Илья Романов - Бестолочь [litres]

Дальнейшие наши разговоры с гномом можно опустить. Он крыл меня словами. Я в ответ крыл его словами. В итоге договорились до большой модели часов из деревянных частей, вроде комнатных часов в качестве опытного образца, чтобы не тратить деньги на детали из стали. После исполнения первого варианта часов будем думать над всем остальным, в том числе и над продвижением и популяризацией новшества. Если кто-то думает, что популяризировать новинку – это лёгкое дело, то он не прав. Для примера, первые аналоги подводных лодок существовали уже в Древней Греции, и колокол Александра Македонского тому в пример, но вот использовать первые подводные лодки начали только в Первой мировой войне. Почему?! Почему, несмотря на то, что уже были первые автономные подводные лодки в начале девятнадцатого [102] Кулибин. века, их начали применять только в начале двадцатого?! Виной тому Жюль Верн со своим «Наутилусом» [103] См. «Двадцать тысяч лье под водой». как популяризатор научных достижений и популяризатор возможностей действий подводных лодок в том числе.

В общем, кое-как мы договорились с гномом о новой разработке никому ненужной вещи. Пришлось расстаться с отцовскими часами в качестве образца для новых разработок. Опущу споры о возможных прибылях. Скажу только то, что это были самые тяжёлые споры в моей жизни. В итоге договорились до сорока пяти на пятьдесят пять процентов в мою пользу от реализации готового товара. С меня опытный образец, с гнома исполнение, над реализацией будем думать потом, когда будет хоть какой-то результат. Если бы не плачевное состояние рода Далина, то фиг бы я так легко получил свои пятьдесят пять процентов. Мне повезло в том, что гному не везло в последнее время.

Последующие события этого дня можно обозначить двумя словами: разговоры и пьянка. Это ж надо так накосячить, чтобы за пять дней пребывания в гостях строгого режима дважды напиться до зелёных чёртиков.

Разговоры были в основном с Антеро, которого я поставил перед фактом, что завтра мы отбываем из долины служить королю. Сказать, что он был удивлен, это не сказать ничего. Он ещё долго не мог прийти в себя и только застыл с открытым ртом, пытаясь хоть что сказать путевое, и при этом хлопал глазами.

– Я, конечно, знал, что ты везучий, но не настолько же! – наконец разразился он словами. – Как ты до такого договорился?

Пришлось сделать ему подробный пересказ того, что я подставная фигура под клинки убийц и что нам всё равно расслабляться не надо. До этого бродяге о наших переговорах с бароном я не рассказывал и стоически молчал, хотя за язык так и тянуло поделиться наболевшим. Зачем его было подставлять под удар, если что пошло бы не так? А так он меньше знает и крепче спит. Сейчас бродяге было не грех и рассказать, с учётом того, что он тоже часть моего легендного прикрытия.

Когда бродяга узнал, что я буду помимо денежного довольствия от короля ещё получать десять золотых в год, то он ещё сильнее выпал в осадок. Что ты удивляешься, мой родной?! Сам мне показывал примеры с графом, как надо выбивать себе льготы в разговорах со знатью.

Не стал я скрывать от бродяги и то, что у меня с гномами намечается денежное дело. Последнее, впрочем, я зря сказал. Мой отморозок захотел узнать подробности, а как я ему расскажу, откуда взялись мои часы?! Он и так меня в чём-то подозревает, судя по оговоркам и тому, что он понимает, что мне рядом с магами некомфортно. Мои увертки, что я сам не помню, откуда у меня эта штуковина, которая поможет заработать деньги, как-то не сработала, а врать своему родному отморозку я не хотел. Врать – это самое последнее дело. Священники говорят, что первый грех – это гордыня, но они не правы. Первый грех – это ложь. Что такое гордыня, как не ложь самому себе. Хотя и ложь бывает разная. Бывает открытая ложь, бывает ложь во благо, бывает ложь от недосказанного, и всё это разные вещи. Я предпочитаю ложь от недосказанного. Как-то, в общем, я съехал с темы происхождения у меня часов.

Дальнейшие наши действия с бродягой – это подготовка к предстоящему странствию. Лошади, припасы, общение со слугами, с которых я, пользуясь поддержкой барона, требовал самое лучшее по качеству из припасов. Нервы, хлопоты и мандраж от того, что барон может и передумать.

Между хлопотами мы с Антеро пропустили по нескольку кружек пива за удачу. Это для Антеро на удачу, а для меня продолжение застолья с Далином. Потом мы пришли к мастеру-оружейнику. Я уже на рогах, а бродяга ещё в норме. Элба нашего визита не ожидал, да мы и сами не ожидали, что заглянем к нему на четвёртый этаж. Долго ли тут говорить, мы позвали его пить с нами. Повод, само собой, был за наше отправление в земли орков и всё в том же духе.

Элба долго смотрел на наши пьяные рожи и хотел наверняка нас послать по матушке и по батюшке, но потом плюнул на всё и, скрипя зубами, согласился поддержать нас в наших приключениях. На этом мы, впрочем, не остановились и заглянули к гному, что уже скучал в одиночестве. Уже вчетвером мы как-то оказались у Коима. Этого-то как мы позвали на пьянку и по какому поводу, я, если честно, уже и не помню. Факт только в том, что и Коим к нам присоединился. Более странной компании замок барона наверняка и не знал. Мастер-оружейник, приказчик барона, гном и два непонятных субъекта…

Помню только то, что обратно меня тащили уже от озера. Идея пойти смотреть закат на озере понятно от кого исходила. Помню, гном долго отказывался идти к озеру. Вопил что-то о том, что смотреть на воду – это противно. Я его могу понять. Вода, прорвавшаяся на нижние уровни, это чистая смерть, и нелюбовь гномов к воде вполне обоснована. Помню, как я тащил Далина на своих плечах к озеру.

А что?!

В нём веса всего около девяноста кило, если я хоть что-то понимаю. Девяносто кило – это не вес, если тащить на своём хребте, тем более что тащить не особо и далеко. За воротами гном стал вырываться. Точнее, не так. Гном проснулся. Забарахтался. В общем, мы упали на землю. Я плюхнулся на него, а вот ему пришлось хуже. Я его в землю впечатал с высоты своего роста. Пока мы приходили в себя и матерились друг на друга под хохот Антеро, Коима и Элба, как выяснилось, мы были уже почти у озера. Гном захотел уйти, но я его урезонил, сказав, что он не мужчина, раз боится воды.

Дальше пришлось уходить от ударов. Я, конечно, пьяный, но не настолько, чтобы подставляться под его колотухи. А оно мне надо, смерть по нелепой пьяной случайности?! Слава богу, гномы сильные, но медлительные! Хотя, может, я зря так о гномах. Далин ювелир, то есть гражданская штафирка, а не боец. Был бы Далин бойцом, кто знает, на какие скорости он был бы способен.