хых, прикольно, – отозвался я, поднявшись с кровати и подбирая под себя ноги. Каролина тоже села и внимательно смотрит на меня.

Странный у меня нюх – легко улавливает тонкие ароматы, а может дело в том, что темно и обоняние обострилось: если откинуть парфюмерные ноты, то свой запах Каролины оказался тёплым, немного древесным, с чудным мускусным основанием, отчего кровь только быстрее побежала.

– Моё детство было классным: мы жили в дачном массиве, возле леса. Мама мечтала о жизни в городе, а папе лишь бы грибы и ягоды собирать. Блин, он капец вкусные огурцы закатывал в банках. К концу декабря снега навалит с метр, вечером сидишь, печь раскалилась – не притронутся, а мы сверху чугунную сковороду и картошку жарим. Потом со сметанкой и огурцами м-м-м… капец вкусно!

– Погоди, так ты же с города, Сонетта говорила?

– Ну да, мы переехали потом – мама настояла. Жили-то бедно, вот она и уговорила папу. В целом вышло как она хотела, только всё равно разошлись.

– Значит, ты вернулся на родину?

– Хых, можно и так сказать. Не хотел вообще, но сейчас всё нравится. Если даже поступлю в универ, то смогу за сорок минут туда-сюда мотаться.

– Это хорошо, – отозвалась она хозяйским тоном. – Тут с нормальными мальчиками проблема.

– Это я-то нормальный?

– Хи-хи, нет, бог Ято не нормальный.

– Гы-гы! – не удержался я.

– Вот видишь – с кем ещё можно так обсудить аниме?

– Понимаю, – покивал я, – особенно в таких условиях, да?

– Именно! Всё остальное не канон.

– Блин, но я в одних трусах сижу.

– У меня вообще их нет, – тут же заявила она.

– В смысле?

– Не ношу. Я против панцушотов.

– Фигасе… а если юбка задерётся или ещё что?

– Что плохого в наготе? – с напором спросила она, опаляя меня скрытым за словами огнём. Подскочила. – Пусть те, кто видит – закрывают глаза, а я пройду сквозь это чистой и не запятнаюсь от взглядов, полных вожделения.

– Воу-воу! – оторопел я, но всё же постарался подсмотреть под выданную Сонеттой ночную рубашку, жаль, что слишком темно. – Ну только взглядов много не должно быть, всё же у нас любителей лолек-то не так много. А вообще, у тебя прям настоящая религия.

– Учение дев исподнего не носящих! – провозгласила Каролина.

– Хах! А ты, значит, его основательница Неколина э-э-э…

– Плоскогрудая, – сникла она, садясь обратно на кровать.

– Да ладно, есть у тебя. Не наговаривай.

– Считай нет.

– Не соглашусь, вполне себе наливные.

– Этого мало, чтобы стать полноценной основательницей, к сожалению, – грустно поведала она.

– Почему?

– Истинная сила наготы не может существовать без опоры на большую грудь.

– Блин, – растерялся я.

– Вот, ты уже понимаешь.

– Нет, погоди, это не всё, – опротестовал я, пытая мозг в поисках контраргумента. – Ага! Первое – ты ведь противница панцушотов? Так разве в них грудь играет какую-то роль? Нет. Более того, в случае, если на тебя падает мальчик, то при том самом случайном хватании за грудь, его рука всё равно попадает под лифчик. Второе – ты противоречишь себе, когда стесняешься естественного размера, а значит истинной красоты. И последнее – она ещё может вырасти и стать большой-большой, но вот маленькой она уже не будет никогда. Наслаждайся этим временем или, хотя бы, дай насладится другим.