Владимир Иванов - Лёд и разум [СИ]

Я подобрала стилет, чиркнула ногтем по красному камню и направилась к Кларку. Со смертью Марго исчезли и невидимые путы, удерживающие оборотня в воздухе. И теперь он лежал на полу и ошалело мотал головой.

— Ну что? — я посмотрела на Кларка и тяжело вздохнула: — Давай освобождать твоего любимого брата.

Дверь Кларк выломал сам. Не без труда, но выломал. А стеклянную перегородку выламывали совместными усилиями. Нет, я в этом деле участия не принимала. С этой стороны ее ломал Кларк, а с той — его плененный брат, Мэтью. Вдвоем дело пошло быстрее.

Освободив Мэтью, отправились наверх. Ни одного вампира по пути. Ни одного боя, ни одной схватки. Как будто они все померли. Нет, не померли. Целая толпа кровососов ждала нас у входа и протягивала нам руку дружбы. А в этой руке были Бобби, Георг и Дэн Тейлор. Уж не знаю, как вампиры захватили их в плен, но схватить — схватили, а убивать не стали. И теперь они предлагали решить все миром. Ну а что? Главный злодей повержен и сразу настало время для любви и дружбы.

Ясное дело, что против худого мира никто не возражал. Выплату репараций и получение иных материальных и нематериальных активов решили обсудить позднее и в менее шумной компании. Поэтому кровососы выдали нам один из черных внедорожных гробов и отправили восвояси. Нас — это меня, Кларка, Георга и Дэна. Мэтью Рент остался на переговоры, а Бобби осталась, потому что узнала про смерть отца Эдуардо. Нет, его смерть ее не очень огорчила. По словам Бобби, такое с ним бывало: то охотник на кровососов, то залетный Джентри, то толпа разъяренных крестьян, то группа вооруженных до зубов мафиози — в жизни после смерти от смерти не убежишь. Поэтому-то он и заключил с бабушкой Бобби какой-то хитроумный контракт. На крови и родовых заклятиях. Отец Эдуардо помогал носительницам тайн семейства Райт, а те в свою очередь с помощью некоего мистического ритуала могли воскресить вампира после его смерти.

Кларк, усевшийся за руль внедорожника, быстро довез нас до университета. Дэн и Георг вылезли из машины, а я, убедившись, что дверь за ними захлопнулась, проговорила:

— Поехали к тебе.

— Что? — Кларк удивленно посмотрел на меня.

Похожий выкрик раздался и с улицы. Дэн Тейлор услышал мои слова, бросился обратно к машине.

— Быстрее! — чуть ли не выкрикнула я, и внедорожник резко сорвался с места.

После того, что случилось, я не могла оставаться одна. Стоило мне представить, как я возвращаюсь в общежитие и оказываюсь в пустой комнате, так меня сразу охватило отчаяние. Образовавшаяся внутри пустота требовала чего-то, какой-то глупости, какого-то безрассудного поступка. А что может быть глупее и безрассуднее, чем посещение логова оборотня, а?

Проехали мы всего ничего. Знакомый переулок. Кафе «Ля Роз де Молинар». Кларк припарковал внедорожник на свободном месте около него. Потом мы вернулись на основную улицу, в молчании прошлись по ней минут пять, вошли в пятиэтажный дом со старым кирпичным фасадом, пешком поднялись на третий этаж.

— Заходи! — нервно произнес Кларк, распахивая дверь.

— Какая большая квартира! — протянула я, не снимая ботинок прошла в комнату, подошла к окну. Увидела знакомый пейзаж. Из окна открывался отличный вид на университетский кампус. — А ты выбрал хорошее место…

— Да, — голос Кларка дрогнул, — хорошее. Ты что-то хотела?

— Да, чего-то хотела, — отозвалась я и, сев на кровать, принялась расшнуровывать ботинки.

— И чего же? — вот ведь! Эта игра стала меня раздражать.

