Полина Громова - Смеющаяся Тьма. Книга 2

— Есть. В чем смысл жизни?

Джен спросил в шутку. Ему хотелось как-то затереть впечатления, которые остались после его дурацкой выходки, и эти слова были вполне в духе их разговора. Но Рек сосредоточенно нахмурился.

— Ты ищешь смысл жизни? Что ж, вовремя, нечего сказать… Ответь, тебе вообще нравится жить? Настолько, чтобы ты хотел продолжать жить?

Джен неуверенно кивнул — какой-то слишком нервный тон был у Река.

— Тогда считай, что это и есть смысл твоей жизни. А еще ты сможешь помогать людям. Тем, кому не может помочь уже никто. Вот так, — Рек отсалютовал ему и скрылся за дверью. Джен допил чай и почувствовал, что его снова клонит в сон.

«Нравится ли мне жить? — подумал он напоследок. — Ну да… Вроде бы, да… Точно, нравится. Вот только…»

Неслышно поднявшись по крутой узкой лестнице, Джен прошел вглубь коридора и остановился перед простой серой дверью. На серебряном шесте, прикрученном к стене на уровне дверной ручки, сидела птица. Джен ласково погладил ее по черным шелковистым перьям. Потом он достал маленькое белое перышко и провел им по воздуху у самого глаза неподвижной, как обсидиановое изваяние, птицы. Никогда не закрывающийся и даже не моргающий птичий глаз сверкнул, и дверь отошла от косяка.

«Только бы Рек не проснулся», — подумал Джен, преступая порог.

В квартире магистра было тихо. Джен подождал, пока глаза привыкнут к темноте и, стараясь ступать как можно тише, прошел в спальню.

Рек был там. Он спал, раскидав по подушке волосы.

Джен ненадолго остановился в проходе. Он впервые видел магистра не отдыхающим, не дремлющим, а по-настоящему спящим. Выглядел он поразительно беззащитно. Впрочем, чего ему было опасаться в Цитадели…

Решившись покинуть Цитадель в эту ночь, Джен рассчитал все до мелочей. Фазы луны по эту сторону стены и с внешней ее стороны совпадали, было безлунье, а Рек, вернувшийся поздним вечером с очередной миссии, будет спать, как убитый, и не заметит временную пропажу своего пропуска. Пока магистр восстанавливает силы, Джен успеет слетать в нижний мир. К рассвету он вернется в Цитадель.

Мысль о том, чтобы вернуться в мир людей — ну, пусть не вернуться, но хотя бы вновь побывать в нем — стала преследовать Джена почти сразу же после его превращения. Он знал, что покинуть Цитадель просто так, когда захочется, без разрешения или поручения, не выйдет. Во-первых, фазы луны… Но это можно было просчитать. Вычислить ночь, в которую стены Цитадели не будут непреодолимым препятствием, было не так уж и сложно. Во-вторых, чтобы долететь до родного города, нужно хорошее крыло. И вот как раз для того, чтобы достать из ХМИ лучшее крыло и нужен пропуск магистра. Его собственный, пропуск Джена, в ночное время почти ни на что не годился.

Возможно, Джен никогда не решился бы ни на что подобное. Но свою роль в этом сыграл Эрик. Он проболтался о том, что теперь они могут покидать Цитадель и уходить в нижний мир.

— Некоторые пропадают там месяцами — такое тоже бывает, — сказал тогда Эрик. — Но для этого нужно разрешение или какое-нибудь поручение. К тому же все равно придется возвращаться. Поговаривают, некоторые учителя и магистры имеют свои дома в нижнем мире, но и они постоянно жить там не могут, им приходиться возвращаться.

— Снова жить там… — эхом повторил Джен.

Интересно, почему это невозможно? Он, наверное, смог бы… А здорово было бы это проверить — хотя бы на пару часов покинуть Академию и побывать в том городе, где жил когда-то! Джен поделился этой мыслью с Эриком. Но тот, к его удивлению. Отнесся к ней довольно прохладно.

— Зачем это нужно, Джен? — спросил он. — Там уже все другое. Нет ничего прежнего. А те, что тебя знали и еще живы, не видят тебя. Ты теперь — только то, что ты помнишь.

Джен усмехнулся — он ведь так и не сказал Эрику, что помнил он как раз не все.

— Ты вообще зря так переживаешь, Джен, — продолжал Эрик. — Твои переживания слишком человеческие и существуют только потому, что ты сам хочешь этого. А нам это вообще не свойственно… Точнее, анм это не нужно.

— Потому что мы больше не люди?

Эрик шумно вздохнул.

— Да какая разница, кто ты, когда ты можешь быть кем угодно? Ты можешь менять внешность так, как меняешь одежду, и можешь менять личность так, как меняешь внешность. Но что-то в тебе всегда будет оставаться неизменным. Вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет. И вот это — по-настоящему важно. Только это. Понимаешь, Джен? Если ты человек, ты всегда им будешь. Погребенный под толщей своих переживаний или свободный от них, ты в любом случае останешься человеком. Но ведь быть свободным все-таки лучше, как ты думаешь?

Джен не стал отвечать. Он понимал слова Эрика, понимал то, что он хотел донести с их помощью. Но не принимал этого. Ему казалось, что его чувства, путь даже тяжелые и неприятные, были единственным связующим звеном с его прошлым — со всем его прошлым, в том числе с тем кусочком, который он никак не мог вспомнить. Значит, они были частью его личности. Как же можно было от них отказаться?..

— И потом, дарованная нам способность изменяться имеет важное чисто практическое значение, — добавил Эрик. — Пластичность характера — залог непредсказуемости поведения. А если враг не знает, чего от тебя ожидать, это уже половина победы.

— А если ты сам не знаешь, чего ожидать от себя? — спросил Джен.

— А так жить еще интереснее! — не растерялся Эрик. — Советую попробовать как-нибудь на досуге. А сейчас — пошли-ка, полетаем.

Да, в теории Эрика о непредсказуемости что-то разумное все же было.

— На крыльях? — удивился Джен. Ему самому еще не пришла в голову мысль об этом.

— Пойдем возьмем по обычному крылу и спустимся в долину. На своих крыльях ты еще не поднимешься в воздух. Строго говоря, они не для полетов. Это оружие, Джен.

— А ты уже летал на своих?

— Ага.

— Ну и как?

Эрик усмехнулся.

— Лукиан чуть с ума не сошел.

— Почему?

— Я на радостях нечаянно из Цитадели улетел. Он меня несколько дней искал.

Джен улыбнулся. Знал он это эриково «нечаянно».

— Ты побывал там, где жил раньше, да?

Эрик кивнул… Но, хотя Джен ждал этого, ничего рассказывать он не стал. И тогда Джен остро ощутил это желание — побывать на земле и проверить, насколько все изменилось там. Точнее, изменилось ли оно настолько, что ему там больше нельзя жить.

— Так мы идем? — спросил Эрик.

— Пошли! — ответил Джен.

Летать они шли в долину — но Джен думал о том, как улететь гораздо дальше…

Казалось, даже воздух, проникающий в грудь и выходящий из нее, издает нежелательные шумы. С осторожностью, от которой звенело в ушах, Джен за целую вечность добрался до стула, на высокую спинку которого Рек имел обыкновение вешать шинель. Несколько секунд он бездействовал, размышляя о том, как с минимальным количеством звуков достать пропуск магистра. А потом он протянул руку и достал его. Длинное узкое перо ослепительной белизны.