Ольга Иванова - Будь осторожен в своих желаниях

– Думаю, это кровь какого-то животного, – мотнул головой Максим. – Вы же слышали, сеньор, они не собираются пока убивать вашу дочь. Им нужен их человек. Это тот, которого вы посадили в тюрьму, как я понимаю?..

– Да… – удрученно кивнул головой Хуан.

– Мне нужно с ним поговорить, чтобы узнать из какого он племени… И… Если вам дорога ваша дочь, его надо вернуть…

– Да-да, – согласно замахал головой Альваррес. – Это не подвергается обсуждению… Я немедленно прикажу привести его сюда…

– И готовьте людей, чтобы выехать как можно скорей… Если это то племя, о котором я думаю, судя по наречию, ехать придется не меньше пяти часов… Мы должны успеть к вечеру…

Когда сеньор Альваррес поспешно удалился, чтобы дать соответствующие указание своим людям, Объект №2 тихо проговорил, заглядывая в глаза Максиму:

– Это же все не серьезно, правда? С Настей ведь ничего не случится, да?

– Боюсь, Юра, все намного хуже, чем мы думаем, – Максим посмотрел на него в упор. – И, похоже, Настя в опасности…

– Но ведь это все не серьезно… – снова повторил Объект №2, растерянно взмахивая руками и глупо улыбаясь. – Это не может быть серьезно… Это все игра… Мы ведь в игре…

– Хорошо, если бы это было так, Юра… Но мы не можем полагаться на чью-то волю… Не можем надеяться, что все пройдет само собой… Мы должны найти Настю, ты согласен?..

– Да-да, конечно, – с жаром ответил Объект №2. – Но как нам это сделать?..

– Поедем со всеми, а там разберемся на месте…

* * *

Прошел, наверное, не один час, пока Настя в полном одиночестве сидела, забившись в угол палатки, и тряслась от страха. Где-то на улице ходили люди, переговаривались и иногда даже смеялись. Сквозь тонкие стены она отчетливо слышала их голоса, однако ни одного слова понять не могла. Становилось все жарче, и нестерпимо хотелось пить, но Настя боялась даже выглянуть из палатки.

При виде уже знакомого индейца, вошедшего внутрь, девушка вздрогнула и замерла в ожидании, а когда он приблизился, резко отпрянула в сторону.

– Идем, – на плохом испанском произнес туземец и схватил Настю за руку.

– Куда? – прошептала Настя.

– Идем, – повторил тот и рывком заставил ее подняться.

– Я хочу воды, – девушка словно со стороны услышала свой жалобный голос, отчего ощутила еще больший страх, к которому теперь примешивалось и чувство унижения.

Туземец несколько секунд смотрел на нее, словно что-то раздумывая, а после без слов потащил за собой.

Какое-то время они шли между палатками, подобными той, где сидела Настя.

«Куда делись все люди? Ведь еще недавно я слышала много голосов…» – невольно подумала девушка, оглядываясь по сторонам.

Ответ нашелся, когда индеец вывел ее наконец на открытую площадку, вокруг которой скопилось много народу. Коренастые сухопарые мужчины, одетые в одни набедренные повязки, и невысокие женщины, на которых красовались лишь цветные тканые юбки до середины икры, о чем-то громко между собой разговаривали. Тут и там, путаясь у них под ногами, сновали дети. Но все сразу же стихли, когда в центре появилась Настя. Конвоир с пленницей между тем пересек площадь и остановился у высокого столба на противоположном краю. Кто-то подал ему веревку, после чего индеец крепко привязал к этому столбу едва сопротивляющуюся Настю. Потом он махнул рукой и что-то сказал стоящему неподалеку мужчине. Через несколько минут тот принес глиняную чашу, наполненную водой, и приблизил ее ко рту девушки, позволив той сделать несколько глотков.

– Теперь смотреть, – проговорил ее конвоир и показал пальцем в сторону строения, напоминающего скошенную пирамиду, одной из сторон которой являлась лестница. У ее подножья стояло пятеро мужчин, одетых в одинаковые черные накидки. Настя заметила, что сейчас внимание всей толпы переключилось на этих людей в черном.

Из-за пирамиды вышло еще двое индейцев, они вели под руки девушку в белом одеянии. Она еле передвигала ногами, а ее голова то и дело безвольно падала на грудь. Создавалось впечатление, что ее накачали какими-то транквилизаторами или наркотиками. Настя не сразу узнала ее, а после не могла сдержать встревоженного крика:

– Кончита?!

– Сегодня мы жертвовать ее для Юкили, – услышала она рядом голос индейца-конвоира, но даже не повернулась в его сторону. Ее глаза были прикованы только к Кончите.

– Капитан Альваррес забрать сына нашего вождя, – продолжал тем временем ее страж. – И убить его верный слуга. Если до завтра Альваррес не вернуть нам наследник, ты тоже будешь жертвовать для Юкили…

– Жертвовать?.. – теперь Настя снова глядела на индейца, ее побледневшие губы дрожали. – Что это значит?

– Смотреть, – сухо повторил тот и сделал шаг назад, прячась за спину девушки.

Насте ничего не оставалось делать, как последовать его приказу.

А в это время события у пирамиды продолжали разворачиваться. «Люди в черном», как мысленно обозвала их Настя, стали гуськом подниматься по лестнице вверх. За ними следом почти несли Кончиту. Оказавшись наверху, вся «черная» процессия жрецов разместилась по кругу площадки, в середине которой виднелся некий алтарь наподобие ложа. Кончиту подвели к нему и сняли с нее одежду. Обнаженную, ее положили на алтарь. Сопровождающие девушку индейцы спустились вниз, теперь на площадке оставались лишь «люди в черном». Четверо из них стали по углам алтаря. Одни взяли Кончиту за запястья рук, другие придерживали за щиколотки. Пятый жрец подошел к девушке слева и занес над ней руку. Настя содрогнулась, когда заметила, как на солнце блеснуло лезвие ножа, и, осознав, что последует за этим, крепко зажмурилась и стиснула зубы.

Торжествующий возглас толпы заставил ее вновь открыть глаза, но увидев то, что привело людей в экстаз, Настя все-таки закричала. Вспоротое вдоль груди тело Кончиты было сброшено вниз с пирамиды, а над собой в руках главный жрец держал ее еще пульсирующее сердце.

Настя кричала и кричала, пока кто-то не плеснул ей в лицо холодной водой.

– Прекратить, – угрожающе произнес индеец-конвоир. – Молчать…

Настя судорожно задышала, давясь слезами. Ее разум не мог принять увиденное убийство, а сердце сковывал леденящий ужас. Насте казалось, что сейчас самым лучшим для нее будет умереть самой.

А тем временем туземцы, похоже, приготовились праздновать состоявшееся жертвоприношение: разожгли костер, водрузили на него тушу какого-то животного, женщины закружились в неком ритуальном танце… Настя уже не рыдала и не кричала, а, словно смирившись, просто смотрела на это сквозь пелену слез, которые не переставали струиться по щекам. Мозг будто затуманился, все воспринималось каким-то сном, кошмаром… Хотелось поскорей проснуться, но никак не получалось…