Оксана Головина - Тьма и пламя [= Сердце Томарина (с 18-ой по 30-ю главу) + Танец огня)] [litres]

Сегодня днем, случайно услышав ее разговор с Дель, Кристиан понял, что Ванда не придет к нему. Предпочтет остаться здесь, предаваясь мрачным мыслям. Потому и пришел сам. Ему не нужно было слов. Он прекрасно понимал, что беспокоило ее. И понимал, что сам полон смятения.

Посланник короля прибыл на рассвете, когда земля приняла в себя часть вод Валмидоры, давая реке вернуться в берега. Из-за ливней некоторые дороги так развезло, что до сих пор считались непроходимыми. Но та, главная, уже позволяла Валмиру прекратить свою вынужденную изоляцию.

Склонный к театральности монарх не выбрал быстрый и подходящий способ оповестить своих подданных. Что ж, стоило ожидать подобного от Ламона. Нет, королевский раахай был слишком банален, хотя нипочем ему любая непогода и расстояния.

Едва солнце принялось подыматься над замком, к воротам прибыл угрюмый, молчаливый мужчина в сопровождении доброго десятка воинов. Привез он с собой внушительный свиток с гербовой королевской печатью, который вручил ректору академии. Причем вручил лишь после полного собрания руководства Арда и вызова студентки Синхелм, как повелел Ламон.

Полночи Ванда находилась в тревожном предчувствии, не имея возможности уснуть. Словно ожидала, что обязательно нечто произойдет. Что и подтвердилось, едва за нею явился один из ардовских стражей. Ванда торопливо оделась, приводя себя в порядок и проверяя перед зеркалом в комнате, что выглядела достойно. Что бы ни произошло, что бы ни огласили сегодня в зале собраний, она должна держаться с достоинством.

Зиль кружил вокруг хозяйки, прекрасно чувствуя ее тревогу. Мараг не утерпел и рассыпался черным туманом, собираясь комком на плече Ванды. Обвивая длинным хвостом ее предплечье, дух попытался заглянуть девушке в лицо, буквально соприкасаясь с нею носами.

– Зиль, – попыталась нахмуриться Ванда.

Ее немедленно лизнули в нос. Затем в щеку.

– Мы справимся. Верно? – спросила она, непонятно к кому обращаясь.

То ли к себе самой, то ли к беспокойному мертвому духу или к встревоженной Ивон. Подруга, повторяя за марагом, кружила по комнате, нервно заплетая косу.

– Мы справимся. Справимся, – как молитву повторяла Лейвр.

– Не отвлекайся на меня на занятиях. – Ванда повернулась к соседке. – Имя моего отца и расположение к нему короля снова сделают свое дело. Наверняка в послании говорится о том, что мне милостиво разрешают продолжить учебу. И велят каждое мгновение своей никчемной жизни помнить об оказанной чести.

Ванда нервно улыбнулась. Вышло криво. Ивон покачала головой, и волосы ее ожили, выдавая волнение.

– Я бы хотела пойти с тобой.

– Я знаю. – Ванда с теплом глянула на нее.

– И я мысленно буду с тобой. Знай это, – жарко заверила Ивон.

– Спасибо. – Ванда посмотрела на входную дверь, понимая, что должна спешить.

Выходя в коридор общежития, девушка последовала за стражем, терпеливо ожидавшим ее. Она была благодарна Кристиану за то, что не перенес ее с помощью медальона. Он давал время подготовиться, собраться с мыслями и духом. Он просто давал ей время.

Зал собраний находился в центральной части замка. Сегодня дорога к нему казалась бесконечной. Зная, что снова предстанет перед толпой, всеми их глазами, Ванда мысленно заставляла себя успокоиться. Будь что будет. Подходя к темным двустворчатым дверям, она задержалась, пока страж открыл их. Затем склонил голову, прощаясь, и оставил студентку на пороге.

Ну, чем раньше все произойдет, тем раньше и закончится. Верно? Ванда прошла вперед, останавливаясь перед длинным полукруглым столом. Здесь было достаточно светло, благодаря многочисленным высоким окнам. Хоть погода радовала, подарив сегодня чистое небо. День обещал быть солнечным.

