Э Смит - Красный Принц

Осталось всего семеро воинов, спрятавшихся там, куда не могли дотянуться щупальца монстра. Ксандер потянул Гвен на пол, и они съежились на корточках за колонной, крепко сжимая рукояти мечей. Они переглянулись, и Ксандер кивком указал ей, что им нужно передвинуться направо, оставаясь за колонной, не позволяя чудовищу их увидеть. Гвендолин слабо кивнула, но переползла к нему за секунду до того, как за колонну потянулись два огромных щупальца.

Ксандер поднялся и взял пылающий факел.

– Останься здесь, – бросил он Гвен.

Красный Принц Хейрана, собрав всю свою волю, напал на чудище сзади. Он размахнулся и ударил факелом по спине Темного Отпрыска, вонзая горящую часть в трещину между кусками похожей на кору плоти, и дерево издало мучительный вскрик, затем Ксандер выхватил меч. Рыча от напряжения, он замахнулся на щупальце и отсек от ствола извивающийся кусок черной плоти. Дерево не могло быстро развернуться и казалось гораздо менее опасным, когда жуткой пасти не было видно.

– К оружию! – крикнул Ксандер. – Хватайте факелы, мечи!.. Жгите его, рубите, убейте его!

Даганэй издал отчаянный боевой клич и закружил вокруг чудовища, вращая булаву по тщательно просчитанным окружностям. Остальные схватили факелы и начали закидывать ими тварь, и когда задняя часть ствола занялась огнем, чудовище завыло от боли.

Костяшки Гвен побелели – так сильно она сжимала рукояти клинков, – но она переборола себя и заставила сдвинуться с места, вынырнув рядом с мужем между извивающихся щупалец.

Вместе с Даганэем они били по задней части дерева, отрезали щупальца, не давая твари двигаться. Чудовище завопило, забившись в судорогах, и растопырило ветви, но огонь быстро распространялся по коре, а без щупалец у него не осталось возможности сбежать.

– Назад! Прочь с дороги! – крикнул Ксандер, когда дерево превратилось в огромный пылающий шар.

Гвен попятилась, запнувшись о ковер, и встала рядом с остальными, глядя на пламя – оно поднялось высоко, заставив тварь отступить еще дальше, поглощая плоть. Все, кто остались в зале, с вытаращенными от ужаса глазами следили за ним, тяжело дыша, но, когда чудовище начало умирать, они стали постепенно приходить в себя.

– Я думаю, в дальнейшем буду больше доверять Рам Джасу Рами, – прошептал Ксандер жене.

– Я ничего о них не знала, – ответила она. – Доккальфары их боялись… но никогда не рассказывали почему.

Даганэй вышел вперед и заставил себя посмотреть на тварь – огонь пожирал дерево, оно становилось все меньше, пока не распалось на пепел и ядовитую зеленую слизь.

– Если это чудовище – часть нового культа Семи Сестер, тогда Тор Фунвейру действительно грозит опасность, – произнес священник в ужасе.

– Давайте уйдем отсюда, – сказала Гвен. – Мне нужен солнечный свет.

– Согласен, – ответил Ксандер.

Они не говорили о темном дереве. Два часа спустя Гвен и Ксандер стояли на среднем балконе Крепости Ранольфа и смотрели на город. Выживших в подземелье Ястребов отпустили на отдых, хотя встреча с чудовищем наложила на них отпечаток – они казались более угрюмыми и серьезными. Даганэй вернулся в церковь, бормоча себе под нос что-то о необходимости молитвы, а Ксандер занялся наведением порядка – он отдавал приказы своим людям и пытался помочь населению, пораженному чумой.

Каресианцев в городе не осталось, а корабли с беглецами слишком далеко ушли на юг, и погоня вряд ли оказалась бы успешной. Уничтожение Ро Хейрана было жестокой, медленной и спланированной операцией. К тому времени, как о положении в городе стало бы известно, могли погибнуть многие тысячи его жителей. Гвен не сумела бы даже описать, что она чувствует по этому поводу.

– Я люблю тебя, – внезапно произнес Ксандер.

Она нахмурилась.

– Хорошо… но почему ты говоришь мне об этом именно сейчас?

– Потому что я больше ни в чем не уверен… только в том, что я тебя люблю, и от этого мне становится легче.

Она взяла его за руку и положила голову ему на плечо, закованное в доспехи. Они смотрели на город, на кварталы благородных господ, на старый город, где Ястребы расчищали улицы и отводили пораженных чумой людей в Синюю церковь. Кому-то из них Даг сможет помочь, но большинство не проживет и недели.

– Скажи мне, что делать, Гвен… я не знаю, – произнес он, и по его щеке скатилась одинокая слеза.

– Посмотри на меня! – жестко потребовала она, и Ксандер повернулся к ней. – Ты герцог Хейрана, генерал Ястребов – и мой муж! – Она нежно погладила его по щеке. – Мы поплывем в Канарн и найдем там союзников. Мы освободим Ро Тирис, а затем вернем народу ро Тор Фунвейр.

Хотя они все еще плыли на корабле, Рэндалл для себя уже решил, что Каресия – самое жаркое место на земле. А при дальнейшем путешествии на юг – с этим ему также пришлось смириться – будет становиться только жарче. Резкий ветер хлестал по кораблю неожиданными порывами, а если приходил дождь, то капли его были похожи на острые водяные осколки. А если прибавить мелкую водяную пыль, поднимающуюся от поверхности моря, можно с уверенностью сказать, что последние дни путешествия выдались не из приятных.

Путники присоединились к медленной веренице кораблей, плывущих в Каресию из Тор Фунвейра, и долгие дни шли под палящим солнцем. Ута по большей части оставался в трюме. Иногда он начинал громко причитать о своей неминуемой смерти от морской болезни, но в остальное время лежал тихо и неподвижно. Матросы не желали разговаривать с Рэндаллом, и у него оставалась куча времени, чтобы сидеть рядом с Рут и смущенно ей улыбаться.

Горланская Матерь приходила к нему как минимум раз в день и выражала свое желание более тесного общения путем сложной комбинации улыбок и взглядов. Рэндалл постепенно привыкал к сексу и даже мог поддержать незамысловатый разговор после самого процесса без настойчивого желания сказать Рут «спасибо». Их ежедневные свидания постепенно стали частью повседневной рутины – правда, более приятной, чем все остальное.

– Молодой человек! – громогласно позвал его капитан Макад из люка, ведущего в трюм.

– Меня зовут Рэндалл, я уже сто раз вам говорил! – ответил оруженосец, неспешным шагом направляясь в сторону капитана по медленно покачивающейся палубе. – Он уже проснулся?

Проснулся, но все еще не в силах связать пару слов. Я думал, священники более крепкие.

Макад уже несколько дней пытался поговорить с Утой о цели их путешествия. К несчастью, тот отказывался встать с гамака и покидал его только для встречи с ночным горшком или когда его тошнило.

– Хорошо, тогда говорите со мной, капитан, – нехотя уступил Рэндалл. – Что мне следует знать о Кессии?