Иван Булавин - Морской рыцарь

Невероятным усилием он заставил себя повернуть голову. Врагов не было, зато шла вперёд пехота Палантины, но не только она. В задних рядах, возвышаясь над строем на две головы, шли четверо Древних. Высоко поднимая руки, они посылали во врагов сгустки света, которые добивали вражеский строй.

Последней мыслью было посмотреть, что стало с императором, но для этого требовалось повернуть голову влево, а сил уже не осталось. Сквозь мутную пелену он видел, как его куда-то несут, кто-то разрезал ремни, стаскивая изрубленную кирасу, кто-то снимал шлем, распадавшийся на две половины. Потом наступила темнота…

Открывать глаза не хотелось, боль во всём теле, которую он испытывал последние дни, уже притупилась. Может быть, благодаря лекарствам, горький вкус которых он иногда ощущал во рту, а может быть, просто его тело пошло на поправку.

Тем не менее, никакого желания открывать глаза, видеть кого-то, разговаривать с кем-то. А кто-то рядом был, это несомненно. Негромко звенела посуда, слышались тихие шаги, чьи-то руки поправляли одеяло.

— Фрида? — спросил он едва слышно, с трудом разлепив спекшиеся губы.

— Я здесь, Лео, — откликнулась она, голос был бодрый, видимо, её раны были не столь серьёзны.

— Как давно я здесь? — спросил Лео, приоткрыв немного левый глаз, тусклый свет светильника резал, словно нож.

— Четвёртый день, — судя по голосу, она подсела ближе.

— Что с моими людьми?

Фрида начала перечислять:

— Берт лежит, как и ты, раны тяжёлые, но поправится. У Гарта пробита голова, даже череп треснул, выживет или нет, неизвестно. Твой Роберт остался без правой руки, один из Древних сказал, что есть способ прирастить её, но обрубок улетел в море. Лойко изуродовали голову, но не смертельно. Радко вообще не пострадал. Киршу прокололи насквозь, но он жив, Асмус сказал, что спасёт. У Склира поверхностные раны, весь в бинтах, но ходить может. У Крыса пара синяков. Тиль…

— Я видел, что с Кирданом?

— Он и его друзья бились чуть в стороне, их было трудно достать, у врагов были арбалетчики, они дали залп и…

— Жив?

— Был жив, когда подобрали, но не донесли.

Лео закрыл глаза и стиснул зубы, единственный родной человек, с которым он только что встретился, лишился жизни. Следовало оставить его в комнатах для послов, наверняка, мятежники туда не добрались, да и нечего им было там делать.

— Не вини себя, — вновь раздался голос Фриды, — он воин, как и ты, и принял смерть, достойную воина.

Она была права, но на душе легче не становилось.

— Что с императором? — задал он последний вопрос.

— Получил несколько царапин, сейчас сидит на троне и раздаёт награды и наказания. Он только ближних вельмож два десятка казнил, пленных наёмников отправил на каторжные работы в каменоломнях, по всей стране происходит замена чиновников, неверные вассалы лишаются владений, армию набирают заново.

— Значит, мы победили.

— Мы выиграли битву, но не войну, — напомнил ему внезапно появившийся маг, — теперь мы знаем больше. Заем, кто наш враг, знаем, чего он хочет. Но, увы, никто, даже Древние, не знают, как с ним бороться. Даже если убить всех магов, проблему это не решит.

— Я рад, что ты жив, Асмус.

— Я, в отличие от вас, не воин, а человек науки, поэтому мне не зазорно полежать в отключке, когда мои друзья гибнут под мечами и алебардами.

— А как Древние здесь оказались?

— До них каким-то образом дошла весть, что их родственники-полукровки живут здесь и правят империей.

— Каким-то образом? — подозрительно спросил Лео.

— Ну, да, я этому немного поспособствовал, поэтому они и прибыли сюда, прибыли бы раньше, но вдали от источника своей силы нормальный портал не открывался. И ещё, ты заметил, кто был среди них?

— Для меня они на одно лицо, — честно ответил Лео.

