Юрий Силоч - Рыцарь пентаклей

— Сегодня ночью каждый из нас столкнулся с угрозой. Она незначительна, и я хочу отдельно подчеркнуть это для тебя, Шиллинг, — маленький человек с чрезвычайно подвижными пальцами, которые изгибались под немыслимыми углами, потупил взгляд. — Не стоило назначать сразу такую большую награду за голову этого… Ординари. Это просто выскочка.

— Да, но откуда мне было знать? — пожал плечами Шиллинг. — Я занервничал и вспылил. Не люблю, когда кто-то вмешивается в мои дела. И сомневаюсь, что тут хоть кто-то это любит, — он оглянулся на своих заклятых друзей в поисках поддержки — и нашёл. Люди негромко, но вполне одобрительно загудели.

— Ты совершенно в этом прав, — Вильям предпочёл сгладить острый угол. — И если говорить начистоту, я поддерживаю тебя в стремлении задавить проблему в зародыше. Но! — ладони остались лежать на набалдашнике трости, однако все в комнате почему-то представили, как Шрам поднимает вверх указательный палец. — Действовать нужно крайне осторожно и осмотрительно. Если мы вдруг начнём носиться сломя голову, люди поймут, что этот… новенький представляет проблему для нас. Это может дать ему больше сторонников, чем у него есть сейчас. Так что осторожность и осмотрительность, господа! — повторил Вильям. — У страха очень большие глаза. Несомненно, мы назначим за голову этого Ординари награду, но намного меньше.

— Мне отменить контракты? — спросил Шиллинг и повернулся к соседу слева. — Кстати, Замочник, прости, я у тебя кошелёк случайно украл.

— Да ничего, я уже украл его обратно, — улыбнулся во все шестьдесят четыре зуба невероятно харизматичный Замочник, ростом и комплекцией похожий на улыбчивый пивной бочонок, на который кто-то повесил огненно-рыжий парик и накладную бороду.

— Да, отмени, — сказал Вильям, возвращая разговор в деловое русло. — Постараемся своими силами. Кто что знает об этом… Ординари?

Воцарилась очень неловкая тишина. Все смотрели друг на друга, думая что-то, вроде: «Ты что-нибудь знаешь? А ты? Я — нет».

— Я сам могу рассказать.

Присутствующие повернулись к дверям. В зале воцарился особый сорт тишины, характерный для ситуаций, когда множество глаз вылезают из орбит. У входа, окутанная серым дымом, стояла фигура в чёрном балахоне с высоким остроконечным капюшоном.

Потрясён был даже Вильям.

— Ты? Ты?! — вскочил Шиллинг. — Что это за фокусы?!

— О, поверьте, это не последний фокус за сегодня, — сделав плавное движение кистью, Орди извлёк из воздуха карту.

— Да ты!.. Да я!.. — задыхался покрасневший Шиллинг. — Сейчас я тебя своими руками…

— Фокус! Обожаю фокусы! — Замочник пару раз хлопнул в ладоши, но замер, придавленный тяжёлым взглядом Вильяма.

— Добрый день, молодой человек, — Шрам не говорил, он глухо рокотал, как просыпающийся вулкан. — А мы как раз о вас говорили. Проходите, присаживайтесь, — в этот момент он явно жалел, что не может убивать взглядом. То есть «ещё и» взглядом.

— Благодарю, — только боги знали, как Орди удавалось сохранять спокойствие. Несмотря на внешнюю уверенность и вальяжность, его колотило, будто в лихорадке: бросало в жар и в холод одновременно, а «гусиной кожи» было больше, чем на птицеферме. Но, тем не менее, он держался. Сейчас он был вором, который перемахнул через многообещающий забор и обнаружил, что на него с интересом смотрят огромные волкодавы. Достаточно одного неверного движения — и всё кончится очень быстро и болезненно.

Хищники, скрывая ухмылки, уступили Орди место в самой середине.

— Что привело вас сюда, юный друг? — спросил Шрам, осматривая молодого человека немигающим взглядом. — Я хотел бы думать, что трезвый расчёт, но почему-то больше склонен считать, что безумие. В рукавах вашего… халата должно найтись немало козырей для того, чтобы вы ушли отсюда живым.

— Опа! — жестом, которым обычно достают кролика из шляпы, Шиллинг вытащил из-под стола и продемонстрировал публике тощий кошелёк. Ухмылки присутствующих стали шире и злораднее. — Глядите, господа. Как-то подозрительно беден наш с вами гость, — карманник развязал кожаную тесёмку и вытащил оттуда крупную серебристую монету — новенькую, красивую, без малейшего следа патины. — Всего один сереб…

Орди резко повернул голову и плюнул на монету, отчего та вспыхнула чёрным пламенем в руках у Шиллинга. Вор вскрикнул — больше от испуга, чем от ожога, — но огонь и не думал останавливаться. Пламя быстро перекинулось на манжеты, рукав, лацканы, и потребовалось немало времени для того, чтобы потушить бывшего легендарного карманника.

Шиллинг упал и принялся кататься по полу, остальные хищники бросились сбивать с него огонь, попутно пиная по рёбрам, а Орди… А Орди всё это время сидел без движения. Вся суета обходила его стороной, словно молодой человек находился под стеклянным колпаком. Он сидел и смотрел на то, как монета из вещества, рецепту которого его научили в цирке, обугливается, сморщивается, чернеет и обращается в пепел.

— Времена меняются, господа, — сказал Орди, когда суета улеглась. За столом остался лишь он один: остальные скучковались в углу, куда, как футбольный мяч, забили скулившего обожжённого Шиллинга. — И вы можете либо примкнуть ко мне и моему Лорду, либо… Либо остаться в прошлом.

— Лорду? — спросил Шрам, запыхавшийся и растрёпанный, но не утративший хладнокровия. — И кому же ты служишь?

— Тому, кто выше всех вас вместе взятых. Вы взяли себе клички, называете себя ночными королями, но понятия не имеете ни о ночи, ни о королях, — презрительно бросил Орди. — Вы копошитесь в собственном дерьме и даже не замечаете, что грядёт неизбежное…

— Кажется, мне всё ясно, — перебил Вильям, на которого слова Орди не подействовали. — Господа, вы же видите: он сумасшедший. Он грабил наших людей, а теперь пришёл сюда и несёт какую-то чушь! Он всего лишь обычный жалкий фокусник!

Обожжённый Шиллинг и те, кто его тушил, покосились на Шрама, явно не разделяя его мнения.

— Как скажете. Честно говоря, я пришёл сюда по своей воле, чтобы увидеть врага в лицо и посмотреть, кто столько времени наводил страх на город. Что ж, я разочарован. Вас давно уже пора оставить в прошлом, — хищно оскалился Орди, и в комнату ворвались стражники.

Неофициальным девизом Брунегенской Стражи очень долгое время были слова «Деликатность и Ненавязчивость». Эта организация предпочитала никому не мозолить глаза и оставаться в тени, лишь изредка похлопывая по плечу тех, кто забывал, что за подобное спокойствие вообще-то надо платить, причём немало. В стандартный прайс-лист входила поимка преступников и охрана всего, что нуждалось в охране, но имелся и другой каталог — многостраничный, выполненный на хорошей бумаге и куда более красочный. В целом, там всё сводилось к напряжению мышц шеи: для того, чтобы в нужное время смотреть в нужную сторону, однако существовали и другие услуги, после которых люди зачастую обнаруживали у себя в карманах странные вещи или в доме кучу перевернувших всё вверх дном людей в ржавых доспехах.