Полина Громова - Смеющаяся Тьма

— Извини, Юрис.

Он сморщил лоб, прищурился, как будто бы изо всех сил напряг зрение. Но тут же неловко дернул головой, потряс ей из стороны в сторону и посмотрел нам меня чуть ли не испуганно.

— Рик, ты…

Он не договорил. На сцене появилась Хельга.

— О, какие люди! Надо же, я думала, что чернокнижники вывелись, — сказала она, выскользнув из воздуха недалеко от нас. — Что же ты так оплошал, а?

Юрис отступил еще на несколько шагов, так что мы трое образовали вершины почти равностороннего треугольника.

— Кто вы? — нахмурив брови, спросил Юрис.

Хельга пожала плечами.

— Какая разница? Не думай об этом. Думай о том, кем теперь станешь ты.

Все его тело было одной напряженной мышцей. Отвечать Юрис не торопился.

— Ты знаешь Закон, — заговорила вновь Хельга. — Как ты поступишь?

Может быть, мне это только слышалось, но в ее интонациях присутствовала немалая доля сарказма. Юрис медленно кивнул.

— Я знаю Закон. Но ведь если никто из вас двоих не выдаст меня, мне ничего не грозит. — На его губах появилась нехорошая улыбка. — Я знаю способ заткнуть рот любому. Ты! — он ткнул пальцем в Хельгу. — Кем бы ты ни была, я вызываю тебя на поединок.

— Поединок? — Теперь черед удивляться настал для Хельги. — Но ведь это тоже нарушение Закона. Поединки между магами там, где находятся люди, строжайше запрещены.

Юрис осклабился.

— Все — или ничего, — он посмотрел на Хельгу, на меня, потом снова на Хельгу. — Слишком уж ловко здесь все было подстроено. Я обвиняю вас, кто бы вы ни были, в провокации и злонамеренных действиях. Я вызываю вас на поединок. Если победителем стану я, моя сила остается за мной, никто даже не узнает об этом бое. Ваша кровь смоет мой позор. Если побеждаете вы — что ж, мы поменяемся местами… Защищайся!

Не знаю, кто говорил в нем, но это был точно не шестнадцатилетний мальчишка, который регулярно навещал своего деда. Даже голос не принадлежал тому Юрису. Этот голос, равно как и слова, произносимые им, совсем не шли к напряженной мальчишеской фигурке, замершей перед Хельгой.

— Защищайтесь! — потребовал он снова. — Ну же!

— Оба-лдеть… — протянула Хельга, покачав головой.

А потом она сделала почти незаметный жест.

Юрис закричал, выгнулся, рухнул на колени. Я было бросился к нему, но вовремя остановился. Хельге бы такое поведение не понравилось.

— Как же тебя угораздило? — покачала головой Хельга, вглядываясь в скорченную фигуру противника, словно в страницу с неразборчиво написанным текстом. — Я смотрю, ты собственного брата сделали слышащим, не пожалел, а купился на сказку. Даже на ауру Рика взглянуть не удосужился…

Юрис ничего не ответил. Он стоял на коленях, приглушенно охая. Его руки были выставлены вперед, но он не мог пошевелить ни одним пальцем, как будто бы малейшее движение должно было принести ему невероятную боль. Как будто бы с его рук разом сорвали кожу. По ладоням струилась и капала в грязный снег какая-то желтоватая жидкость. Но это было еще не все. Юрис на глазах старел. Из подростка он стремительно превращался в древнего старика. Даже дед Симеон по сравнению с ним выглядел бы еще молодым.

Это что же получается? Я провел взрослого мага? Я — провел взрослого мага? Да не может такого быть! Я… Ура.

— Верни… Верни мне силу… хотя бы чуть-чуть… Я умру… — одними губами попросила седобородая мумия, всего минуту назад бывшая мальчишкой.

— Твою силу? Ах, да…

Хельга подняла руку так, как будто бы держала в ней цветок на длинном стебле, и над ее пальцами у самого лица появился темно-синий огонек с зеленоватыми звездочками внутри. И ведь он правда был похож на головку цветка — толи на гвоздику, толи на хризантему, я даже различал тоненькие гофрированные лепестки. Юрис впился глазами в этот огонек, и на лице его свернулась страшная гримаса ненависти.

— Я бы рада вернуть тебе твою силу. Но ты ведь тогда создашь мне много проблем.

— Отдай… Нет… Я… Никогда… Никому… Я… же… умру… без нее…

— Извини.

Хельга разжала пальцы, и зеленый огонек рванулся в небо. Юрис закричал, захрипел, закашлялся, повалился в снег. И вдруг его хрипы оформились в дикое, неестественное хихиканье.

— Чем же ты… теперь… накормишь своего птенца?

— А зачем ему чужая сила? Он обретет свою собственную.

— Он же… Человек!

— Ты теперь тоже.

Хельга сделала мне знак рукой, велев следовать за собой.

— Если осмелишься, зови на помощь, — обернувшись, сказала она на прощание Юрису. — Возможно, тебе помогут. А нам пора. Еще раз прошу прощения за все случившееся.

«Как цинично!» — подумал я и тут же понял: Хельга не ерничала. Она на самом деле извинилась перед своей жертвой, поскольку сочла, что так нужно.

Следом за Хельгой я вошел под арку, ведущую с улицы во дворы. Я не вытерпел и все-таки оглянулся, но отсюда уже не было видно лежащего посреди тротуара старика.

— Хельга, он умрет?

— Да.

— От старости?

— Да. Как и любой другой человек. Рик, ему без малого три сотни лет! Люди столько не живут — изнашиваются. — Хельга вела меня по узкой дорожке между запорошенными снегом кустами. В глубине двора, окруженного каменными стенами, стоял крошечный, будто бы игрушечный каменный особнячок в два этажа. Стены кое-где покрывала рваная сетка винограда с почерневшими, но так и не осыпавшимися листьями. По обеим сторонам от крыльца располагались засыпанные снегом галереи. Хельга поднялась по расчищенным ступеням.

— И брат его теперь тоже погибнет, — остановившись, закончила она. — Ему слишком долго искусственно продлевали жизнь. Вот его жаль, в самом деле.

— А что значит «слышащий»?

— А… Я так понимаю, видеть ты уже научился? Люди не могут и этого. Маги могут, но у большинства из них это отбирает много сил. Видеть самому удобно, если ты почти не напрягаешься во время сеанса, но бессмысленно, если ты тратишь на это все свои силы. Поэтому маги часто пользуются обыкновенными людьми. Отбирают у них какое-нибудь из чувств — зрение, слух, вкус или что еще там — а вместо него учат их принимать немного другие сигналы. Это не значит, что они только слышат или только видят, что творится в глубине этого мира, они воспринимают весь спектр сигналов. Просто доминирует какая-нибудь одна линия. Но ты так не пугайся, тебе это не потребуется. Ты сам будешь добывать для себя всю информацию, которая тебе только понадобится. Идем, Рик.

Я кивнул и последовал за Хельгой.

Хельга вошла в дом, я вошел следом за ней. Там, куда мы попали, было тепло, но темно, так что я продвигался, выставив вперед руки. Задел ладонью спину Хельги.

— Деос, свет! — потребовала она.

Тут же вспыхнул свет — я зажмурился от того, каким ярким и неожиданным он был. А когда глаза привыкли и я осмотрелся, то понял, что нахожусь в большой гостиной. Гостиная казалась самой обыкновенной: на полу лежал большой кремовый ковер, на стенах были набивные обои, окна были прикрыты плотными шторами с тюлем, потолок украшала лепнина. С высокого потолка свисала сияющая хрустальная люстра. Справа от меня стояла вешалка для плащей с корзинкой для головных уборов, в которой лежала шерстяная шаль и кошка. Дальше располагалось большое трюмо, заставленное всякими мелочами, среди которых возвышалась тонкой работы ваза со свежими живыми цветами. За ним был дверной проем, уводивший в соседнюю комнату. В стене, расположенной напротив двери, была ниша, которую создавала поднимающаяся на второй этаж лестница. В нише стоял комод. Дальше было еще два дверных проема, один в боковой стене. Слева от меня стояли большое кресло с высокой старомодной спинкой, на которой спала еще одна кошка, и диван. Их разделяли напольные часы. Над диваном висела несуразно большая неброская картина, изображающая пейзаж. Рядом стоял низкий столик из черного дерева с точеными ножками.