Полина Громова - Смеющаяся Тьма. Книга 3

— Иса… Кто ты?

Он улыбнулся своей фирменной, беспечной, бесшабашной улыбкой. От нее на глаза наворачивались слезы.

— Я всего лишь демон, который еще ничего не понял, Рик.

— Демон, который понимает больше, чем я. Скажи мне, как вернуться в наш мир? Как спасти его?

Иса переменился в лице.

— Ты что, действительно хочешь это сделать?

Я почувствовал, что улыбаюсь.

— А почему бы и нет?

Иса усмехнулся — совсем не как Хельга, а как-то не зло, задорно.

— Действительно — почему бы и нет?.. А Хельге ты не хочешь сказать об этом?

— Нет. Если у меня все получится, она ведь и так узнает. А если нет… Значит, нет.

— Хорошо, — Иса кивнул и запустил огрызок в красивый полет над водой. — Как уничтожить антимир, я не знаю. Если ты и вправду решил это сделать, тебе придется встретиться с тем, кто знает.

— А кто знает?

— Ее зовут Кристина. Думаю, ты слышал ее имя. Это сводная сестра Хельги. Когда-то она отправилась с нами в наше путешествие. Но когда мы приняли решение возвращаться, Кристина отправилась дальше. С тех пор никто из нас не видел ее, но все мы знаем: она есть и с ней можно встретиться. Если позвать, она придет. Но жить с нами в нашем мире она не может.

— Почему?

— Да кто ж знает! Возможно, она прикоснулась к таким тайнам Вселенной, от которых у нас у всех съехала бы крыша. А ей — ничего.

— Хорошо. Я попробую найти Кристину. Что я должен делать потом?

— Доверься ей. Ее знание и твое желание все сделают за вас. А потом… Ну, а потом мы снова встретимся и ты нам все расскажешь.

Я почувствовал, что к горлу подкатывает противный вязкий комок.

— Ты веришь, что мы еще встретимся?

Иса ухмыльнулся.

— После всех сил, которые мы вложили в твою подготовку? Разумеется!

— Иса… Спасибо за все.

— Удачи, Рик.

— Спасибо.

И мы крепко пожали дуг другу руки. Не прощаясь, разошлись прямо на мосту: он в одну сторону, я в другую. Не знаю, куда пришел Иса. Я отправился искать Кристину, и мост вывел меня не на очередную декорацию Авалона, а в крошечный и отлично знакомый мне переулок, который в свою очередь выходил на центральный проспект города, в котором я родился и жил — центра рубежа, служить спокойствию и благополучию которого я так старался ради своего собственного спокойствия и благополучия. И я уже почувствовал, как от счастья начинает щемить сердце и кружится голова, как понял, что ошибся.

Это был тот же проспект того же города на том же рубеже. Только мир был не тот.

Город зыбился. Дома вдоль проспекта были как будто бы задернуты радужным маревом. Они трепетали, то обретая четкость очертаний, то вновь теряя ее, и раскачивались под порывами ветра. Я узнавал киоски и афишные тумбы, лавочки на остановках и маленькие магазинчики. На улице виднелись экипажи, по оживленным тротуарам сновали люди… Вот только никто из них не замечал меня. Я для этого мира был слишком настоящий. Меня же окружали радужные призраки, неожиданно резко приближающиеся, так, что в уши впивались обрывки ничего не значащих фраз, и столь же неожиданно исчезающие. Я махал перед лицами этих призраков, пропускал их сквозь пальцы — никакого результата. Кем они были, обыкновенными людьми или магами, не имело значения. Они не видели меня. Проносились мимо, оставляя на коже ощущение влажного воздуха. Здесь был разгар лета: деревья шелестели густой зеленой листвой, но было не понятно, как может шелестеть то, что не зацепляет тебя за волосы, когда ты проходишь прямо сквозь ветки.

