Юрий Силоч - Рыцарь пентаклей

Где-то рядом раздавались звуки, сопровождающие все на свете драки: крики, угрозы, ругательства и глухие «тум-м-м». Подняв глаза и сфокусировав взгляд, юноша увидел, как Шрам играючи отбросил в сторону какого-то громилу (ещё один лежал на земле, не подавая признаков жизни) и продолжил обмениваться чудовищными тумаками с Йоганном.

Эта драка не была красивой: не было ни бесцельного кружения, ни хитрых приёмов, ни бросков в стены с неизменным их пробиванием. Она была, скорей, рациональной: противники знали, зачем пришли, и стремились сделать друг из друга отбивную максимально быстро и эффективно. Они бились насуплено и яростно, не тратя сил на слова и даже не защищаясь; удар следовал за ударом, могучие кулаки сталкивались с плотью, и было страшно даже представить, какие повреждения они наносят. Как заворожённый Орди наблюдал за этим жутким избиением, вокруг которого бегал кругами Нильс, выискивавший возможность внести свою лепту.

Сверху пищали летучие мыши: они набрасывались на Шрама, кусали и царапали, бились о него, но зомби обращал на них внимания не больше, чем на комаров, полностью захваченный дракой с Йоганном.

Бам!

Бам!

Бух!

Каждая такая затрещина могла лишить жизни быка, но противники держались, продолжая угрюмо осыпать друг друга градом оплеух. Орди поднялся и неизвестно зачем поковылял к дерущимся: то ли от недостатка воздуха, то ли от сотрясения мозга в голове не осталось ни единой мысли — полное отупение и совершеннейший автоматизм в поступках. Молодой человек знал, что ему нужно идти в ту сторону, но никак не мог вспомнить, почему.

Звуки, с которыми кулаки противников достигали цели, были похожи на удары дубины, но по силе наверняка их превосходили. Страшные звуки — глухие и в то же время неестественно громкие.

Пока Орди ковылял вперёд, баланс поединка начал смещаться, но, к сожалению, не в сторону Йоганна.

Варвар по-прежнему крепко стоял на ногах, но выглядел жутко. Синяки, кровоподтёки, ссадины, сбитые костяшки пальцев. В районе рёбер — большая красная припухлость, левый глаз заплыл, на левое ухо было лучше не смотреть. Орди видел, что все мышцы Йоганна дрожат от истощения и перенапряжения, однако всё ещё работают. Плохой новостью было то, что каждый новый его удар был слабее предыдущего: здоровяк хрипел, рычал, брызгая слюной и держался из последних сил.

А Шраму всё было нипочём: зомби молотил кулаками так же сильно, размеренно и результативно, как и в начале боя.

«Ещё немного — и Йоганну конец», — подумал Орди, подбираясь всё ближе. Он настойчиво пытался вспомнить, зачем ему нужно дойти до кареты, но не мог. И вспомнил лишь тогда, когда на фоне темноты рассмотрел фигуру в балахоне.

— Вильфранд! — вскрикнул Орди и вытянул руки вперёд, показывая, кого надо хватать, но хватать было некому. Шиллинг сидел, привалившись к стене здания, и, скуля, придерживал челюсть, его люди валялись на земле без сознания, а все остальные были слишком заняты Шрамом.

Йоганн получил сильный прямой удар в лицо и всё-таки не выдержал — отступил на шаг. И сразу же после этого он словно очнулся от оцепенения: слегка повернул голову вправо, взглянул на оборотня отупевшими глазами и прохрипел:

— Ни-ильс…

Ещё один удар, ещё один шаг назад.

В высоте из летучих мышей соткался Виго — и упал на голову зомби, вцепившись руками и ногами ему в плечи и голову. Вампир пытался закрыть Шраму глаза, но тот быстро сориентировался и принялся лупить своими чудовищными кулаками по Виго, который тут же тонко завизжал от невыносимой боли.

— Ни-ильс!..

Йоганн сделал ещё шаг назад, в этот раз безо всякого удара, и едва не потерял равновесие.

На оборотня было жалко смотреть. Он подскочил к Шраму и начал колотить его куда ни попадя, но зомби, кажется, вообще никак не реагировал и даже не чувствовал, что его кто-то атакует. Всё внимание огромного мертвяка занимал еле живой Виго, который, невзирая на повреждения, всё ещё сжимал пальцы. Всё его тело напоминало скомканный лист бумаги — и, несмотря на то, что серебра в кулаках Шрама точно не было, вампир был в большой опасности.

Зомби отмахнулся от Нильса, и тот полетел кубарем на землю. Затем мертвец взялся обеими руками за ослабевшего Виго, сорвал его со своей головы, бросил наземь, а затем занёс огромную ступню в тяжёлом башмаке…

— Помоги! — заорал Йоганн.

Оборотень уставился на ногу Шрама, которая опускалась на покорёженного вампира, и во взгляде его не было ничего, кроме ужаса и отчаяния. Зомби издал глухой утробный рёв и изо всех сил топнул, припечатывая бессознательное тело упыря к земле. А затем взглянул на Йоганна, пригнулся, готовясь к последнему прыжку и…

Отступил назад, покачнувшись от удара огромной бурой лапы, усеянной когтями.

Над Брунегеном разнёсся оглушительный рёв, а на мертвеца набросился гигантский разъярённый медведь. Он был выше Шрама на три головы и намного превосходил по весу. Массивные лапы играючи сокрушали больную серую плоть и вырывали из мёртвого тела кусок за куском. Каждый удар закручивал зомби волчком, а могучий зверь всё наступал и наступал, не собираясь давать пощады. Под конец, когда дезориентированный Шрам остановился, шатаясь, как пьяный, медведь опустился на четыре лапы и, взяв разгон, таранным ударом огромной лобастой головы сшиб зомби с ног, отправив в полёт, который оборвался в витрине «Салона-магазина лечебных грязей Ординари и ко».

Зазвенело стекло, захрустело дерево, зверь метнулся в темноту, раздалось короткое рычание — и всё стихло.

Орди, затаив дыхание, внимательно всматривался в темноту и чуть не получил разрыв сердца, когда ему на плечо легла тяжёлая ладонь Йоганна:

— Я проверю, милорд.

В салоне царила полная тишина. Не было слышно ни рычания медведя, ни утробного рёва Шрама. Улица вновь выглядела пустынной и спокойной, как будто и не кипела тут минуту назад смертельная схватка.

Варвар осторожно подкрался к витрине и заглянул внутрь:

— Всё в порядке, милорд!

Юноша выдохнул с облегчением, и в тот же миг в темноте за его спиной громко заржала лошадь. Молодой человек резко обернулся, пронзённый воспоминанием:

— Вильфранд! — вскрикнул он.

— Кто? — нахмурился варвар.

— Надо догнать его! — Орди побежал к карете, но быстро удаляющийся стук копыт недвусмысленно сообщил, что он уже безнадёжно опоздал.

У подъёмного моста столпились охранники и слуги во главе с Вортсвортом.

Первым шёл Шиллинг — невероятно бледный, тихо скуливший от боли и поддерживавший челюсть. Вортсворт щёлкнул пальцами, давая знак слугам, и в тот же момент к бандиту подскочила пара лакеев, которые подхватили его под руки и увели в дом.