— Хватит глупых вопросов, Кларк, — покончив с ботинками, я стала расстегивать пуговицы на кофте. — Иди сюда и помоги.

В душе у меня не было ничего. Пустота глодала изнутри и требовала чего-то. Нужно было заполнить ее хоть чем-то. Чем-то глупым, безрассудным. О чем, возможно, я буду жалеть всю свою оставшуюся жизнь. А что может быть глупее и безрассуднее, чем посещение логова оборотня, а?

Не ешь из его тарелки, девочка, не ложись на его кровать, не занимайся с ним…

Иногда я поражалась своей расчётливой глупости и холодному безрассудству.

А иногда — нет.

Я почувствовала что-то и проснулась.

Света уличных фонарей хватало, чтобы бесцельно не рыскать по спальне в потемках.

Я осторожно выбралась из-под тяжёлой руки. Кларк возмущённо засопел, нахмурился, но не проснулся. Так же осторожно выбралась из-под одеяла и села на кровати, спустив ноги на пол. Чуть повернулась, глянула на Кларка. Внезапно мне захотелось сделать еще большую глупость и остаться с ним навсегда. Ладонь сама собой потянулась вперед, осторожно коснулась чужих волос, нежно провела по ним. Хмурое выражение ушло с лица Кларка. Он разулыбался, довольно всхрапнул, перевернулся на бок, но так и не проснулся.

Лара была права. Мне везло на богатеньких парней. На крутых богатеньких парней. Оборотень из древней семьи. Звучит! Кларк конечно немного простоват. И не факт, что наше будущее останется безоблачным, не факт, что мы всегда будем вместе, не факт, что я смогу долго терпеть его, а он сможет терпеть меня. Факты, факты, факты… Но самый главный факт заключался в том, что здесь и сейчас Кларк был рядом со мной. И некоторое время назад — тоже.

Почти не касаясь, провела ладонью по мягкой бороде, по щеке, неощутимо щелкнула оборотня по носу, слезла с кровати. Подошла к окну, отодвинула штору, выглянула. Фонари университета горели тёплым, неслепящим светом. До общежития рукой подать. И до учебного корпуса. Кларк Рент нашел себе неплохое логово.

Я могла одеться и вернуться к себе. Но зачем? Мне и здесь было неплохо. От окна веяло бодрящим холодком. Я поежилась, нашла на стуле клетчатую рубашку Кларка, накинула на себя.

Зябкий холод не ушел. Даже наоборот, в комнате стало еще прохладнее. Холод уже не бодрил, а… Из груди вырвался тяжелый вздох. Облачко пара, вылетевшее изо рта, стало отличным подтверждением моих мыслей.

Я развернулась и, бросив взгляд на Кларка, вышла в соседнюю комнату. В гостиную. Диван, пара кресел, тускло отсвечивающая телевизионная панель в половину стены. Развешенные по углам колонки. Большое ростовое зеркало без обрамления.

Я прошлась по комнате, настороженно поглядывая по сторонам. Пол под ногами как будто превратился в лёд. Вспомнила, что из одежды на мне лишь чужая рубашка, и поморщилась. Но возвращаться за своими вещами не стала, а, забравшись с ногами на кресло, попыталась сжаться в комочек и полностью закутаться в рубашку Кларка.

Я ждала и молчала. От холода по коже бегали мурашки. Прошло минут пять, и ожидание мне вконец наскучило:

— Эй ты! Я же знаю, что ты здесь. Давай, вылезай! Хватит прятаться!

Подул легкий ветерок. Оконное стекло затянуло морозным узором. Следом изморозью покрылось зеркало и телевизионная панель. Воздух задрожал. В нём заискрились кружащие снежинки. Дверь в спальню тихонько закрылась. Мой взгляд непроизвольно скользнул в сторону, а когда я повернулась… В соседнем кресле сидел Александер и улыбался. Скорей всего Александер. Скорей всего улыбался. Его лицо полностью скрывалось в темноте.