Я шел знакомыми с детских лет улицами, и они то казались реальными до невозможности, то снова таяли, мерцали и исчезали. Запахи и звуки перемешивались, часто один нельзя было отличить от другого. А я все шел, не боясь заблудиться в этой зыби, но и не рассчитывая в ней найти то, что когда-то потерял.

Свое будущее. То самое, которое предназначалось мне при рождении. Каким бы оно ни было, оно было моим. То, что я создал взамен этому, — лишь попытка сделать свою жизнь более-менее выносимой.

Я вышел на набережную. На блестящую ребристость канала падали длинные тени деревьев, они извивались, плясали, агонизировали, появляясь и пропадая вновь вместе с деревьями. Мне нравилось идти — просто идти по берегу, чувствуя фатальность маршрута. Но даль набережной пропадала в хищном зеленоватом мареве. И тогда я обернулся и пошел в другую сторону.

Я совсем забыл о том, что должен сделать. Какое-то болезненное ощущение накатило на меня. Откровение Хельги, оправдание Исы, собственные мысли — все это слилось в одно целое, нерасчленимое и непознаваемое моим жалким интеллектом. Очень хотелось найти в этом призрачном мире хоть кого-нибудь настоящего и спросить его, как и почему это случилось. Он, конечно, выдаст мне свою версию, но, в отличие от версии Отступников, я смогу ее понять и принять, даже ели она будет ошибочной.

Потому что она будет создана человеческим сознанием. Я — все еще человек. Я мыслю как человек. Как человек я чувствую. Несмотря на то, что мои когти, трижды превышающие длину пальцев, могут резать металл, как масло. Несмотря на то, что я могу убивать одной мыслью, а о том, что я могу натворить при помощи слов, я даже думать боюсь. Несмотря на то, что я Темный Мессия, разрушитель миров или как там меня назвала Елена… Несмотря на все это я всего лишь человек.

Хельга зря беспокоилась. Я никогда не стану таким, как Отступники. Я не смогу повторить даже путь Колена. Вот только…

Я не сразу понял, что девушка за столиком уличного кафе смотрит на меня. Стройная, загорелая, в коротком желтом платье с темно-зеленым поясом и кружевом вдоль подола, она сидела, заложив ногу на ногу. На ногах у нее были босоножки из грубовато выделанной коричневой кожи, ремешки перекрещивались на голенях. Девушка покручивала в пальцах платиновую прядь волос — и казалась в этом зыблющемся, мерцающем и метущемся мире эталоном статичности. Чертами лица она напоминала Хельгу, и она — а лучше сказать, они обе — смотрели на меня. Они обе ждали, кода я пойму это. Я понял и спросил:

— Кристина?

Она кивнула. Надо же, мне даже не пришлось ее искать. Может быть, она сама проложила мой путь из Авалона прямо сюда, в сердце этого еще не существующего, но так страстно желающего существовать мира? Значит, она все знает?

— Я тебя тут уже давно жду. Присаживайся. Я заказала апельсиновый сок.

Она протянула руку через стол, и я, садясь, пожал ее.

Ее прикосновения тоже напоминали прикосновения Хельги.

— Я сильно задержался?

— Вообще-то, это не существенно. Важно, что ты пришел. Как тебя зовут?

— Рик.

В этот момент подошла официантка, поставила перед Кристиной чистый фужер и кувшинчик с густым соком.

— Свежевыжатый, — довольно заметила Кристина, проведя пальчиком по выпуклому боку. Мерцающее стекло стало обыкновенным, прозрачным, да и не только заказ Кристины наливался реальностью. Столик, за которым мы сидели, наши стулья, даже зонтик над нами — все впитывало ощущение реальности, которое излучали мы. Я машинально взял в руку одну из салфеток — теплая шершавая ткань. Все как настоящее. Да, именно — настоящее, реконструирующееся вокруг нас. Но дальше небольшого ореола оно не распространялось. Парочка влюбленных за соседним столиком была уже полупрозрачная — они принадлежали другому, еще только становящемуся миру.