Герта Крис - Академия «Пирамида». Уполномочена полюбить [litres]

– А если бы я на вас напала?

– Вас бы и придушило! Но вы не сможете – заклятие не позволит! Так что привыкайте. Или вам противен муж?

– Муж?! – возмутилась я. – Да он меня даже не спросил!

– И что? Зато он никогда не сможет изменить вам. Разве это не плюс?

Понятно, что плюс! Такой минус мучил всех моих знакомых замужних подруг… Но я-то – совсем другое! Их хотя бы спрашивали! Да и заклинило меня…

– Значит, я проклята навсегда?

– Это вам может рассказать только муж. Хотите ещё один бонус? Он вам не сможет соврать!

Химики – зло! И мне это кажется непреложным фактом! Вечно они всё смешивают, нагревают, выпаривают… А о результатах часто и сами не догадываются! Вот химик Пирамиды, он кто теперь? Змей-искуситель или моя лучшая подруга?! Пусть и временная…

– Бакс! – заорала я в коридоре. – Бакс!

И он явился незамедлительно. Но не прибежал по коридору и не выскочил из клетки, как я рассчитывала, – упал с потолка.

«Я здесь! Он тебя обидел, Таня?! Мы отомстим!»

Бакс рванулся куда-то, но я успела поймать его за шкуру на загривке.

– Куда?! Ты мне нужен! Где этот прохиндей?!

«Который?!» – с азартом поинтересовался Бакс.

– Не морочь мне голову! Прохиндей – он всегда один! Где Кар?!

«Секунду… Сейчас… О! Он собирается взломать склад экипировки. Будет большой скандал…»

– Сюда его! Нет!

«Ты уж определись…»

– На скамейку к кладбищу! Там холодно?

«Это решаемо…»

В общем-то нормально решил. Спальный мешок Кара я отдать забыла. У себя в комнате в угол швырнула и ещё раз забыла. А теперь эта безразмерная тёплая тряпочка оказалась расстелена на скамейке, и я только сесть на неё успела, как появился Кар. Согнувшийся, с костяным моноклем в глазу и странным, очень большим ключом в руке. У этого ключа, кстати, очень быстро менялись бородки на конце.

Он нахмурился, оглянулся по сторонам и едва не упал, увидев меня. А странный ключ зажужжал и спрятался у Кара в рукаве.

– Э-э-э… А я тут… Там…

– Дверь взламываешь, – подсказала я.

– Ну… Я же не ломаю! Осторожно…

– Хорошо. Садись и рассказывай.

Я прикрыла коротким лоскутом мешка свои ноги, похлопала ладонью рядом с собой и со значением произнесла:

– Садись!

Подействовало. Правда, он пытался что-то сказать и даже рот приоткрыл, но я улыбнулась и поинтересовалась:

– Хорошо. А теперь поведай мне, что и зачем собирался взломать человек, который испортил мне личную жизнь? То есть ты!

– Я?! – Кар печально вздохнул и согласился: – Я… Просто хотел взять на складе две лыжи. В паре они же так здорово действуют! Ты помнишь?!

– Помню. Что ещё?

– Ну, там, мелочь всякую…

– Зачем?

– Чтобы… Я… Раз уж так получилось и я ошибся, значит, сам должен исправить! А собрался я в Пустошь по той быстрой тропе! У Камня желаний я их много заметил… Как-то так.

– Это тот Камень, к которому ты уже летал по тропе? – уточнила я.

– Да.

– Ну и как? Сработало?

– Ты же сама знаешь, что нет. Хотя… Частично, конечно, сбылось! Некроманта как хорошо уделали! Но я слишком много захотел…

– Наверное. А сейчас ты собрался в Пустошь, чтобы присмотреть местечко для своей смерти?

– Как ты узнала?! Хотя… Но не всё так…

– Расскажи – как.

Кар нагнулся, укрыл тканью мои ноги, выпрямился и печально посмотрел мне в глаза.

– Я обманул отца. Наверное, Таня, это самое плохое, что я сделал в жизни, но… Это уже не исправить.

– А то, что ты обложил меня заклятьем, – это хорошее дело твоей жизни?! – возмутилась я.

Он улыбнулся. Счастливо, по-мальчишески чисто.

– Да. И сделал бы это снова. Только это невозможно… Прости. А заклятие я наложил не совсем полное. Твоё спадёт. И тебе не придётся менять принципы, потому что я уже преступил свои.

– Когда?

– Через полгода. Может, через год… После того, как я…

Он молча смотрел на тихое кладбище перед нами. Словно местечко присматривал. А вот мне ещё не всё ясно было.

– А как же те двенадцать обольщённых тобой девиц? Так ни разу станцевать и не захотелось?

Кар вдруг рассмеялся, а потом резко погрустнел.

– Ты ведь никому не расскажешь, Тань? А то нехорошо получится – людей подведу. Не было никаких двенадцати. Да и ни одной не было! Договорённость, немного золота, несколько раз попасться на глаза… Ну, и я их нахваливал, как мог, конечно. – Он снова улыбнулся: – Отец сказал, что я обязательно должен влиться в общество «Балбесов». Я и влился.

– Врёшь ты всё!

– Тебе?! Не смог бы.

Я тоже пошарила глазами по кладбищу. Днём оно выглядело вполне себе спокойным.

– Значит, так… – Я посмотрела на Кара и подвела итоги: – Ты меня заколдовал не спрашивая, теперь отправляешься в Пустошь смерть искать, а я, ни девка, ни вдова, буду год неизвестно чего ждать? Ну не свинья ли ты?!

– Свинья, – согласился он. – Прости…

– С чего бы это?!

И он совсем опал: голову в плечи втянул, ссутулился и, кажется, сейчас заплачет…

– Ладно, – сказала я и встала. – Может, и правда, что горбатого могила правит. Проводи меня. И мешок забери! Пригодится, может.

Кар плёлся за мной, а в голове зудел Бакс:

«Зачем ты так с ним? Парень на смерть ради тебя собрался, уверенный, даже на кураже, а ты его…»

«Заткнись! Исчезни! И Пушистика его забери! И чтоб я тебя не видела и не слышала!»

«Ты хоть не добивай его…»

Наверное, Кар и не заметил исчезновения своего полуфамилиара. Во всяком случае, когда мы дошли до подъёмника и я повернулась, норка нигде не заметила.

– Всё будет хорошо, Таня, – через силу улыбнулся Кар. – Я виноват, мне и исправлять…

– Наверное, – сказала я и заглянула в светло-карие глаза. Тоска и обречённость царили в них. И это была моя вина. – Теперь возьми меня на руки.

Он сразу не понял, а потом сделал шаг назад.

– Я?..

– Ты.

Он подхватил меня, и в коконе его рук мне сразу стало так тепло и уютно… Как там, у холодного кладбища, в спальном мешке. Если так действует заклятье, то я совсем не против…

А Кар, казалось, не дышал. Только несмело и счастливо улыбался.

– Неси…

Подъёмник мы прошли легко. Коридора не помню. Потому что положила голову на его плечо и закрыла глаза. А дверь перед нами открылась сама. Похоже было, что Бакс не выполнил мой приказ и решил подработать швейцаром.

А Кар остановился. Приоткрыв глаза, я поняла его – за столом сидели все мои подруги по космосу и смотрели уже не в раскрытые книги, а на нас, предельно растопыренными глазами. И даже рты пораскрывали.