Ольга Пашнина - Ангел шторма [litres]

Я покраснела и в десятый раз пожалела, что надела пижаму. Нет, конечно, не самую откровенную из всех имеющихся, с длинными атласными штанами и рубашкой, но все же пижама казалась слишком личным нарядом, и в ней я чувствовала себя уязвимой. Учитывая довольно непрозрачные желания Бастиана и мои тормоза на этот счет, лучше бы я нарядилась в костюм лошади из гримерки театра, который видела, когда переодевалась на показе.

Но упрямиться было бы странно, и я неуклюже слезла с кровати: тело затекло от долгого сидения в одной позе.

Бастиан снова рассмеялся.

– С учебником иди.

Вот чего я точно не ожидала, так это что буду сидеть на полу в обнимку с Бастианом и слушать, как он читает мне вслух параграф в учебнике. Хотя однажды он уже читал для меня, еще когда был призраком. Но тогда между нами было скорее раздражение. И расстояние: тогда драконье сердце не билось так близко.

– Ты меня вообще слушаешь?

– Слушаю, – вздохнула я.

– Тогда почему мне кажется, что засыпаешь?

– Задумалась.

– Я так понимаю, не о темной магии. Ну, давай поговорим. Не хочешь с ним объясниться?

– Хочу. Но боюсь.

– Чего?

– Не знаю. Это иррациональный страх.

– Все самое худшее уже случилось. Он тебя выгнал, игнорирует. Что еще Крост может сделать?

– Просто я по нему скучаю. По воспитательным речам. По шуточкам. С ним было спокойно. То есть… с тобой тоже, но… ты всегда вызывал противоречивые чувства, но совсем не детские. А Кейман порой казался отцом. Знаешь, из тех, кто, как бы ребенок ни косячил, отчитает, а потом пожалеет.

– Нет, Делл. – Бастиан покачал головой. – Не знаю. У меня был другой отец.

– Ты его не любил?

– Нет. И он меня. Но мы были вынуждены жить рядом, потому что оба знали, что рано или поздно я займу его место.

– Это грустно. Детям нужны родители.

И Тааре были нужны, и, возможно, даже Акориону. Но у них был только Крост, который с собой-то не разобрался, не то что с двумя весьма нестабильными близнецами.

– Или деньги. Деньги не заменяют родителей, но отлично компенсируют.

– Можно я кое-что спрошу?

– Ты весь вечер этим занимаешься. – Он пожал плечами. – Спрашивай. Но параграф я тебе все равно дочитаю.

Посмотрите, какой заботливый нашелся! Удивительно, как отличается публичный образ Бастиана от домашнего. Если бы он явил его раньше, я бы втрескалась быстрее. Хотя он и являл порой… просто забывая выключать скотину по умолчанию.

– Почему ты так ненавидишь темных? Я же вижу. Яспера, Кейман… я.

– Я тебя ненавижу?! – Бастиан жестом, ставшим уже привычным, убрал мои волосы с затылка и принялся покрывать мелкими горячими поцелуями шею. – Как интересно я тебя ненавижу. Думаю, Акорион впадет в некоторую панику, если я начну так же его ненавидеть.

Я захихикала, хотя кожа покрылась мурашками и стала безумно чувствительной.

– Бастиан! Ты обещал ответить!

– Мм-м… нет. Я только разрешил спросить. Про ответы ничего не было.

– Это секрет?

С укоризненным вздохом он остановился. И мне стало как-то до ужаса обидно.

– Нет. Это не секрет. Это из-за отца, из-за настоящего отца. Он бросил нас с мамой. А ди Файр женился на ней, когда мне было два. И в брачном контракте было прописано, что, несмотря на фамилию рода огня и формальную принадлежность к Дому, я не наследую империю, наследство будет передано родному сыну ди Файра.

– Но… у тебя же сестры.

– Именно так, – Бастиан усмехнулся, – когда стало ясно, что сыновей у отчима не будет, соглашение быстренько переделали. И я стал наследником.

– Все что угодно, лишь бы не сажать в свое кресло женщину.

– Угу. Отношения с отцом всегда были деловые. Он – мне, я – ему. Внешне мы сильная магическая семья. А настоящий давно умер.

– Он был темным? Ты злишься за то, что он вас бросил?

– Он был королем, Делл. Прошлым королем Штормхолда, которого убили люди Сайлера.

Открыв рот, я сидела, не обращая внимания даже на подбирающиеся к пуговичкам рубашки руки Бастиана. Король! На первой паре у магистра Симона я изучала краткую историю Штормхолда. И читала про переворот. Значит, Бастиан был внебрачным ребенком короля… Тогда даже понятно, почему он так не любит Сайлера и заодно Кеймана.

– Все? Ты удовлетворила любопытство и я могу дальше читать?

– Читай. – Я устроилась в его руках поудобнее, прижав замерзший нос к теплой вкусно пахнущей шее.

– Предел резерва темной магии можно рассчитать при помощи сложносоставной формулы, включающей в себя около двух десятков параметров, знать которые нужно с точностью до тысячной. Поэтому, как правило, резерв рассчитывается каждым магом лишь однажды, что создает немало опасностей. Так, резерв может уменьшаться под воздействием множества факторов и увеличиваться вследствие сложных магических воздействий.

– Скажи еще раз.

– Сложных магических воздействий?

– У тебя такой голос…

– Хочешь, скажу им кое-что неприятное?

– А приятное можешь?

– Приятное я могу руками. Голосом хотел тебе сказать, что к Кросту сходить все же придется.

– Зачем?

– Попроси разрешение на выход в город. Я могу и сам, но меня он скинет с лестницы с куда большей вероятностью. А тебе, пожалуй, не откажет.

– Это вряд ли.

– Он красноречиво дал понять, что не хочет тебя видеть. Так почему бы не отпустить девчонку на все четыре стороны? Попроси. Мне хочется провести твой день рождения не в стенах этой тюряги.

– Мой день рождения, – я против воли заулыбалась, – а что особенного в городе?

– Много будешь знать – скучно будет праздновать.

– Хорошо. Я схожу и попрошу разрешение.

– Вот видишь, как все просто. Хочешь прочесть еще один параграф?

Я бы, если честно, сидела так всю ночь и слушала. Пофиг что: деловые письма, параграф из учебника, очередную статью со сплетнями. Просто слушала, грелась и ни о чем не думала. Хотя вру… думала о том, что если Бастиан еще раз меня поцелует, то твердая решимость не торопиться с признаниями в любви и необдуманными шагами резко покинет вместе с остатками здравого смысла.

И он это, конечно, чувствовал.

Затылок, шея – поцелуи от мурашек до мелкой дрожи. Руки скользнули к пуговичкам рубашки, расстегнули парочку и принялись выводить на животе узоры, медленно, но верно подбираясь выше, к груди. От прикосновения я выгнулась, и только крепко сжимавшие руки не позволили высвободиться, когда можно было бы спокойно дышать, не чувствуя болезненной, но приятной тяжести внизу живота.

Мне кажется, как будто я совсем не темная, а… не знаю, ледяная, таю, как кусочек льда в обжигающе горячих ладонях. Если бы мне хоть на минуту дали возможность прийти в себя, я бы непременно испугалась происходящего: откровенные чувственные ласки совсем не вязались с романтичными и почти пуританскими фантазиями об отношения, выстроенных на фильмах и прослушанных книгах. Но шансов на проблески рассудка не было.