Шеннон Мессенджер - Наследие

— Куда же? — спросил Грэйди, прежде чем Софи успела спросить.

Ливви закусила губу.

— Сердце.

Софи потянулась к груди, прижав пальцы к ребрам.

— Сердце.

Ливви кивнула.

— Сила большинства способностей исходит из нашего мозга… но все, что я читала о Причинении, говорит о том, что оно работает немного по-другому. Твой мозг включает эту способность, но настоящая сила исходит отсюда, — она стукнула кулаком, сжимающим зеленую таблетку по груди, — потому что Причинение — это все, что нужно для того, чтобы направить свои эмоции в мир. А эмоции здесь, — она снова стукнула себя в грудь, — гораздо чище. Поэтому, если мы действительно хотим увидеть, насколько сильна твоя сила, мы должны сбросить оба места — голову и сердце. Но мы также абсолютно не обязаны. Я хочу, чтобы все было предельно ясно. Все, что мы пытаемся исправить, будет покрыто этим. — Она подняла белую таблетку. — Это позволит твоему мозгу управлять эмоциями так, как мы это спроектировали, и позволит направлять их гораздо более целенаправленным образом. Это абсолютно правильное решение.

— Но зеленая таблетка лучше, — настаивала Софи.

— «Лучше», возможно, не совсем подходящее слово, — сказала ей Ливви, — потому что она также увеличивает риск, и, вероятно, время восстановления тоже, так как она остановит сердце на несколько секунд, и это будет иметь последствия.

Теперь было гораздо больше людей, призывающих ее принять белую таблетку.

Включая Фитца.

И это действительно выглядело намного проще.

Маленькая. Ласковая. Скучная.

Зеленая была намного более яркой.

Цвета жизни.

Но также и цвета, который эльфы носили на похоронах.

— Ты думаешь, мне стоит принять зеленую таблетку, не так ли? — спросила Софи у Ливви.

— Думаю, это твое решение, — поправила Ливви.

— Но ты же сама приготовила зеленую, — напомнила Софи. — Ты могла бы остановиться на белой, но ты знала, что, возможно, могла бы сделать лучше, поэтому продолжила, верно?

Ливви вздохнула.

— Я — ученый, Софи. Мне нравится раздвигать границы и решать головоломки. И твоя генетика — это в основном игровая площадка для меня. Последняя перезагрузка, которую мы сделали с тобой, была полностью ментальной, поэтому часть меня хочет знать, что произойдет, если мы заблудимся на неизведанной территории и подправим несколько других вещей с твоим сердцем. Вот почему я сделала зеленую таблетку. И я сделала все, что в моих силах, чтобы убедиться, что она все еще безопасна для тебя. Но «безопасность» в такой ситуации оставляет место для большой боли… и потенциал для побочных эффектов. Так что белая таблетка действительно может быть лучшим вариантом. Это зависит от тебя и от того, как сильно ты хочешь бороться.

Ливви снова протянула обе таблетки, а Элвин протянул Софи бутылку Молодости.

И это звучало так, будто почти все хотели, чтобы она приняла белую таблетку.

Она не слышала ни единого призыва к зеленой.

Но в этом крике определенно не хватало нескольких голосов.

Друзей, которые позволяли ей решать.

Но, вероятно, они пошли бы на больший риск.

И песни, шепчущие в воздухе, превратились в мелодии смелости и отваги. О крошечных корнях, которые находят в себе силы пробиться сквозь твердый камень.

— Просто прими белую таблетку, Софи, — взмолился Фитц. — Ты уже достаточно рисковала.

Да, так и было.

Снова, снова и снова.

И она устала от этого.

Но бой еще не закончился.

И какой смысл бороться, если она не собирается вкладывать в это все свое сердце?

— Это наша девочка, — тихо сказал Киф, когда Софи схватила зеленую таблетку и проглотила ее, прежде чем успела передумать. — Я знал, что она выберет Фостернуться.

Сначала мир стал зудеть.

Каждый нерв болел и покалывал, когда миллион жужжащих существ пробудились к жизни под кожей Софи, и ей хотелось биться, царапаться и чесаться, пока они не вырвутся на свободу и не уползут прочь.

Но ее прижали к стене.

Схватили.

А потом пришла боль.

Время остановилось, когда молния сверкнула в ее венах, и кровь загорелась, и миллионы иголок, гвоздей и шипов вонзились в ее мозг.

И в сердце…

Что-то сжималось.

Рвалось.

Закрывалось.

Она не могла дышать.

Не могла думать.

Не могла действовать.

Все замирало, замирало, замирало, пока ее внутренности извивались и корчились.

Сопротивлялись.

Отклонялись.

Ее тело хотело вздохнуть — хотело очиститься — но что-то холодное пробежало сквозь нее, онемевшее, успокаивающее и подслащивающее кислое, достаточное, чтобы подавить желание.

Ей хотелось, чтобы это облегчило другую боль, которая нарастала с каждым сдавленным вздохом, стучала с каждым остановившимся стуком сердца, разрывалась с каждым покалыванием и сжатием.

Но агония продолжалась… все сильнее и сильнее, пока что-то не разорвалось внутри нее.

Новая рана, которая, как она знала, никогда не заживет.

И тьма, которую она несла — пряталась — заползла внутрь.

Расположилась в глубине.

Чувствуя себя как дома.

Это был уже не монстр.

Это было частью ее.

И с этой мыслью из нее вырвался крик… гортанный и первобытный.

Заглушая другие звуки… другие голоса.

Отдаленные звуки на краю всего, что было слишком далеко, чтобы быть чем-то на самом деле.

Люди звали ее по имени.

Предлагая обещания и просьбы.

Ни один из них не имел значения.

Ничто не могло до нее добраться.

Даже убаюкивающие мелодии, которые скользили под ее кожей.

Ее мозг был слишком занят, говоря: отступай, отступай, отступай .

А сердце…

Оно все еще не работало.

А потом что-то мягкое и пушистое проскользнуло внутрь.

Прохладный зеленый ветерок.

Плывущий и трепещущий в ее сознании.

Кружащийся вокруг ее сердца.

Успокойся, успокойся, успокойся.

Несмотря на боль.

И панику.

И наказание, которое выносило ее тело.

Даже тьма стала сонной.

Прячась сама по себе.

Прячась на потом.

А Софи продолжала дрейфовать, дрейфовать, дрейфовать, позволяя зеленым сгусткам энергии прочно удерживать ее на месте, хотя все вокруг таяло, таяло, таяло.

Ускользая так далеко.

Может быть, слишком далеко?

Она…

Жестокая, пронзительная агония вернула ее к реальности, и она почувствовала, что снова кричит, а мир становится все громче и громче.

Холоднее и жестче.

Но было и тепло.

И сила.

И воздух.

Блаженный, прекрасный воздух.

И с каждым восхитительным вздохом время медленно возвращалось к жизни.

Ровное, как пульс.

Следуя мощному новому ритму.

Голоса стали ближе… какие-то крики, какой-то шепот. Все говорили одно и то же.

А теперь спи, Софи.

Не сопротивляйся.