Евгений Шепельский - Схватка

— аше… я… тво!

На тропке позади раздались крики. Ко мне мчался брат Литон, растрепанный, с багровыми щеками. В руках ворох бумаг, чернильница, подвешенная на кожаном ремешке, колотится о бедро.

— Ва… ше… сиятельство… о!

Недоброе предчувствие кольнуло.

В руках Литона были знакомые мне газеты.

— Что случилось?

Клирик тяжело дышал, грудь ходила ходуном, глаза блуждали.

— Праведное небо… Вино!

— Что вино? Превратилось в уксус?

— Хуже! Торговцы начитались газеты… ее раздали в очереди, прямо за вратами Варлойна. И теперь… помоги Свет Ашара… они отказываются брать вино, считают его зачумленным! А те кто взяли — хотят вернуть назад и получить свои деньги! Не все, но многие хотят!

Я выругался. Вот так черный пиар! Я ведь разношу чуму — вино принадлежит мне — значит, заражено. Железная средневековая логика.

— Значит, так. Деньги, что уже получены — не возвращать. Товар надлежащего качества обмену и возврату не подлежит.

— Я так и сказал, ваше сиятельство! Вино отличное, сам пробовал и пока нет у меня черного мора!

Умница, клирик.

— Денег, что получили, хватит на выплаты Алым?

Литон бросил газеты на обочину, в руках его оказалась скрученная в увесистую трубку ведомость. Он пробежал по ней пальцем, губы шевелились.

— Хватит, и даже на премию, вами обещанную господам Алым, хватит. Но не больше. Мы снова без гроша, господин архканцлер. Снова без гроша! У не раскупленных бочек я приказал выставить караулы. Что делать с ними?

— Накрыть дерюгами и круглосуточно охранять. Немедленно рассчитайтесь с капитаном Бришером, Литон.

— Сделаю, ваше сиятельство. Но бочки… Солнечная погода, ваше сиятельство… Если случится солнечная погода, вино заиграет…

Черт.

— Значит, снова занесите вино в подвалы. Но это ненадолго, Литон. Самое позднее послезавтра я прекращу черный мор, и вино снова можно будет продавать.

Он словно напоролся на стену. Глаза округлились.

— Прекратите… черный мор?

— Да, издам указ.

— У… указ? Вы что же, повелеваете природой и… болезнями? — Он смотрел на меня, словно я был самим Ашаром.

— Не существует никакого черного мора, брат Литон.

— К… как? Как не существует?

— Черный мор — дело человеческих рук.

— Но как…

— Подлые люди распространяют болезнь… которая на самом деле не болезнь! — чтобы сохранить и упрочить свою власть.

— Злодеяние!

— Именно.

— Но как это… распространяют? Чем? Кем, помилуй нас Ашар? Как это может быть — болезнь, которая не болезнь?

— Я все поясню вам вскорости, Провозвестник. Запишите и сделайте: отправить нарочного из Алых за Фальком Брауби в Университет Больших Наук, ныне известный как бордель «Утеха». Пометка Брауби: «Срочно с утра прибыть с нарочным к архканцлеру в Варлойн! Дело касается черного мора!» Отправите нарочного сегодня вечером.

Литон записал послание, окуная перо в чернильницу у пояса.

— Будет сделано. Но болезнь… которая не болезнь… Ведь значит, сие злодейство творят сознательно!!!

— Именно так. Сознательно.

— Подлейшие люди!

— Какое наказание полагается за столь страшное злодейство, как вы думаете, брат Литон?

Клирик не думал и секунды:

— Смерть!

Смерть… Но как раз казней я хотел бы избежать по многим причинам. А искупить подобное злодеяние можно… Да ничем его не искупишь…

Брат Литон перевел дух, облизал бледные губы-нити и увидел пожар.

— А… а там… что?

— Всего лишь знамение, — сказал я, поглядев на густеющий столб дыма. — Доброе знамение перемен к лучшему.

Кот с интересом осмотрел брошенные газеты и совершил то, что любят делать с газетами коты, которым припечет. Устроился на ворохе обширным задом, задрав пушистый хвост, и…

Глава двадцать седьмая

Литон был отправлен обратно, а его сиятельство архканцлер продолжил путь к ротонде весьма нетвердым шагом. Челядинец был взят под стражу, и брел позади меня под конвоем Алых. Кот неодобрительно на него поглядывал. Я пер бочонок и ругался, хотя следовало бы — радоваться. Передовица в «Южном рассвете» пришлась как нельзя кстати, чтобы раскрыть мне глаза на происхождение чертовой смертельной болячки. Хотя в остальном дела были, конечно, не очень… Но когда они были очень? Хорошо еще, что жив, не покинул пост и занимаюсь государственными делами, а не выгребаю навоз — в буквальном смысле из какого-то крестьянского хлева. А ведь могло и так случится, могло!

Из непролазных, давно не стриженных кустов по правую руку вдруг с треском и шумом выбрался громадный человек. Внешне он походил на тролля, который напялил на свои телеса украденный у пугала кафтан. Был он ниже меня, зато шире раза в два. Косматая черная борода, горящий нездоровым огнем взгляд выпуклых огромных глаз… Возраст — около сорока. За собой человек-тролль волочил деревянную треногу.

Кот шикнул, а двое Алых впереди мгновенно приставили к горлу тролля клинки.

— Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! — вскричал тролль на высоких нотах. — Прошу, помилуйте. Я Валтор, придворный живописец… Я хочу… — Он перевел дух, явно страдая от собственной ухарской смелости. — Хочу нарисовать ваш портрет!

Он обращался ко мне в суетливой спешке, дабы застолбить свои вычурные надежды. Высокий, почти женский голос никак не вязался с грозным обликом, в котором и от хоггов много было.

— Портрет? — переспросил я ошеломленно.

Валтор энергично кивнул, отведя перед этим клинки от горла.

— Я придворный живописец третьей категории, ваше сиятельство. Видел вас у храма Ашара, когда вы мандат получали… У вас… фактура! Ух, фактура! Позвольте же нарисовать ваш портрет, дабы в веках… В веках сохранилась память о ваших достославных… Задания исторического масштаба решаете вы… И вообще!

Я прервал его взмахом руки.

О, придворный живописец-лизоблюд третьей категории. Решил на свой страх и риск подластиться. А что? Вдруг прокатит, я укреплюсь во власти, тогда и он взорлит, сможет занять высокий пост среди местной… творческой интеллигенции. Станет как Гро при Наполеоне, придворным художником, художником-прилипалой. Тьфу, мерзость. А Гро после падения Наполеона кончил плохо — утопился в водах Сены. Прилипала не смогла жить без своей акулы.

Совесть — товар не ходкий, особенно у таких вот творческих прилипал.

А может, и не лизоблюд он… Ну, не вполне лизоблюд. Я заметил обширные заплаты на кафтане. Бедный тролль третьей категории. Миновал всю иерархическую прослойку из местного творческого болота, и напрямую к архканцлеру… Смелый, за это уважаю.

Он перехватил заляпанный пятнами красок мольберт, и утвердил его на тропке, и раскрыл, словно хотел приняться за дело прямо сейчас.