Артур Прядильщик - Алый снег охотника Лю [СИ]

Мерное урчание на солнечном сплетении увеличило свою интенсивность… и я вовсе отказался от намерения открывать глаза, потому что боль, постреливая напоследок уколами, стала торопливо и испуганно отступать и прятаться. А какая-то ее часть и вовсе уходила в этот самый урчащий клубок у меня на груди. С концами, так сказать.

– Спасибо, братан! Мне уже гораздо лучше!

Сил хватило только накрыть этот мягкий теплый меховой ком на своей груди той рукой, до которой во время своих мастер-классов виртуоз Ажари Урма добрался первой… Не помню – правая или левая. И окончательно провалиться в блаженную темноту. Впервые за эти дни не чувствуя боли.

Маленькие пальчики осторожно касались моего лица. Чувствовал я их с трудом – отеки на лице никуда не делись. К тому же, то ли действие опия еще не прошло, то ли воздействие «призрачного кота».

– Мара…

– Да, это я, Лю Фан!

Тонкие пальцы пробежали по обнаженному торсу, плечам, рукам… невесомо пролетели по моим пальцам. Настолько невесомо, что я даже усомнился в том, было ли касание.

– Удивительно, что ты меня узнал, Фан! Я исключительно рада, что из всех возможных вариантов того, кто может оказаться в твоей камере, ты остановился именно на этой Маре Бейфанг!

– Узнал твои осторожные и нежные руки, Мара.

– Мужчины… – Фыркнули тихонько. – Приятные слова женщина от вас может услышать только в двух случаях. Когда вы хотите затащить ее в постель. И когда вам очень-очень плохо.

– Не пытайся выглядеть опытнее, чем ты есть. Тех мужчин у тебя было…

– Не пытайся удивить меня своей осведомленностью, Лю Фан. – Со смешком перебила она. – Я прекрасно знаю, что ты допрашивал Дзе Зиону, и знаю, какие именно знания обо мне ты от нее получил… хм… что ты делаешь? – Пальцы невесомо бегали по моему лицу.

– Пытаюсь открыть глаза, разумеется.

– Зачем? Мне было так приятно, когда ты находился в моей темноте вместе со мной.

– Пусть хоть кто-то из нас двоих будет зрячим.

– Грубиян… Хочешь сесть? Давай, помогу.

Мне помогли сесть на лежанке. Боль в теле была, но – где-то там, за толстой-толстой ватной стеной. Правда, из-за этого тело ощущалось чужим и управлялось с огромным трудом.

Проморгался, пощурился, присмотрелся. Мара была одета в обтягивающий темно-серый костюм, великолепно подчеркивающий все достоинства фигуры… а недостатков в фигуре у этой лисицы и нет. Соломенные волосы убраны под косынку с узелком на лбу, а лицо закрыто повязкой из полупрозрачной черной ткани, оставляя только узкую полоску глаз… Голова была «украшена» крупными серебристыми лисьими ушами (прямо поверх косынки!), а из аккуратной попки – торчал шикарный хвост, мерно покачивающий из стороны в сторону своим белоснежным кончиком. Вид слегка портила… портупея, наверно. Что-то вроде разгрузки с многочисленными карманчиками и подсумочками. С другой стороны – эта «разгрузка» добавляла определенной милитаристкой изюминки.

– Зачем пришла? Чего от меня еще желает Его Императорское Величество?

– Вместо того, чтобы оценить мой вид, ты интересуешься такими… мелочами. – Кажется, она обиженно надула под маской губки. – Дзе Зиона, когда помогала мне облачаться, даже не удержалась и погладила меня по попке, представляешь?

– Ты слишком хорошего мнения о моих силах, Мара. В данный момент даже ты не можешь пробудить мои нефритовые силы. А этому трансу я руки оторву…

– «Даже ты»… Неплохо. Ладно, я довольна и тебя прощаю. – Она помолчала. – Его Величество выражает свое недоумение. Почему Лонг Фан не принял Слезу Драконы?

– А-а-а… ты пришла помочь мне принять эту… гадость?

– Говорят, Слеза отправляет в мир грез Небес, оставляя на Земле только бренную оболочку без капли разума. Почему же «гадость»?

– Потому что там не может быть Слез Драконы.

– Хм?

– После употребления Слезы от человека остается один лишь овощ. Ничего не чувствующий. И живущий очень долго. А во время казни под Катком смертник должен орать и вопить благим матом. Казнь производится при большом стечении людей. А когда из-под катка не раздастся ни звука… Сама понимаешь, что подумают люди.

– Они много чего подумают… – Кивнула Мара.

– Так что там не Слеза, а какой-то обычный яд, предназначенный для простого умерщвления не только разума, но и тела. Умерший от раскаяния в камере смертников Лонг Фан – чем не повод отменить Каток… и дополнительно взбесить Тигров?

– Ты все правильно понял, Лю Фан. Там, действительно, не Слеза.

– А что? – С огромным любопытством спросил я. – По запаху я не смог этого определить.

– Пусть это будет для тебя хорошим сюрпризом, Фан. – Под маской совершенно точно улыбнулись.

– Ну, давай… – Вздохнул я. – Будешь силой заливать ЭТО в меня?

– Силой? – Удивилась Мара. – Ты немного неправильно воспринимаешь наши с тобой отношения, Лю Фан! Никакого насилия между Фаном и Марой! Мара категорически против семейного насилия!

Она отошла к двери, подхватила поднос с кувшином, вернулась. Поставила поднос на край лежанки. Я с любопытством за ней следил. Если она попытается залить в меня яд силой, я ничего не смогу ей противопоставить – ладно руки-ноги, у меня, вон, даже «нефрит» не шевелится!

– Помнишь легенду о деве Вайане и ее возлюбленном Горсте?

– Нет. Видимо, очередная слезливая любовная драма, не содержащая никакого практического применения и без капли здравого смысла… – По мнению моей матушки, разумеется.

– Жаль. Значит, я сильно рискую.

Мара откупорила кувшин и наполнила стаканчик-наперсток. Затем зачем-то стянула повязку с лица и, как заправский алкаш… опрокинула содержимое стаканчика в себя!

– Мара! – Я попытался вскочить, но тонкая ладошка уперлась в мою грудь, легко и надежно удерживая меня на месте.

А Мара приблизила свое лицо ко мне. В глазах ее был вопрос. В глазах ее было спокойное ожидание.

Я притянул ее к себе и впился в губы… высасывая жидкость, что она держала во рту. Хотел тут же отстраниться и выплюнуть, но неожиданный удар поддых и последовавшие крепкие объятия заставили все это проглотить…

Мара не отстранялась, продолжая хозяйничать языком в моем рту. Поцелуй длился и длился… А потом, будто тяжеленная плита упала сверху, погасив все звуки и ощуще…

Следующая глава в этой книге последняя. Больше книг в телеграм-канале «Цокольный этаж»: https://t.me/books_fineИщущий да обрящет!

Мокрый снег – редчайшее явление в это время года – в конце месяца доньджи. Даже здесь, в южных предгорьях хребта Севадан в провинции Уранзай. В отличие от большинства осенних, зимних и весенних месяцев, иероглиф «доньджи» имеет по всей империи единое смысловое содержание – «Большие снега».

Тягловый ящер упорно и равнодушно тащил свою телегу, оставляя глубокую колею на подзаброшенной дороге, по которой никто не проезжал вот уже в течение двух суток. Ни конным, ни пешим, ни в повозках.