Карина Демина - Портрет моего мужа

Дом вновь содрогнулся.

— Буря… буря — это хорошо… еще дней пять фон будет нестабилен, телеграф отключен, а там… при всей быстроходности до Клейпиха двое суток пути. Но учти, матушка, те, кого пошлют, будут знать лишь то, что им положено… будь осторожна.

Королевские псы смертоубийства не любят, да.

Я вот помню.

Она почти не изменилась, та девочка, которая, казалось, давным-давно ушла в прошлое, вместе с берегом, лодкой и кучей тряпья.

Разве что вытянулась.

Стала тоньше.

Ее обнаженное тело покрывала чешуя, а длинные волосы прилипли к спине.

— Здравствуй, — сказала она, протянув к Кирису тонкие руки. И длинные когти коснулись щек, оставив на них тонкие полосы. — Ты рад меня видеть?

— Рад.

В ее глазах жило море, то самое, опасное, которое истинные рыбаки полагают живым. А в городах давным-давно не верят в эти байки, ведь море — это всего лишь море.

Море темнело.

Светлело.

И шептало, что Кирис должен впустить старую свою подругу в дом. Но он продолжал стоять на пороге. Будь он один, впустил бы. Но там, у живого огня, отогревался мальчишка, единственный в мире нынешнем некромант, истинно благословленный Джаром.

— Правильно, — Илзе кивнула. — Никого и никогда не приглашай в дом. Не все из нас… любят людей.

Она улыбнулась, показывая мелкие острые зубы. Меж них мелькнул синий язык.

— Зачем ты пришла?

— Ты позвал.

— Нет.

— Звал, — она вновь протянула руку и провела когтем по шее, вспоров кожу. Подхватила каплю крови и, отправив в рот, зажмурилась. — Горячая… спасибо.

— За что?

— За то, что не забыл.

— Я забыл, — признался Кирис. — Совсем забыл. Я хотел забыть о том, что было… и это получилось.

— Как видишь, не совсем… ты готов платить?

Он повернулся распоротой шеей, подставляя под ледяные губы существа, которое, как ему казалось, все же не желало Кирису смерти. А Илзе не стала отказываться от приглашения. Она пила кровь жадно, тонко всхлипывая, содрогаясь всем тонким своим телом.

И тело это стало словно бы теплее.

В голове загудело.

И голова эта закружилась. Кирис покачнулся, упал бы, если бы не оперся на дверной косяк. И мелькнула вялая мысль, что этак его вовсе осушат, но…

— Хорошо, — Илзе оторвалась-таки от шеи. — Не переживай, рана зарастет быстро. Я… не хочу тебя убить.

— А другие?

— Люди охотились на подобных мне. Отчасти из страха, потом ради шкур. Наша чешуя плотна, а мясо кое-где считается деликатесом, — Илзе облизала губы. — И это справедливо. Люди едят сарраш, а мы едим людей…

Да уж, душевное равновесие. Кирис потрогал шею, но та была сухой, да и рана, судя по всему, затягивалась. Что ж… это, наверное, хорошо.

— Тварь… демон. Кто? Знаешь? — язык слегка заплетался, а в голове шумело, как бывает после вина. Только вино согревало, а сейчас Кирис испытывал холод.

— Нет.

— Тогда какой от тебя толк?

— Я могу передать весть. Если хочешь, конечно, — Илзе склонила голову набок, и волосы сползли с узкого плеча. — А могу забрать тебя… только тебя…

— Куда?

— В море.

— Я не выживу.

— Не у всех моих сестер есть мужья. А твоя кровь сладка. Ты будешь жить долго. Хорошо. Ты не будешь ни в чем ну ждаться. И не будешь никому служить.

— Кроме твоей сестры?

— Ты сам к ней привяжешься… — Илзе провела пальцем по губам. — Слюна сарраш недаром используется во многих… зельях.

— Нет, спасибо.

— Здесь ты умрешь.

— Ты не можешь этого знать.

Она пожала плечами, но при всей своей человечности, жест этот вышел иным. Чересчур текучим, чересчур каким то сглаженным, что ли.

— Судья мертвых не поможет. Он слишком слаб. Его тело отравлено, а разум замутнен. Я не уверена, что он справится.

Она говорила спокойно, и, возможно, поэтому Кирис ей поверил.

— Письмо, — он решился. — Ты сможешь передать письмо?

— А тебя оставить?

— Да.

— Чтобы ты умер?

— Чтобы я остановил это безумие.

— Думаешь, получится?

— Думаю, стоит попробовать…

— Однажды ты уже ошибся.

— Откуда ты…

— Мы ведь не только в море живем. Этот мир никогда не принадлежал только людям, что бы они себе ни думали. Мы… научились притворяться вами. Это даже удобно.

— Постой… — Кирису вдруг показалось, что он видел ее. Нет, не эту женщину с гладким рыбьим телом, но другую, человеческую, просто невероятно похожую. И видел не на берегу, но среди людей.

Рынок?

Улица?

Маленький книжный магазин, в который он любил заглядывать?

Или просто лицо, мелькнувшее в толпе? Зацепившее взгляд своей похожестью.

— Не стоит, — она приложила палец к его губам. — Не думай… это вредно. Просто вы, люди, такие забавные в своей убежденности, что нет никого умнее… милее богам. Пиши свое письмо.

Было бы на чем.

Кирис прошелся по дому, заглядывая в пустые шкафы, затянутые паутиной, тревожа древние комоды и секретер с треснувшей ножкой. Он уже обыскивал это место в мучительной попытке найти хоть какой-то след. Он знал, что бумаги здесь не осталось, как не осталось чернил и перьев, но вместо чернил и кровь сгодится.

А бумага…

Его собственная рубашка, пусть и грязноватая, мятая и мокрая, но сохранила изначальный белый цвет. Правда, писать на ткани неудобно, но Кирис старается.

Сквозь открытую дверь тянет ветром, и пламя в камине почти угасло. А еще появилось ощущение, что времени у них почти не осталось. Так бывает со временем. То оно было, то почти вышло… он огляделся. А ведь и кожу-то вскрыть нечем, разве что ножом, который по-прежнему сжимал в руке бессознательный мальчишка. Мысль, конечно, не самая здравая, но…

Время.

И дождь.

И существо, застывшее на пороге. И совесть, которая нашептывала, что нехорошо томить девушку, что стоит пригласить ее войти… дождь, холод и ветер… где его, Кириса, воспитание? Он ведь знает Илзе, знает давно, так разве можно усомниться в ее благонадежности?

Но разум был против.

Клинок вспорол кожу на запястье. Рисовать пришлось пальцем, но всего-то понадобилось, что пара рун… это он сумеет.

И отпечаток ладони подписью. Немного силы, чтобы кровь сложилась нужным узором, подделать который не выйдет при всем желании.

Последний завиток просьбой о помощи.

Откликнутся.

Правда, доживет ли Кирис и…

— Сумеешь переслать на Хальшим? Это рядом…

Он запнулся. На цеппелине — пару часов пути, а вот по морю куда как дольше выйдет, тем более нынешнему, разъяренному, неспокойному.

— Кому?

— Смотрителю маяка…

А там уже Алвис активирует сеть, в конце концов для того и поставлен. Правда, для Кириса этот вызов будет означать провал, но…

— Хороший маг, — кивнула Илзе. — Сильный… мои сестры ему часто поют. Он слушает. Я думаю, он не стал бы есть наше мясо.

— Не стал бы.