Екатерина Горина - Морок [СИ]

— И что? — уточнил Богдан.

— И ничего, все соврали…

— А откуда тогда уверенность, что метод Вениамина окажется верным и правдивым? Раз уж мертвые на допросах врут? — заметил Ярослав.

— Нет такой уверенности, — заметила Матильда, — но попробовать стоит.

Всё время разговора Вениамин листал свои талмуды, разложенные стопками здесь же. Внезапно он поднял палец вверх:

— Вот оно! Нашёл.

Все притихли, а книжник начал творить новое, немного пугающее всех заклинание на поиск следов в прошлом.

Через некоторое время все увидели зыбкую дымку перед глазами, комната поплыла и потемнела. В темноте присутствующие смогли разглядеть крадущуюся фигуру. Богдан вскочил с криком о том, что к ним кто-то прорвался, но Ярослав успел осадить его, напомнив, что комната перед его глазами и комната, в которой они сидят, — это разные комнаты.

Тень кралась вдоль стены медленно, натыкаясь на углы и выступы. Это было немного странно, потому что все маги, живущие не первый год в избе точно и хорошо знали все закоулки и могли вслепую бегать по ней, ни разу не врезавшись ни во что. Все внимательно вглядывались в ночного посетителя. Вот он преодолел коридор, вот вышел в залу, где связанный лежал Борис. Все заволновались, понимая, что видят последние мгновения жизни бывшего товарища. Борис спал, зловещая тень подкралась к нему…

Дальше была какая-то возня и суета, всхлипы и чавканье, после которых тень, казалось, растворилась в воздухе, сделав несколько шагов в темноту. Ее спугнул какой-то шорох, похожий на шелест подола женского платья.

Все услышали:

— Беги, милый, беги, — горячо шептала женщина, вклиниваясь между чавкающих недвусмысленных звуков. — Мне с тобой ничего не страшно! Пойдем скорее, пусть они сами, разве нам нужны они?

Если бы в это мгновение включили свет, все бы увидели, что Лея сидела красная, как рак. Но пока что вопросы этики мало волновали присутствующих. Гораздо интереснее было, кто убийца.

Тень в этот момент вышла из своего укрытия и девушка, заметив ее, вскрикнула и тут же зажала себе рот руками. В следующее мгновение два вихря кинулись в коридор по направлению к комнатам.

Видение погасло.

Маги сидели удивленные и молчаливые. Все, что они видели, вроде бы и было важным и показывало все, как оно было, однако это нисколько не приблизило их разгадке тайны.

Вскоре нашлась только одна Лея:

— Ну я же говорила, что я не убивала, — проскулила она неуверенно.

— Прости, Лея, — сказал Вениамин.

— Но откуда же тогда по твоему телу столько пятен крови? — продолжил Ярослав.

— Я… Мы… Знаете, я тогда вбежала в комнату, разбудила Кешу, и мы… Он меня так успокаивал…

— А только я один заметил, что тень — чужак? Любой бы из нас проделал путь к Борису, ни разу не споткнувшись, — отметил Ярослав.

Маги закивали в знак согласия и посмотрели снова на плачущую Лею.

— Ну тогда понятно, почему на тебе пятна, девочка. Тебя так успокаивали, стало быть, — погладил Богдан по голове.

— А ведь Борис был прав со своим заклятием книжным, — тихо сказал Вениамин. — «Седьмой — убийца!»

Ужасная догадка Вениамина поразила всех почти одновременно. Роковая ошибка, которую они допустили, не уследив за юношей, напугала и озадачила всех.

— Но ведь нас всего шестеро? Кто седьмой? — вклинилась Матильда.

Миролюб тем временем, ни разу до сих пор не отходивший от избы далее, чем на сотню шагов, заплутал в топях и неверных тропах.

Много раз уже корил он себя за поспешность, с которой покинул дом. Однако, он рассчитывал догнать товарищей, но тут чутьё подвело мага и он, вероятно, выбрал не то направление, каким следовали Казимир и Иннокентий.

Солнце ещё высоко стояло над землей, но путник боялся оказаться в дороге один без еды и вдали от людей: до этого дня он ни разу не бывал в такой ситуации. Дома, в избе, не надо было беспокоиться даже о том, чтобы добывать еду, всё делал Богдан.

Погруженный в невесёлые думы, несколько раз успевший по пояс вымокнуть, неверно ступая на хлипких болотных кочках, Миролюб приблизился к невысокому холму. Несмотря на то, что холм был и впрямь невысок, путник обрадовался ему, как родному: наконец-то можно было забраться поближе к солнцу, ступая по твердой земле, тем более, что кто-то как будто нарочно надолбил по краю холма уступы, чтобы забираться было легче.

С вершины холма Миролюб увидел широкую наезженную дорогу, чему несказанно обрадовался. Холм находился у самого края болот и служил естественной границей между краем топи и началом твердой земли.

«Э-ге, — подумал про себя Миролюб. — Матушка сказывала, что такие холмы обычно бывают волшебными. Впрочем, я и не против увидеть волшебство. Как там моя бедная матушка, никогда от неё не получал я никаких вестей, а всё помню».

Он поудобнее уселся, сняв штаны и рубаху, расстелив их на траве, и подставляя лицо последним лучам солнца. Вскоре его сморил сон. Через некоторое время какой-то мерный стук заставил Миролюба оглядеться. Он протёр спросонья глаза и поглядел вокруг. Шум, похожий на перебор копыт по утоптанной земле, раздавался явно снизу. Миролюб повнимательнее вгляделся и увидел вдалеке быстро перемещающуюся точку. Насколько хватало зрения, он узнал в этой точке женщину, едущую на коне.

— Наконец-то, человек! — обрадовался Миролюб, прыгая на одной ноге, напяливая на себя полусырые портки.

Кое-как одевшись, он стремительно бросился вниз, догонять всадницу. Однако, как ни старался Миролюб, а наездница всё более и более отдалялась от него. Казалось, чем быстрее он бежал, тем больше становился разрыв между ними. Он выбился из сил и, еле дыша, просто поплёлся вслед за удаляющейся женщиной, с трудом переставляя усталые ноги. И в тот же момент, всадница поравнялась с ним.

— Чудеса! — удивился Миролюб. — Кто ты, прекрасная наездница?

— Я та, которую послали из чудесной страны волшебников Дифед, что находится на могущественных островах за великим морем.

— А зачем же тебя послали за мной?

— Разве ты не знаешь, что ты волшебник из династии рыжих и должен вернуться на свои земли? Ты тот, кому я обещана в жёны.

— Тогда я вернусь сейчас же, с тобой! — выкрикнул Миролюб, приняв насколько позволяла слабость горделивую осанку.

— Сейчас нельзя, — улыбнулась прекрасная всадница. — Через год и день приди сюда, и я приеду за тобой, и отвезу тебя во дворец моего отца, где нас будет ждать пир.

— Я так и сделаю, — поклялся Миролюб и проснулся.

Солнце уже скатилось почти до земли. Вечерний холодок освежал больше, чем это требовалось уставшему телу. Миролюб оделся и поспешил вниз к наезженной тропе, полагая, что, если уж наездницу он не встретит, то все равно доберётся до ближайшего человеческого жилища.