Пвел Фром - Семь ступеней в полной темноте

- Довольно. Тебе уже пора сын.

- Но отец, я должен знать!

- Мне некуда спешить, я уже обрел покой, а вот тебе следует поторопиться. Ты найдешь

ответы в свое время. Эсхил тебе поможет. Когда ты вернешься к жизни, скажи ему фразу:

«От отца к сыну». Посмотришь, что будет.

Отец протянул свои теплые ладони, и на прощанье, грустно глядя в глаза, пожал сыну

руку…. Арон стал задыхаться. Рука, за которую только что держал его отец, отозвалась

болью. Запястье жгло огнем, так сильно, что он закричал от боли. Образ отца исчез. В

глаза ударил свет, тишину прорезали звуки. Вокруг все закрутилось, забурлило. Он был

погружен в какую-то мутную жидкость - это она не давала ему дышать. Арон принялся

бить руками, в надежде выплыть, но руки упирались в невидимую преграду.

- Эсхил! – в отчаянии выкрикнул он. – Вытащи меня отсюда!

- Спокойно, – отозвался ровный голос в голове. – Скоро все кончится.

Арон взял себя в руки. Ему ответили, значит он в сознании, и это не кошмарный сон.

Прислушавшись к чувствам, он осознал, что мутная жидкость вокруг него не дает дышать, но удушья он почему-то не испытывает. Прикрыв глаза, он отдался на волю судьбе и

перестал брыкаться. Пульс успокоился, мысли пришли в норму. Вдохнув жидкость словно

воздух, кузнец с удивлением обнаружил, что это не вода. Спазмы в глотке постепенно

прекратились, и он был все еще жив. Прошло несколько мучительно долгих минут и, вздрогнув, странная жижа начала убывать. Вскоре, ноги его уперлись в холодное дно, и он

смог стоять более или менее ровно.

Стеклянная крышка отошла в сторону, и в капсулу реактора хлынул прохладный воздух.

Арон закашлялся. Его несколько раз вывернуло наизнанку. Мутная жидкость, казалось, заполнила собой все его полости, и желудок в том числе. Наконец, прокашлявшись, он

смог сносно дышать и произносить слова. Голова болела, язык плохо слушался. Руки и

ноги дрожали от недостатка сил.

- С возвращением на этот свет, Арон! – торжественно объявил Эсхил.

- В смысле!? Что за шутки… и почему так холодно?

- Я серьезен, Арон. Ты был мертв восемь месяцев, два дня, семь часов, двенадцать минут.

Что бы я ни делал, твое сердце отказывалось биться. Твое тело отчаянно не желало

приходить в сознание. Все как тогда.

- И что ты сделал? Почему я ожил?

- Я… не понимаю. Все повторилось, Арон. Как много лет назад. Неяркий свет… твой

крик… потом сердце снова забилось.

- Ясно… Арон снова ощутил сильное жжение на запястье.

Браслет! Он вспомнил про браслет, что когда-то надел на руку Сольвейг, чтобы знать все

ли с ней в порядке. Он почему-то считал, что его собственный сгорел во время битвы, но

оказалось, что это не так. Чертова безделушка похоже была рассчитана на такие

обстоятельства. Незаметный взгляду, браслет сиял красным цветом, подавая сигнал

опасности, и причинял жгучую боль.

- Что нового ты узнал за это время, Эсхил?

- Боюсь, что ничего… Арон. Мне жаль.

- Я видел отца, пока был там, представляешь?

- Где, там, Арон? Ты не покидал капсулы, я точно знаю.

- На том свете, Эсхил. За гранью жизни и смерти.

— Занятно. Но у меня нет об этом данных. Нужно сделать томографию твоего мозга.

Это могут быть последствия длительного пребывания….

- Черта с два! – прервал его Арон. – Я видел его и говорил с ним, как сейчас с тобой.

- Тебе нужно восстановиться.

- Как же он сказал… - Арон судорожно напряг память. Все что он видел и слышал, словно во сне, плавно ускользало из его восприятия.

- Эсхил, тебе о чем-нибудь говорит фраза «от отца к сыну»?

Эсхил ничего не ответил. В следующее мгновение погас свет и пропали все звуки. Арон

вновь остался в полной темноте и звенящей тишине. От чего-то вспомнился подвал его

дома… Так прошло несколько секунд. Потом что-то где-то зашумело, заклокотало, свет

снова заполнил комнату, и по полу потянуло легким сквознячком.

- Эсхил, ты здесь?

- Да, Арон .

- Что это было?

— Это… скрытая команда. Система была перезагружена принудительно. Прости, я

ничего не мог поделать. Это унизительно! Твой отец заложил ее без моего ведома.

Странно, но объем моей памяти значительно увеличился. Я… похоже, теперь готов

ответить на многие вопросы. Вот ведь…

- Не сейчас. Что с моим браслетом? Где сейчас Сольвейг? Где моя мать?

- Они в белых горах, - невозмутимо проинформировал голос в голове - Но тебе нельзя

туда сейчас. Твое состояние не стабильно.

- Плевать! Что с ней? Ей больно!

- Она избавилась от защитной оболочки, Арон. Я вижу только ее тепловой след и общее

местоположение.

- Когда это случилось?

- Функции оболочки прекратились вчера вечером. Она выполнила свою задачу.

- Так… как долго говоришь меня не было? Пять месяцев, или шесть?

- Почти девять, Арон.

- Ясно. Мне нужно туда во что бы то ни стало. Сейчас же!

Корабль молчал. Видимо ему потребовалось время, чтобы принять решение.

- Эсхил, ты услышал? Мне нужно туда!

- Да, Арон. В таком случае… тебе лучше поторопиться. Но, в этот раз, я пойду с тобой.

- В смысле…. Как это?

Вместо ответа, герметичные двери медицинского отсека отворились, и внутрь бодро

шагнули две высокие фигуры. Внешне они напоминали людей, были хорошо экипированы

и вооружены. Но это были не люди, и не механизмы. Нечто среднее, насколько Арон мог

понять.

— Вот как… - кузнец опешил. - Значит, у тебя есть и такие игрушки?

- Конечно , – ответил один из субъектов, - Иначе как бы я вел разведку на местности.

- И много таких?

- Достаточно, – лаконично ответил Эсхил голосом второго субъекта, – Раньше я

использовал другие средства, но этих солдат я вырастил из тканей тех самых волков.

Помнишь? Удивительные были создания.

- Не то слово…. Расскажешь позже. Дай мне одежду и показывай дорогу….

Глава 27. Возьми мою душу.

Светлое безмятежное небо над белыми горами, внезапно разразилось громом. Дикий, ужасающий рев заглушил все привычные звуки. В небе над королевским дворцом

возникли три внушительных силуэта. Изрыгая голубое пламя, они быстро спускались

вниз. Прежде чем охрана успела что-то сделать, они провалились сквозь потресканый

стеклянный купол огромного крытого сада. Сияющий на солнце своими гранями, орбитальный истребитель опустился на уровень второго этажа и, пробив носом

балюстраду, завис на месте. Откинув фонарь, высокая плечистая фигура, пробежала по

носу корабля и спрыгнула на пол. Под ногами скрипели осколки стекла и камня. По залам

дворца эхом разлетался душераздирающий вой, переходящий в стенания.