Пвел Фром - Семь ступеней в полной темноте

Спустя полтора часа, она заглянула наверх. Кузнец лежал все там же, у окна, оперевшись

о стену. Солнце клонилось к закату. Он тихо пребывал в забвении, немного пригревшись

под теплыми лучами. Слабость, и тошнота дополнялись привкусом не слишком чистой, женской плоти на языке. В какой-то мере, он заслужил расплаты, и мог ожидать ее. И

даже простился со своей головой… Но такого исхода точно не ждал. Сколько злобы...

ненависти... и какая изощренная изобретательность! Свежие ранки противно саднили.

Кузнецу надо было бы убраться отсюда, пока жив, но не было сил, даже сплюнуть ту

гадость, что болталась во рту. Удивительно, что он еще дышит… Об этих, якобы

божественных тварях, рассказывают страшные вещи. Теперь и ему есть что рассказать.

Вернее - о чем помалкивать.

Кузнец несколько раз пытался осмыслить свое положение, но, отчаянно цепляясь за

обрывки ускользающих мыслей, снова впадал в забытье…В следующий раз, мастер

проснулся далеко заполночь. Уже светало. Встать не было сил, но очень хотелось воды. В

глазах все плыло, начинался жар. Он сильно закашлялся, и чуть не взвыл от боли в груди.

Кто-то подал бутылку. В ней было вино. Хотелось бы ледяной колодезной воды, чтобы

ощутить ее свежесть внутри себя. Но, вино хотя бы перебило мерзкий привкус во рту.

Что же такое нужно было выпить, чтобы такая гадость осталась на языке? Он начал

вспоминать, что произошло и тут же сел. Голова кружилась, но он заставил себя это

сделать. Обрывки памяти проступали в мозгу, словно брызги крови на чистой холстине, завязанной поверх рваной раны.

Ощутив прикосновение, мастер обернулся… Рыжая бестия, скрестив ноги, возлежала

прямо за спиной. Ее когтистые пальцы неплотно сжимали его предплечье. Страх

прокатился волной по телу. Находиться рядом с ней, все равно, что почесывать шею

опасной бритвой. Стоило больших усилий, чтобы не сорваться с места. Но бегать он не

привык. Да и от чего? Он и так в ее власти уже… примерно сутки. А может и дольше.

Кроме того, она что-то сделала с его шеей. Он смутно помнил боль от ее зубов и когтей.

Ребра болели от мертвой хватки. И откуда эти повязки на теле? Кроме нее никто не мог их

сделать…

Когтистые пальцы легко разжались. Смутно понимая, что прямой угрозы нет, кузнец все

же переполз в кресло, чтобы скоротать остаток ночи. Так он мог ее видеть, хоть и не

четко, и чувствовал себя куда комфортнее. Валькирия, отпустив его со вздохом

облегчения, перевернулась на живот и распласталась по софе…

Глава 5. Тайна останется тайной.

Утро началось внезапно. Кто-то сильно тарабанил в двери и кричал. Кузнец подскочил на

ноги и кинулся к окну.

- Арон! - кричали люди. – Открой наконец двери, черт тебя дери!

Он перегнулся через подоконник и выкрикнул, на сколько мог громко:

- Какого лешего вам надо!?

Громко не получилось, но его услышали. Под окном стоял местный староста, лекарь и

здоровенный скотник с кувалдой. Люди выглядели решительно и готовились сломать

двери.

Первым выступил староста:

- Ну слава богу! А то мы уже двери ломать собрались.

- Зачем?!

- Думали случилось чего. От тебя неделю ни слуху ни духу… Говорят, ты болен?

- Все верно. Случилось. Я… упал в горн. - Соврал он первое что пришло в голову.

- Как… прямо в огонь!? - осведомился лекарь.

- В угли. А потом в груду железа. - продолжил он для достоверности, показав

перебинтованную шею и руку.

- И как оно? - Вступил в разговор скотник, задрав на него голову.

- Хреново. Ожоги, порезы… колено болит. Но… уже лучше.

- Ты впустишь нас?

- Нет! Не сегодня… Нога ноет, спускаться больно.

- Так брось ключи, я хоть раны твои осмотрю, - не унимался лекарь.

- Они тоже внизу.

- Ясно… - староста развел руками и собрался уходить.

- А что, - удивился скотник, - дверь выносить не будем!?

- Нет!

- Ну вот… зря кувалду волок… - вздохнул он удрученно.

- Дай знать, если чего понадобится. Мы с лекарем будем в деревне еще неделю.

- Ладно… Спасибо за заботу.

- Ай… - отмахнулся староста - Работа стоит, лошадей подковать надо. Через неделю все

равно заглянем. Хватит, отваляться?

- Да, наверное.

- Дело твое… уж ты постарайся коли денег надо….

Нелепая троица, немало перепугав мастера и его "гостью" ворча себе под нос, неуклюже, побрела в сторону поселка. Кузнец провожал их взглядом до тех пор, пока они не

скрылись из виду. Визит был внезапным. Нежданные гости не входили в планы....

Во время разговора, находясь в непривычной для себя обстановке, валькирия снова

почувствовала внутреннее напряжение и подсознательный страх. Она выглядела

безучастной, но не сводила глаз с кузнеца. Он лишь глянул на нее волком, когда думал, что соврать. Но не выдал. Хотя она точно знала, что посеяла в его сердце ужас. Она

ощутимо вдыхала его. Ведь когда люди боятся, они пахнут по-особому. Сразу хочется

напасть…

Кризис миновал и слабость пошла на убыль. Это Арон понял сразу. Потому, как дико

хотелось жрать! Бросив мимолетный взгляд на обнаженную бестию, он содрогнулся.

Видеть ее здесь было жутковато и непривычно. Он узнал достаточно, чтобы понять, что

скрывается за этой красотой. Кстати, зрение его тоже почти восстановилось. Липкой

пелены больше не было на глазах. Веки больше не слипались.

Спустившись вниз, он провел скорую ревизию кладовой. Там было только вяленое мясо, крупы, да мука. Хотелось сочных овощей и горячего хлеба. Рыжая бестия злобно следила

за ним со ступеней. Спуститься ниже она не рискнула. Очевидно, ее тоже мучил голод.

Пришлось одеться и дойти до местного рынка, что далось ой как не легко. А за одно и

показаться горожанам, чтобы подтвердить слухи о своей болезни. По пути, он заглянул в

окно таверны, и кажется видел того самого старика, что рассказывал ему о гарпиях. Но

общение с кем-либо здорово раздражало и утомляло. Слабость давала о себе знать.

Поэтому он сразу направился к кузне. Перед тем, как идти домой, он присел в тенек и все

тщательно обдумал.

Пока его не было, бестия тайком следила за тем, что происходит в селении. Она до

последнего опасалась, что кузнец приведет с собой крестьян для расправы над ней. Ведь

он теперь сознавал опасность. Но когда на тропинке появился одинокий силуэт - она

вздохнула с облегчением. Кузнец вошел, запер за собой двери и прислушался. В доме

царила тишина. Подниматься на верх он не стал, дабы не испытывать судьбу лишний раз.

Бестия не решилась спуститься вниз, так что он спокойно занялся своими делами.

Уже через полтора часа, нестерпимый аромат зажаренного мяса, специй и свежей

выпечки, поднимался до второго этажа. Запах пищи сводил с ума. Слюна наполняла рот, при мысли о еде, в животе предательски поднывало. Она могла бы спуститься и легко