Евгений Шепельский - Имею топор - готов путешествовать!

Аннотация:

Что? Представиться? Ну, можно и представиться. Фатик Джарси, варвар с гор Джарси, герой. Героические дела? Идите вы! Давно не занимаюсь этой ерундой, и даже за большой гонорар вы не сдвинете меня с места. Я мирный торговец в одном приморском городе: продаю дешево, покупаю дорого, нажил кучу долгов и ворох проблем. Но прошлое не отпускает. Все началось с того, что хитрож... хитроумные эльфы, скупившие долговые расписки моей конторы, оставили меня буквально без штанов... Целью их интриги было принудить меня отправиться вместе с ними в поход, от которого зависела судьба порабощенной империи.

А теперь... Э-э, простите, надо бежать: под мышкой у меня эльфийка, а на ободранном хвосте - гильдии убийц, магов, охотников за головами и имперский смертоносец - головорез и чародей в одном флаконе. Если кто-нибудь из них заговорит с вами - я побежал во-он туда!

Ах да, еще я пропил фамильный топор!

Текст романа целиком.

За долготерпение, моральную поддержку и (вредные)верные советы огромное спасибо Олесе Дмитриевой, Игорю Ключереву, Вис*у, Дубровному Анатолию.

ПЕРВАЯ КНИГА ТЕТРАЛОГИИ

Мурлычущей музе с чертиками в глазах

ПРОЛОГ

Мужчина и женщина стояли на придорожном холме. Луна очерчивала их тонкие силуэты.

Город перед ними сверкал мириадами огней.

- Все трое в Хараште, - сказала женщина тихо.

- Наследник... Малефик... И жертвенный агнец... - изрек мужчина задумчиво.

Женщина вздрогнула.

- Заставить раскрыться одного, спасти другого, пожертвовать третьим... - прошептала она слова, похожие на заклятие. - Обмануть двоих ради высшей цели... Одного на трон, другого на смерть...

- В твоем голосе звучат сомнения, - сказал мужчина.

- Дело не в этом. Сегодня я видела его...

- Наследника?

- Жертву. Я решилась еще раз заглянуть в Плетение Нитей, и там...

Внезапно женщина прикрыла глаза, простерла руку вперед и глубоко вздохнула.

- Сеющий Пагубу наконец получил тревожные вести!

Мужчина чуть слышно выругался.

- Ты ощущаешь его?

- Как всплеск... Слабый всплеск багровой боли... Я не смогу указать место. Он умело закрыт, его могущество по-прежнему сильно. Но он получил вести, это несомненно!

- Получил и встревожился, - улыбнулся мужчина. - Колеса завертелись. Пути назад нет. Что с нашей гончей?

- Уже близко. Он торопится... Далеко оторвался от своих людей. Первое время в городе он будет действовать один.

- Очень хорошо... - проронил мужчина. - Что ж, во имя прошлого и будущего, во имя тех, кого еще можно спасти... Постой. Ответь - что ты увидела в Плетении Нитей?

- Шанс.

- У жертвы появился шанс остаться в живых? А у нас?

Женщина не ответила. Она отбросила со лба длинные волосы, обнажив острое ухо.

- Что ж, - сказал мужчина. - Коли так... Тем лучше. А теперь - нам остается делать дело. И лгать. Много лгать. Но ведь эльфы не лгут. - Он рассмеялся неприятным вибрирующим смехом.

Сходя с холма вслед за женщиной, мужчина зацепился носком сапога за корягу и расквасил нос.

1.

Кажется, в дверь конторы били сапогами.

- О-о-ой... - Удары отзывались в моей голове острой болью. - Кто? Кого принесло?

Я сбросил ноги со стола, встал, пошатываясь. Для надежности оперся о столешницу. До двери было шагов семь. Но как пройти их, как не упасть?.. Глаза застил туман, во рту... изо рта... Короче, своим дыханием я мог опьянить дракона.

- О-о-ой. Ох... - Гритт, до чего погано... Что же я вчера пил? Уракамбас , кольнуло воспоминание, отвратный гномий уракамбас! И не пил - хлебал! Со слезами на глазах. Олник все же уговорил "чуточку попробовать". Ну, попробовал, а потом оно само пошло - отвратный горлодер с горьким привкусом, уракамбас как нельзя лучше соответствовал нашему с Олником настроению.

Вообще-то, гномий самогон людям яд. То есть поначалу он идет хорошо, ощущения - самые радостные, но где-то через час... Это даже не помутнение рассудка, а полная его потеря. Плачешь, смеешься, несешь всякий бред. Утром наступает расплата. Хреновое самочувствие - полбеды, главное - невозможно вспомнить, что ты делал вечером. Это зелье ухайдакает даже варвара с чугунной головой и богатырским здоровьем. Ну да, я тонко намекаю на себя. Простой обыватель, раз хлебнув этой дряни, вряд ли заправит на место глаза.

Что-то холодно стоять на полу. Неужели я... Ну да, так оно и было: я стоял босиком. Я оглянулся в поисках ботинок, с трудом поворачивая голову. Да-а, бардак в нашей конторе еще тот. Кто-то выпотрошил книжный шкаф вместе с картотекой клиентов, а какую-то книгу разорвал по листику и устелил ими пол. Присмотревшись, я узнал мелко нашинкованный гроссбух. Толковое сведение дебета с кредитом. Но кто... Олник или я? Хорошо хоть трельяж не разбили... Так, сперва ботинки. Может, я бросил их за один из шкафов, или за тумбочки?

Я попытался добраться до шкафа, что был поблизости, но первый же шаг завернул мир в цветную спираль.

Нет, так я далеко не уйду. Проверю позже, когда немного уляжется. Я снова оперся о край стола, отдышался, повертел шеей, скосился вниз и ужаснулся увиденному.

Боги, когда я в последний раз мыл ноги? Особенно правую, это же позор!

Мне понадобилось несколько долгих, ужасно долгих мгновений, дабы понять, что вчера я опрокинул на себя чернильницу. На левую ногу попало меньше, на правую - больше, ну а основная часть впиталась в штанины.

Несказанное облегчение.

Бум! Бум! Бум!

Сквозь пыльное окно просачивалось солнце, в приоткрытую форточку тянуло свежестью, уличной свежестью - смесью запахов мартовских котов, сырой рыбы и отбросов: в нашем районе Харашты так пахнет свежий воздух.

Ага, вот куда я дел ботинки! Выбросил в окно. Сначала один, затем другой. Вчера под окнами истошно взывал к даме сердца кот-полудурок. Этот паразит был начисто лишен голоса и очень настойчив. Правый ботинок его не успокоил, левый, увы, тоже. Теперь ищи-свищи, у обуви уже новый хозяин.

Бум! Бум! Бум!

А вот головой стучать не надо, дверь дубовая, мало ли что. Я решил высказать эту мысль вслух, но горло было словно забито песком.

Бум! Бум-бум!

Никого... кха-а-а... никого нет дома! Пока нет.

Я поискал взглядом кувшин, в котором обычно хранилась вода для поливки фикусов. Кувшин отыскался на полу - россыпь мелких черепков, явно потоптанных ногами. Фикусы, посаженные Олником от сглаза, тоже исчезли. Ох, что он теперь скажет? Боги, а какой пошляк красным лаком для ногтей намалевал на двери прегнусную бородавчатую задницу тролля? А подпись под ней: "Вся жизнь - дерьмо!"? Я с содроганием узнал собственный почерк. Потом содрогание уступило место ужасу, я даже подался вперед и чуть не загремел на четвереньки.