— Для меня тоже, — согласился Асмус, — но дело не в лице. Трое были с обильной седой шевелюрой, а третий…

— Лотарь?

— Этот старый полутруп вдруг раздумал умирать, заявил, что останется совсем ненадолго, только для того, чтобы поддержать своих сородичей. Они, как ни крути, совсем молоды и очень мало знают, нужен кто-то, кто будет их учить и направлять.

— Теперь они наши союзники?

— Так уж получилось, что у нас общий враг. Потом, когда он будет побеждён (а я надеюсь на это), мы можем перестать быть союзниками, но их раса слишком немногочисленна и медленно размножается. Пройдёт, возможно, не одна тысяча лет, до того момента, когда люди и Древние начнут мешать друг другу.

Некоторое время они молчали, потом Асмус напомнил:

— Ты уже решил, какую награду попросишь у императора?

— Если бы он был всесилен, я попросил бы вернуть погибших, но это невозможно, поэтому, возьму деньгами.

— Хорошая идея, — маг усмехнулся, — но у меня идея лучше.

— Просвети, — Лео приподнялся на локтях, но застонал от боли и снова упал.

— Здесь, в центре империи, узаконена работорговля. Так вот, я попрошу императора, чтобы предоставил мне выбрать из всех имеющихся рабов тех, кто хоть немного способен к магии.

— Решил создать свою Академию?

— Пока только школу, мои ученики создадут Академию, или ученики моих учеников. Всё равно, старой Академии, в которой учился я, пришёл конец. Мне искренне жаль тех студентов, которых совет магов бросил в пекло войны, вместо того, чтобы сделать из них мастеров.

— А получится?

— Мой опыт заменит недостающие книги. Кроме того, я уже получил разрешение императора взять в дворцовой библиотеке то, что мне потребуется. И не забывай о книжных богатствах Древних, вот где золотое дно, я сам бы не отказался многое оттуда почерпнуть.

— Как скоро все поправятся?

— Думаю, через месяц мы сможем отправляться домой.

Месяц прошёл быстро. Лео ещё неделю пролежал в постели, каждый день к нему приходила Хельга, только теперь уже не для любовных утех, а для того, чтобы кормить с ложки, менять бельё и перевязывать. Иногда заходил Роберт, был он бледен и сильно переживал по поводу потерянной руки. Лео спешил его успокоить. Несмотря на увечье, он всё равно будет настаивать, чтобы парня сделали рыцарем. А звать его будут Роберт Левша. Парня это успокоило, он, несмотря на свою слабость, нашёл придворного учителя фехтования и начал с ним тренироваться, постепенно переучиваясь на левую руку. Быстро оклемался и Берт. Железное здоровье позволило ему встать уже на третий день, а на шестой он уже сам позвал к себе рабыню для удовольствий, с которой, по его словам, очень осторожно всё сделал.

Дольше всех поправлялись Кирша и Гарт. Охотник, которому шипом алебарды прокололи живот, получил воспаление, от которого его с великим трудом спасли Асмус и Лотарь. Неделю он метался в горячке, но потом жар начал спадать, а измождённый охотник открыл глаза и внятно попросил пить. С Гартом всё было иначе, телесно он был в полном порядке, но никак не желал приходить в сознание. Ни микстуры, ни магия не помогали. Наконец, Лотарь решился испытать последнее средство. Приняв какие-то зелья, он сел у изголовья кровати, положил руку на забинтованную голову воина. Его сородич сел рядом и начал нараспев читать заклинания, которые даже Асмус не смог понять и перевести. Продолжалось это долго, сам Лотарь впал в прострацию, сидел с полуприкрытыми глазами и слегка раскачивался. Часа через два, когда его помощник, прекратив читать заклинания, достал литавры и от души в них ударил, к радости окружающих проснулись оба. Лотарь встал и, облегчённо вздохнув, удалился к себе, сильно прихрамывая на ходу. Гарт оглядел присутствующих, набрал воздуха в грудь и с видимым усилием произнёс: