Андрей Качанов - Мироход (Том I)

— Одежду снимают для тех же целей? — Вновь закидываю удочку.

— Она из растительных компонентов. Пусть и мертвых. Только мешает. Для лечения нужен полный контакт. — Дитрих приблизился к столу и вскинул руки к висящей тарелке. — Попрошу не отвлекать.

«Курлык! Курлык!»

Ого! Похоже сведения полезные. Даже вон навык повысился. Остается надеяться, что на чистом визуальном контакте — смогу подчерпнуть больше сведений.

Напевая тихим гортанным голосом — Дитрих производил понятные только ему магические операции, от чего руны на тарелке засветились бледно голубым цветом, а вслед за этим «ожил» и сам стол. Маленькие камни накопители запускали потоки энергии по тонким струнам чертежей и запитывали непонятные закорючки. Финальным аккордом стало появление еле заметной голубоватой пленки, образующей нечто похожее на силовое поле, экранирующее пациента и целителя от внешнего пространства. Выглядело это прям охренеть как круто. В начале двадцать первого века такие технологии еще не изучены. По этой причине мне пришлось вовремя захлопнуть рот, норовивший потерять нижнюю челюсть.

Как только замерцал барьер — Дитрих прекратил издавать звуки и подошел к столу вплотную. Возложил обе руки над самой макушкой и закрыв глаза сосредоточился. По началу казалось, что ничего не происходит. Но стоило присмотреться к ладоням — стало заметно очень слабое голубоватое сияние, едва контрастирующее на фоне схожего поля, разделяющего нас. Руки пришли в движение, постепенно смещаясь к лицу, шее, плечам. Выглядело это как очень медленное сканирование. Словно он рентгеном просвечивал человека и обнаруживал любые отклонения от нормы. Вслед за плечами — осмотру подверглись руки. При этом Дитрих не бегал вокруг стола, а просто склонялся вперед. Грудь, живот, пах, ноги, ступни. Что характерно — на ране никакого особого внимания не заостряли. Это навело меня на мысль, что картинка воссоздается сразу целая и полная, без необходимости подробного изучения. По телу пробежала легкая волна мурашек. Подобное зрелище вызывало неподдельный восторг.

— Можно подправить зрение, убрать грязь из легких и исцелить рану. Задеты мышцы, так что за неё возьму по полной стоимости. Остальное думай сам. — Обратился Дитрих к Хайнцу, открывая глаза и строго глядя сверху вниз.

— Ограничимся легкими и раной.

— Хорошо. Тогда с тебя восемнадцать железом.

Маг вновь закрыл глаза и слегка разведя руки — почти положил их на грудную клетку, оставляя зазор не более сантиметра. Все так же молча он творил свое колдунство, нагоняя голубоватое сияние под ладонями. В какой-то момент я заметил, как вены на шее Хайнца напряглись, и он широко распахнул глаза. Неужто больно? Понятия не имею, как вообще возможно почистить легкие, но выглядело не очень-то жизнерадостно. Спустя еще мгновение — Дитрих повел руки вверх, остановившись в области рта, который Хайнц тут же распахнул и позволил пролевитировать наружу тонкой и длинной «сосиске» болезненно зеленого цвета. Она медленно упорхнула к стоящему у изголовья блюдцу, а пациент судорожно начал хватать губами воздух.

— Паралич неприятен, но необходим. Постарайся успокоиться. — Процедил Дитрих, делая шаг в сторону и фокусируясь на ноге.

Паралич? Выходит, он обездвижил пациента и не позволял ему ни вздохнуть, ни закашлять? Крайне любопытно…

«Курлык! Курлык!»

Слегка присев — силился рассмотреть происходящее преображение раны, что была полностью накрыта ладонями целителя. Однако, как бы я не менял угол обзора — преуспеть мне в этом не удалось. За все пол минуты, что потребовались для сотворения чуда — кроме сияния ничего нового так и не узнал. Обидно, досадно, да ладно.

— Вот и все. Деньги оставьте на тумбе, на которой сложили одежду. Можете собираться. — Заявил Дитрих, открывая глаза и убирая руки от полностью здоровой ноги.

Хайнц, поблагодарив своего мучителя — без тени сомнений опустил нижние конечности на пол и дождавшись исчезновения барьера — прокурсировал одеваться. Словно бы и не его вчера топором в лесу кромсали.

— Игни, теперь твоя очередь. — На меня смотрела пара очень серьезных глаз.

Распрощавшись с одеждой и в полной мере вкусив прохладу не обогреваемого помещения — добираюсь до каменного алтаря науки.

— Спасибо, что стол нагрел. — Обращаюсь к Хайнцу, уместившемуся на кресле.

— Вот ведь хитрый человек! — Он театрально вздымает руки, словно от неожиданной вести.

— Будет вам дурачиться. Давайте поскорее закончим и пойдем обедать. С утра толком перекусить не успели. — Груни с довольным лицом стоял подле брата и так же театрально упирал руки в боки.

Мысленно радуясь за повеселевших товарищей — обращаю взор на серебряную тарелку. Снизу она была покрыта живописной росписью из линий, палочек и закорючек. Совершенно точно уверен, что буквально каждый изгиб имел свое значение и функцию. Создать такое — это как собрать машину по винтикам. А может и сложнее… Любопытно, как скоро я смогу постигнуть подобное ремесло? И смогу ли вообще?

— Прошу сосредоточиться и закрыть глаза. Больно не будет. — Дитрих подошел ближе и вновь начал активировать магический барьер.

По началу ничего не происходило. Затем что-то неуловимо изменилось. Словно воздух наполнился чем-то… Едва ощутимым. Попытался сосредоточиться и понять в чем дело. Ничего. Но ощущение… Словно наэлектризовавшуюся одежду проводишь рядом с металлическим стержнем, а вместе с ней и все волоски стремятся в ту же сторону.

Тихий напев Дитриха прекратился. Значит сейчас начнется обследование. Скорее всего с головы, как и в случае прошлого пациента. Процедура, однако, волнительная, ибо смотреть со стороны — это одно. А быть подопытным — удовольствие сомнительное. Улавливаю через закрытые веки, как что-то закрывает меня от верхнего источника света и начинаю ощущать разбегающихся во все стороны мурашков. Их бегство с макушки было столь стремительным, что они поднимали и переворачивали все встреченные на пути волосы, раскидывали мебель и вероятно даже топтали друг дружку. Эпицентр бегства постепенно сместился сначала к глазам, а затем и к носу. Захотелось чихнуть. Пришлось приложить титанические десять единиц силы воли, чтобы не опозорить честь своей династии подобным конфузом.

Сканирование спускалось все ниже. Ощущения как от сурового мороза на щеках сменились легким онемением челюсти и горла, вытаскивая наружу воспоминания о зубном кабинете. Когда дело дошло до грудной клетки — усилия, направленные Дитрихом, возросли. По крайней мере я так подумал, чувствуя проходящую через тело энергию. Словно на концерте подошел к здоровому динамику и чувствуешь, как музыка проходит сквозь тебя, в прямом смысле этого слова.