В небольшом зале присутствовало с десяток человек. Вильят глядела с некоторым осуждением, будто Ванда в чем-то успела провиниться. Фергас смотрел настороженно, опустив обе ладони на стол и пристально глядя на стоящую студентку. Присутствовал и вредный Тэусс, нервно поглаживающий свою тощую бороду. И декан факультета некромантии. Справа от ректора Ванда увидела Зорик, единственную, кто улыбалась ей. Прибывший посланник, словно одна из ардовских старых статуй, молчаливо стоял в стороне, наблюдая за происходящим.

Ванда склонила голову, приветствуя руководство академии. Кристиан поднялся с кресла и тяжело опустил руку на свиток с королевским указом. Печать золотом блеснула на нем.

– Все вы знаете причину, по которой мы сегодня собрались, – заговорил Рэйван. В черных одеждах, сдержанный и мрачный, он походил на собственную тень. – Так не будем же напрасно тратить время.

Радуясь погожему дню, птицы за окном так неуместно распелись. Ванда стояла прямо, расправив плечи и глядя на Кристиана. Он с удовольствием разорвал бы исписанную золотыми чернилами бумагу, но развернул свиток, срывая охранную печать. Она рассыпалась под пальцами сверкающей пылью, признавая право на вскрытие послания.

Рэйван подавил гнев. Он едва пробежался взглядом по строкам, втайне негодуя, что не мог прочитать их заранее. Как и не мог пропустить ни слова, вынужденный читать все подряд. Ламон так любит представления!

– «Я, Ламон Великолепный, благословением светлейшей Лейны король Камеладера, приветствую Ард…» – ровным голосом зачитал Кристиан.

Видимо, сейчас все собравшиеся должны были впечатлиться и представить себе, что его величество присутствует здесь во всем своем проклятом великолепии. Так же монотонно и сдержанно он продолжил оглашать содержание свитка. Сколько пустых слов… Напрасная трата времени и нервов. Рядом тихо вздыхала Вильят, явно расстроенная тем, что чтец не передавал голосом все оттенки послания их повелителя.

Что так душно? Всем? Или только ей? Ванда внезапно ощутила дикую жажду и желание выйти на свежий воздух. Зорик воспользовалась тем, что была скрыта Кристианом от взгляда посланника. Она подмигнула Ванде, со скучающим видом сминая блестящую обертку от конфеты.

– «Скорбящая душа да будет утешена… На основании письма-признания генерала Фемира Синхелма повелеваю, – меж тем дальше читал Рэйван, – Каэли, именующую себя Вандой, считать некровной дочерью Синхелма, с полноправной претензией на наследование рода. Моим величайшим благословением позволить некровной дочери Синхелма продолжить обучение в академии Ард…»

Кристиан прервался на мгновение, взглядом пробежавшись по следующим строкам. Ламон придумал ему наказание в виде прочтения этой чуши? Пальцы опасно сжали края свитка, едва не разрывая его.

– «Повелеваю в связи со скорбью по поводу утраты Синхелмом жены и родного дитя запретить… – Рэйван почувствовал, как застучало в висках. – Запретить его некровной дочери называть себя Вандой, так как это имя не принадлежит ей по праву рождения. Некровной дочери Синхелма надлежит в кратчайшие сроки выбрать себе иное имя либо назвать собственное, данное при рождении. Моей милостью и благословением отца оно будет принято и вписано в родовую книгу Синхелмов. Ректору Арда надлежит проследить за внесением изменений в списки зачисленных студентов академии. Некровной дочери всегда надлежит помнить о бесконечной доброте Фемира Синхелма, принявшего ее и воспитавшего, как родную дочь. Это есть свидетельство великой чести. Я, Ламон Великолепный, благословением светлейшей Лейны король Камеладера, принимаю благодарность некровной дочери Синхелма за бесконечную доброту и мудрость принятого мною решения…»